Зверь по имени Кот - Виталий Гладкий

«Как веревочка ни вейся, а совьешься ты в петлю…» — совсем некстати вспомнила Ксана слова какой-то песни, когда перед нею на дорожке выросли две мужские фигуры. От них за версту несло перегаром и луковой отрыжкой. Луна едва проглядывала из-за туч, но у Ксаны было отменное ночное зрение, и она видела их хорошо, в подробностях.

— Ты гля, кто к нам припрыгал, — насмешливо сказал один из мужчин.

Он был коренастый и крепкий как дуб. Похоже, мужики приняли на грудь немалую дозу, но это на них не сильно сказалось. Они даже не шатались. Что за причина могла подвигнуть их на ночной променад по парку, Ксана уже догадалась. В нем нередко случались изнасилования, иногда даже днем, но почему-то ни один из насильников до сих пор не получил по заслугам.

Скорее всего, главная причина плохой работы правоохранительных органов заключалась в том, что ни одно заявление потерпевших не дошло до суда. Одни девушки вообще боялись (или стыдились) заявлять об изнасиловании, от других откупались, а особенно настырным родителям, готовым идти за свое чадо до конца, ломали ребра или сжигали дома. Для жителей окраины не было большим секретом, что насильничают братки из бригады Кармана — местного Дона Карлеоне.

Конечно, Карман (его фамилия была Карманов) уже пообтесался и даже стал крутым бизнесменом, но волчьи повадки, оставшиеся у него со времен «большого хапка» девяностых, так и не смог оставить в прошлом. Парни Кармана уже не устраивали перестрелок с другими бригадами, они лишь охраняли различные объекты, принадлежащие боссу. Но «шалить» продолжали по-прежнему, благо у Кармана все было схвачено: и милиция, и суды, и городское начальство.

— Кто вы, я не знаю, но есть предложение разойтись мирно, — негромко ответила девушка и хищно ухмыльнулась.

Нужно сказать, что своим спокойствием она несколько озадачила мужиков. Но они уже все решили, а потому на предложение девушки ответили лишь хохотом.

— Во дает, — сказал второй тип, долговязый малый с лицом грешного херувима. — Похоже, она нас пугает. Интересно, чем?

— А то ты не знаешь, — в тон ему ответил коренастый. — Двустволкой.

И они снова заржали.

— Вот что, рыба, ты нас не боись, — сказал коренастый. — Счас мы сядем под кустик, выпьем, закусим, а потом ты получишь большое удовольствие. Большое и, главное, полное. Со всех сторон. Может, бабки нужны? Какие проблемы. Стольник «зеленью», думаю, тебе хватит. А потом пойдешь домой. И тебе будет хорошо, и нам. Но если начнешь понты кидать… тогда извини. Тебе ясно?

— Предельно, — ответила Ксана и достала пистолет. — А теперь послушайте, хмыри, что я вам скажу. Берите ноги в руки и канайте отсюда подальше. Пока я добрая. Иначе в ваших шкурах появятся дополнительные дырки.

Луна выглянула из-за туч, засверкала в небе, словно ярко начищенный медный грош, и двое насильников увидели. что именно достала девушка из сумочки. Но они не поверили, что это настоящее оружие.

— Спрячь свою спринцовку, дура! — строго сказал коренастый. — Иначе будешь плакать ты, а не мы. Притом горькими слезами.

Похоже, они думали, что в руках Ксаны газовый пистолет.

— Мое дело предупредить, — беззаботно сказала Ксана. — Если вы такие тупые идиоты… что ж, так тому и быть. С дороги! — Она решительно шагнула вперед.

— Ну ты, бля, наглая… — Долговязый «херувим» молниеносно бросился вперед, и не нажми Ксана вовремя на спусковой крючок, он достал бы ее ударом в лицо.

Долговязый упал возле ног девушки, два раза дернулся и затих. Наверное, коренастый был с поздним зажиганием, потому что даже не сдвинулся с места, лишь глядел в диком изумлении на поверженного товарища и беззвучно шевелил толстыми губами. Наконец до него кое-что дошло, и он полез за пазуху — наверное, за стволом.

Но Ксана не дала ему ни единого шанса. Раздался еще один выстрел, и перебитая пулей правая рука насильника повисла плетью. Он вскрикнул и пошатнулся.

— Я же вас предупреждала… — Ксана глядела него холодно и отрешенно. — Это вам, суки, за всех девок, которых вы испохабили. Прощай, придурок.

— Стой! — вскричал коренастый. — Не надо! Не стреляй! Забери бабки, у меня тут две «штуки» баксами, все забери: часы, они дорогие, швейцарские, пять кусков «зеленью» стоят, мобилу — только не убивай!

