Белый ворон: студенческое патриотическое движение во время СВО - Артём Олегович Чжен

Как другие члены вашего движения реагировали на такой шквал критики? Может быть, были какие-то опасения за собственную безопасность? Или же все относились к этому с долей иронии, понимая, что дальше слов дело не пойдет?

Ну, во-первых, все здравомыслящие ребята собрались у Белого ворона. Так вот, когда кто-то с факультета дизайна или креативной индустрии, я точно не помню, говорит о том, что их надо убирать, что они всех достали, это даже не важно. Это… Какая-то ерунда, на самом деле.

И во-вторых, у нас была уверенность в себе с самого начала. Мы верили в правильность нашего дела. Хотя нас и было немного — четыре создателя и некоторые сторонники в университете, мы не боялись за свою безопасность. Мы точно излучали уверенность в себе, и это было заметно. Когда встречаешь кого-то из "противников", они даже не могут держать с тобой взгляд.

Ну, вот и в-третьих, мы просто, наверное, конченые. Все эти разговоры — мы просто идем и делаем свое дело в университете, который считается либеральным. И да, многие могли нас считать странными, но это просто так, мимоходом. Ну и да, это все, что я хотел сказать.

Окей, а смотри, а тогда такой еще вопрос, а у тебя был какой-нибудь бэкграунд, то есть ранее ты участвовал в каких-нибудь других там патриотических организациях молодежных?

Нет, нет. Я не был ни в "Молодой гвардии", ни в "Юной армии", нигде не участвовал. Это меня, честно говоря, не сильно интересовало. Конечно, у меня были свои убеждения. Они не возникли просто так — меня воспитывали в патриотическом духе и так далее. Но при этом, скажем так, у меня не было никакого опыта организаторской работы или бэкграунда участника подобных движений.

А как ты считаешь, что сформировало твои взгляды?

Да, это всё из-за того, как меня воспитывали. Мои родственники заложили в меня эти убеждения, особенно мои деды. Деды, ну и мама тоже, в некоторой степени. Это первое. Второе — это место, где я вырос. Я ж из районного центра, маленький город по сравнению с Москвой. Там я учился с самыми обычными ребятами. Мы вместе читали книги Юрия Бондарева, смотрели такие фильмы, как «Грозовые ворота», «Девятая рота», и это всё как-то нас сближало. Мы обменивались этой патриотической энергией.

И знаешь, я это заметил почти у всех своих одноклассников. Мы до сих пор общаемся. Может быть, они и не занимаются чем-то активно, не отправляют гуманитарные грузы, но у них все равно остается такое простое патриотическое мышление. Ты с ними говоришь, и они как бы говорят: "Ну как я могу быть против своих?", "Как можно не поддерживать?" И всё это на таком моральном уровне.

Так что да, есть две вещи: семья, где мне вдалбливали эти взгляды и мое окружение в школе, колледже. Вот в такой среде я и вырос.

Давай тогда немножко поговорим про Донбасс. Ты ранее упоминал об этом, и насколько мне известно, ты вместе с ребятами ездил туда. Вот, и, соответственно, ты бы не мог вот рассказать об этом немного поподробнее.

Так, ну вот, лично я говорю за себя: был два раза в зоне СВО и один раз в приграничном районе в Брянской области. Мы туда доставляли гуманитарную помощь, которую сами собрали. И я хочу сказать спасибо всем, кто участвовал в этом, кто помогал деньгами и вещами. Очень ценю и помню всех, кто помогал.

В Луганской Народной Республике, например, был целевой район, и там ситуация была спокойнее, но общение с местными жителями очень впечатлило меня. Одна ситуация, когда один из местных жителей услышал украинский язык, реагировал сильно на это, потому что на этом языке они переживали страшное в течение всех этих лет.

А теперь, пообщавшись с людьми там, я почувствовал, что мои убеждения верны. Видеть разрушения и общаться с людьми, которые переживают войну, вопреки всему остаются сильными, неизмеримо сильнее, чем просто смотреть всё это по телевизору.

Те, кто остаются жить в зоне боевых действий, несмотря на все опасности, это люди невероятно сильные духом. Они продолжают свою повседневную жизнь, даже когда вокруг идут обстрелы. И работникам Донецкого театра оперы и балета, которые продолжают свое искусство под обстрелами, я преклоняюсь перед их стойкостью и непоколебимым духом. Это нечто невероятное и вдохновляющее.

А вот как твоя поездка на Донбасс, ну, изменила твою точку зрения? Да, ты ранее упомянул о том, что это все начинает восприниматься более серьезно и так далее. Но если вот быть немного более точным в формулировках, ты бы вот не мог привести такой пример по схеме до-после?

Ну вот, понимаешь, раньше моя позиция строилась на общении в интернете, просмотре материалов от разных сторон, в том числе и от оппонентов. Но когда я приехал и увидел все своими глазами, это оказало на меня огромное впечатление. Моя позиция в корне не изменилась; я просто зарядился энергией. Когда слышишь артиллерийские снаряды, грохочущие неподалёку, это воодушевляет и мотивирует работать дальше с новой силой.

Конечно, во время поездок, например в воинские части, были моменты критического осмысления, но это уже более узкая специфика, которую подробно здесь описывать не стоит. Так или иначе, эти поездки только усилили моё желание действовать. Они — лучший мотиватор.

Как изменилось твое отношение к таким абстрактным философским понятиям, как жизнь и смерть?

Слушай, есть такой момент. Не знаю, как лучше сказать, но я это прочувствовал. Знаешь, ощущение, когда ты находишься в зоне СВО … и вокруг раздаются взрывы снарядов. Ходили мы туда с гуманитарными миссиями, стрелять никого не стреляли, в боевых действиях не участвовали.

Ты приезжаешь в праздничный день, оказываешься в пустых населенных пунктах, где только блокпосты… С утра слышишь, как работают артиллерийские орудия — бух-бух-бух, знаешь, этот вылет-прилет-бух. Понимаешь, что вот оно, опасно близко.

Сначала всё разредится, но со временем начинается настоящая канонада. Это страшно, но пока ты там — не все ощущения доходят, сразу не осознаешь, ведь даже в кафе можно спокойно сидеть. Попытаешься воспользоваться туалетом, а он закрыт, нет воды вот уже на несколько дней.

Потом возвращаешься, к примеру, в Ростов. Там жизнь кипит: люди, рестораны, кафе, клубы, нормальное водоснабжение. И тебя осеняет: всего на несколько сотен километров отсюда, на запад или на северо-запад, люди умирают каждый день. Вообще ужас: здания в шрамах от снарядов, выбитые стекла, "полуживые" ощущения вокруг.

Начинаешь осознавать, где был и что это значит. Эмоции накатывают.