Хозяин леса 2 - Андрей Дай

бумаги, натыкала на нем множество точек пишущим стилом, и велела роботам готовить места посадки в полном соответствии с этим планом. Обалдеть! Все-таки у женщин нечеловеческая логика!

Садовники отлично справлялись с посадками, но их всего двое, и полсотни тысяч прутиков рассаживали бы до второго пришествия. Даже с нашей, с Корсак, помощью. Сначала, я только и делал, что летал от дома к месту работ на ховере, перетаскивая материал. Потом, пришлось и самому, что называется: руки замарать. Кисти, конечно, благоразумно спрятал в перчатки, но дело-то не в этом. Пусть не руки, а колени — испачкаться пришлось.

И вот что я понял: женщины — прирожденные огородники. Не знаю, не спрашивал, есть ли у Хельги опыт по высаживанию живых растений в землю. Но получалось у нее ловко, и гораздо, гораздо быстрее, чем и у меня, и у киберсадовников вместе взятых.

К вечеру спина болела, и отказывалась гнуться. Но я был счастлив. А учитывая, что в это же самое время, пара ребят на экскаваторе нагребали насыпь — будущую дамбу будущего озерца, так и вообще.

По рекомендации экологов, саженцы распределили, в первую очередь, вдоль ручьев. Это сотню — другую можно было заморочиться, и поливать. Хотя бы первое время, пока не приживутся. Но не пятьдесят же тысяч⁈ Доверили это важное дело естественным процессам. Тем более что почва, после сезона дождей, была еще достаточно влажная, а кое-где и вообще предстала перед нами в образе жижи. Хорошо, что у меня в наборе были и такие растения, которым переизбыток влаги не помеха. Сребролистая ива, например. А вот липа, которая почему-то на Авроре не прижилась, воду не любит.

Хвойные виды покупать не стал. В бору полно молодой поросли, чтоб заняться его расширением. Но этим, в рабочем порядке, без аврала, могли и садовники заняться. Метод принуждения в хаотичной высадке я уже знал.

Ростки лиственных тоже присутствовали, но посчитал, что будет слишком долго — искать, выкапывать, перевозить, садить… Потом, в единичном случае, почему бы и нет. А тогда, сразу после сезона дождей, время было дороже денег.

Интересная реакция на наши титанические усилия была у Валькирии.

— Видишь, подруга, — с усилием разгибаясь, пояснил я белке свои действия. — Хочу увеличить лес. Чтоб здесь тоже росли деревья.

— А эти? — Валька понюхала приготовленный к высадке очередной прутик. — Где взял? Украл?

— Чего это сразу — украл? — обиделся я. — Обменял.

Концепцию обмена мы с беличьим племенем уже изучили. Я им орехи, они мне пограничную службу. Границы на замке, хе-хе. А саженцы я действительно обменял. На талеры. И считал, что сделка была обоюдно выгодной.

— На орехи? — прищурилась тварюшка. После катастрофы с утерей всего пищевого запаса племени, самки белок очень нервно реагировали на тему орехов. В их маленьких головах не вмещалась мысль, что запасов арахиса у меня в закромах хватит, чтобы кормить их всех, по меньшей мере, еще месяца четыре.

— Зачем еще лес? — вздохнула Валькирия. — Леса уже много.

— А будет еще больше. Твоим детям будет, где жить.

— Детей будет мало, — снова печально вздохнула белка. — Еды мало, детей мало.

— Еды хватит, — пообещал я. — Если вы мне станете помогать, я вас стану кормить.

Белка с сомнением посмотрела на свои лапки, и выдала:

— Копают барсуки. Они помогут, а орехи возьмем мы?

— А она станут копать? — удивился я. — Ты говорила, барсуки — злые.

— Злые, — легко согласилась Валькирия. — Не станут копать.

— Есть другая задача, — смилостивился я. — Маленькие ямки вы же можете рыть? Я дам семена. Их нужно спрятать на этом поле. Чтоб потом они проросли.

— Потом? Когда проголодаются?

— Вроде того.

В какой-то мере, она была права. Когда семечко захочет покушать солнечного света, оно прорастет. Разве не так?

— Сможете? В таких местах, где дерево точно прорастет. И семена есть нельзя! Их у меня не особенно много. И они вредным для вас составом покрыт. Отравитесь.

— Не есть. Прятать, где вырастет, — отрапортовала белка. — Одно дерево на один орех. Договорились?

— Один орех каждой помогающей белке в день, — отрезал я. — Или ждите, пока посаженные вами семена прорастут.

— Ждать?

— Дерево показывается из земли, тогда вы получаете орех. Или сейчас один — каждому помощнику.

Валькирия села на хвост и задумалась. Числительные пока давались ей со скрипом. Идею, что цифры могут существовать без привязки к каким-то вещам, она вообще принять не смогла. Видимо до этого развитие их цивилизации еще не дошло.

— Стас? — позвала меня Хельга. — Ты снова общаешься со зверями? Они за тебя работу все равно не сделают.

— Почему это? — засмеялся я. — Мы как раз торгуемся об оплате. И почти пришли к соглашению. Хитрая белка хочет за каждое семя получить по арахису. А я предлагаю поденную оплату.

— Ну и фантазии у вас, господин полковник, — засмеялась Корсак. Потом, когда Валька все-таки согласилась на мои условия, и целая толпа зверьков скачками понеслась закапывать во влажную землю семена, Хельга смеяться перестала.

— Мистика какая-то, — покачала она головой. — Ты что? Реально договорился?

— Ну да. Я же тебе говорил.

— Ой, да ладно, — все еще не верила подруга. — Это какой-то фокус.

Я только развел руками. Как ей доказать существование разума в теле небольшого животного, я даже не представлял.

— Ты вообще представляешь, о чем говоришь? — прищурилась полицейская. — Если они тебя понимают, значит, они в какой-то мере разумны! Понимаешь?

— Вполне, — кивнул я.

— А ты знаешь, что за века исследований Космоса, человечеством не обнаружен ни один даже частично разумный вид?

— Что-то такое слышал.

— Слышал он, всплеснула руками Корсак. — Нет, ты правда не понимаешь? Ты открыл разум! Не человеческий. Иной! Ты разом опроверг миллион одних теорий, и доказал миллион других! Да стоит ученому сообществу узнать о твоих белках, здесь будет не протолкнуться от экспедиций.

— Ну, это вряд ли, — сморщился я. — Частная собственность, и все такое.

— О! Полковник! Я тебя умоляю! Когда это Государство останавливалось перед такими мелкими препятствиями? Братья по разуму! Доказательство существования иного разумного вида! Лес сделают заповедником, окружат десятиметровой бетонной стеной, и внутрь станут пускать только избранных исследователей.

— А еще мою фантазию хвалила. А