— Не могу, — ответила Ксана. — Вы не оставили мне выбора.

— Но почему, почему?!

— Потому, что ты видел меня. Не повезло тебе, урод…

Совсем потерявший голову насильник, поняв, что наступила его последняя минута в жизни, с ревом бросился на Ксану, но пуля, которая вошла точно посреди лба, остановила его на полпути. Еще один выстрел — контрольный — она сделала в голову долговязого. Он, конечно, не подавал признаков жизни, но Ксана действовала так, как требовалось по ситуации. Неровен час, оклемается (в жизни иногда случаются чудеса), тогда жди беды.

А Ксане совсем не хотелось убегать из города, где ее жизнь была более-менее налажена и где есть надежный посредник. Это она уже проходила. Была когда-то почти бомжихой.

Она не стала обыскивать насильников и забирать оружие или деньги. Все это было чужим, а Ксана никогда не опускалась до примитивного воровства или грабежа.

Она совсем не сожалела о содеянном. Эти двое явно были бандитами из бригады Кармана. Туда им и дорога, подумала Ксана хладнокровно, обойдя трупы — чтобы не вступить нечаянно в лужу крови. За отпечатки подошв она не беспокоилась, потому что дорожка сплошь поросла травой.

Но с возвращением домой теперь придется повременить… Невольно вздохнув, Ксана резко изменила курс и пошла по направлению к большому супермаркету, который находился в двух кварталах от ее дома. Обычно в это время там много покупателей, и ее запах должен смешаться с запахами других людей, поэтому ни одна ищейка не сможет проследить ее дальнейший путь. Кроме того, она пожертвовала пачкой сигарет, раскрошив их на своем пути — чтобы ищейке отбить нюх.

В принципе, Ксана не курила, а баловалась. Иногда это нужно было для дела. В баре или ресторане современная девушка без сигареты выглядит как белая ворона. Поэтому в ее сумочке всегда лежала пачка дорогих сигарет и фирменная зажигалка.

В супермаркете Ксана поссорилась с кассиршей. Похоже, ее только недавно приняли на работу, и она, чтобы не ошибиться, все операции проделывала настолько медленно, что возле ее кассы образовалась длинная очередь.

Пока не было Ксаны, люди лишь тихо роптали, но девушка сразу взяла с места в карьер, и наговорила бедной женщине целую кучу тех «комплиментов», которые выдают на-гора вечные торопыги. Естественно, тут же нашли и подпевалы из очереди (и не только женского пола), которым для бунта не хватало лишь вожака.

В общем, скандал привлек внимание администратора, он долго извинялся перед Ксаной за нерасторопность своих работников и дал в помощь женщине старшего кассира, чтобы очередь немного рассосалась. Ксане, конечно, жалко было кассиршу, которую даже пот прошиб, — наверное, женщина боялась потерять работу, — но вышла она из супермаркета с чувством полного удовлетворения.

Теперь у Ксаны было железное алиби, тем более, что, разыгрывая свое «представление», она несколько раз громко и с напором назвала время: «Уже начало десятого, а я тут торчу в очереди по вашей милости!»

Конечно, ссора была совершенно глупой и беспредметной, но Ксане не раз доводилось наблюдать такие сценки возле кассы, и она лишь воспроизвела виденное. Ксана совершенно не сомневалась, что ее хорошо запомнили не только работники супермаркета, но и соседка, живущая этажом выше; она стояла позади.

«Покой нам только снится…» — со страдальческим вздохом вспомнила Ксана строку из стихотворения, заходя в квартиру. Там стоял гвалт почище того, что совсем недавно бушевал в супермаркете.

По ходу заглянув в открытую дверь кухни, девушка увидела еще одного соседа, Лёху Пальчика. Пальчик — это фамилия. А вообще-то его прозывали Сюся. Откуда пошло прозвище, уже никто не помнил. Возможно, эту кликуху Лехе припаяла тетка Матрена. У нее был талант на такие дела. Это она окрестила Ксану «монашкой».

Лёха был пьяницей и бузотером. Пил он почти каждый день, но, как ни странно, никогда не упивался до положения риз. Зато скандалы и драки устраивал регулярно. Это было у него в крови. Правда, до сих пор дома он не дрался ни разу; в квартире его тянуло лишь на блатные песни, которые Лёха любил распевать, начиная с часу ночи. От его вокальных упражнений даже брачующиеся коты умолкали, потому что Лёха пел возле открытого окна, неотрывно глядя на луну.

Но сегодня, видимо, день был такой нехороший — сплошные приключения. Так подумала Ксана, заходя на кухню с чайником. Возможно, Луна не в ту фазу попала, или на Солнце появился новый большой протуберанец, из-за чего разразилась невиданная доселе магнитная буря, и народ сильно перевозбудился.