Кодекс Инквизитора. Книга III - Антонио Морале

день напролёт играя спектакль, предназначенный для глаз вражеской разведки. Артефакты постановки помех не позволяли врагу увидеть всю картину в целом, а только лишь срежиссированную генералом версию. Открылись порталы, и личная гвардия оставила Синюю гору.

Ко мне подошёл Лютый, порывисто обняв, прошептал на ухо пару слов напутствий. Чмокнув вояку в покрытую безобразными рубцами щёку, запоздало подумала, что позволила себе лишнего. Люди кругом, а я тут решила поиграть в принцессу и чудовище. Сама смутилась и генерала смутила. Сгладив неловкий момент панибратским хлопком по плечу, направилась во главу колонны, заняв место рейд-лидера. Лютый, махнув на прощание, исчез в портале. Ровно через пять минут падут пологи маскировки, а к обеду Синяя гора будет всецело оккупирована силами противника. Разведка ещё час назад доложила, что громадная колонна бронетехники и транспорта с личным составом приближается к Вольской губернии.

Успели вовремя. В деревне шаром покати — вывезли всё, что только можно и нельзя. Окна с дверьми — и те в казармах сняли, а шутники-гвардейцы, чтоб поднасрать супостату, подбросили дрожжей в уличные сортиры. Благо хоть, воду травить не стали — земля-то моя. С бурливым говном разберёмся опосля как-нибудь: кто шутканул, тот и будет разгребать последствия совковой лопатой, я за этим прослежу лично.

К чему такие сложности, спросите вы? Не легче ли было заминировать Синюю гору да подорвать врага на подступах? Или засеять территорию пакетами РСЗО, которых у меня не было в наличии? Нет, не легче: война по правилам кодекса — это война по правилам кодекса! Я выбрала место битвы и должна руководствоваться пресловутыми догмами, кровью начёрканными незабвенным предком в ту самую пору, когда бились в чистом поле рать на рать, топорами да рогатинами. Вот так вот! Двадцать первый век на дворе, Наукоград — на Луне, база океанографического общества — на дне Марианской впадины, а миром правят староверы. Может, оно и к лучшему, к лешему реформаторов. В этой реальности что писано пером предков, того не вырубишь топором потомков — на том и стоят великие империи.

Разлом манил, его голос я слышала отчётливо, что навевало мысли о разумности аномалий. Шагнув в марево, без лишних спецэффектов очутилась за кромкой. Серое небо, чахлая флора, лужок с зубастыми незабудками, белеющие костяки под ногами. Скверной Рока и не пахло. Посетило чувство дежавю — совсем недавно я отжигала на поляне, здесь же встретила Лопухину. Отныне мы друзья-приятели, а ведь времени всего ничего прошло, казалось, это было вчера, но вместе с тем — в прошлой жизни.

За спиной послышались шорохи и приглушённые шлемами голоса. Обернулась, быстро сосчитала бойцов по головам. Активировав режим внутренней связи, приказала:

— Не болтать! Перейти на текстовые сообщения.

Мало ли чего, вдруг цербер нагрянет раньше времени и осквернит нас вонючим дыханием. На всякий случай напомнила, чтобы к барьеру никто не лез и даже близко не подходил.

Собрались кружком, но не затем, чтобы держать совет. Цели поставлены, роли назначены. План прост: валить с поляны, пока ветер без камней. Но сначала нужно оставить гостинцы врагу — куда ж без них? Рюкзаки синхронно опустились на землю, каждый боец достал из объёмистого нутра чёрную матовую сферу. Нет, это были не противотанковые мины.

Рейховским «Левиафанам» насрать на подобную чепуху: тяжёлые германские танки давили, как горох, нажимные и обезвреживали системами подавления сигнала дистанционные. Застопорить махину можно было разве что тактическим ядерным зарядом, но таких игрушек в наличии не было. Зато были артефакты-выжигатели, в спешном порядке созданные в храмовых лабораториях.

Выжигали они не электронику, а ману в источниках силы. Кого я опасалась по-настоящему, так это могучих архимагов. В рейхе меня едва не угробила племяшка Эрика Кровавого Топора, обрушив на голову неведомую херню.

Лишь благодаря скорости и хорошо смазанным пяткам, смогла спастись от сгустка плазмы. Выжигатель — штука опасная. Прознай Тайная канцелярия, что я владею подобной технологией, в лучшем случае сгноили бы на каторге, а в худшем — оказалась бы в цепях под потолком. От такой перспективы дрожь брала, поэтому работа по созданию велась лично Скорпом. Удалось изготовить всего двадцать сфер, и об их назначении не догадывались даже самые близкие соратники.

Распределив по точкам шары, дождалась, пока они самозакопаются на глубину трёх метров, — где и впадут в спячку, поджидая возмущений магического фона. Справившись с задачей, аккуратно подобралась к барьеру. Достав из хранилища осколочную мину направленного действия, установила рядом с защитным полем, а затем, тщательно замаскировав, активировала заряд.

Заминировала на всякий случай — вдруг среди бойцов вражеских кланов не найдётся желающих проверить, можно ли выбраться из разлома, вот я и пособлю маленько. Мина немудрёная, но в простоте крылась каверза: такую гадость не подавить ни магией, ни электроникой, только ручками, а кто добровольно полезет в колючие кусты?

Не думаю, что желающие найдутся. Положатся на «Левиафаны», как пить дать. Крепости на колёсах обладали поистине большими возможностями. Откуда они у князя Болховского — хрен знает, но разведка доложила, что двенадцать платформ идут в общей колонне. Одной такой с лихвой хватало, чтобы изничтожить весь Петергоф. Две двухсотмиллиметровые пушки камня на камне не оставили бы от родового поместья, а здесь, в разломе, супертяжи не страшнее консервных банок. До первого щелкунчика — аномальному образованию любые орехи по зубам.

Не мешкая, стараясь протоптать очевидную тропинку, покинули поляну и сразу же ушли в стелс. На данный момент стояла задача: перейти равнину и закрепиться на высоте. Оттуда и будем наблюдать за развитием событий. Спустив Бульку с поводка, устремилась следом за питомицей, лавируя среди аномалий. Безмолвный отряд, ступая шаг в шаг, не отставал. Передвигались быстро, уверенно, ни у кого и сомнений не возникло в правильности действий рейд-лидера.

Пока мы в пути, главрыба — я, когда завяжутся боевые столкновения, управление перейдёт к полковнику, как к более опытному. Митяй рыскал глазами, чего бы затрофеить. Лопухина, сняв шлем, полной грудью вдыхала родной разломный воздух, блаженно улыбаясь при этом. Безобразов, шедший рядом, баюкал «Максимку». Яра