Зверь по имени Кот - Виталий Гладкий

ГЛАДКИЙ Виталий Дмитриевич

"ЗВЕРЬ ПО ИМЕНИ КОТ"

Глава 1. ТИНГ

По обочине скверно заасфальтированной дороги в сторону уже виднеющегося на горизонте города шел (вернее, брел) худощавый мужчина в изрядно помятой, но чистой хлопчатобумажной робе синего цвета. Серые глаза путника пугали полной неподвижностью: он смотрел, почти не мигая. Его аскетическое лицо казалось совершенно бесстрастным, а движения были замедленными и немного неуклюжими — как у заводной механической куклы. Создавалось впечатление, что если хорошо прислушаться, то можно услышать, как внутри у мужчины поскрипывают несмазанные шарниры.

Мужчина был далеко не стар, но его короткие темно-русые волосы уже окропила седина, а морщины, изрезавшие лоб глубокими бороздами, подсказывали проницательному наблюдателю, что ему довелось много страдать, и что жизненный путь мужчины был извилист и тернист.

Подтверждением этому выводу служили два шрама. Первый (не очень заметный) на правом виске — светлая полоска на фоне волос, будто по виску чиркнули наждачным кругом. И второй — рваный — на лбу. Наверное, хирург, который зашивал рану, был слабо квалифицированным или отнесся к своей работе небрежно.

Мужчина шел, глядя прямо перед собой и совершенно не обращая внимания на редкие машины, проезжающие мимо. Впрочем, их было немного: дорога не основная, практически проселочная, поэтому движение по ней слабое.

Какой-то чересчур сердобольный водитель маршрутного такси решительно притормозил возле мужчины, надеясь, что тот воспользуется оказией, но путник даже не посмотрел в его сторону. Недовольно фыркнув и пробормотав под нос «Блин!..», шофер надавил на педаль газа сильнее, чем следовало, и шины «Газели» прошлифовали асфальт, оставив в знойном воздухе запах горелой резины.

Маршрутка умчалась, и некоторое время шоссе оставалось пустынным, пока на горизонте не появилась милицейская «Лада» девятой модели с мигалками на крыше. Наверное, сидевшим в машине сотрудникам ДПС мужчина показался подозрительным, потому что «девятка» съехала на обочину, преградив путнику дорогу.

— Эй, гражданин, остановитесь! — приказал старший сержант, вылезая из кабины.

Мужчина послушно исполнил приказание. Он стоял перед сержантом едва не навытяжку: руки по швам, подбородок поднят, а в глазах пустота и безразличие — как у видавшего виды бойца, которому все равно, что наступать, что отступать, лишь бы команда была, на поясе — подсумок с полным боекомплектом, а в вещмешке — сухой паек.

— Предъявите документы! — потребовал сержант.

Похоже, вполне мирный с виду путник вызвал в нем некие, скорее всего неосознанные, опасения, потому что сержант вплотную к нему не подошел и держался насторожено, следя за каждым его движением.

— Документы? — с недоумением переспросил мужчина. — Я не понимаю…

— А что тут непонятного? Паспорт, удостоверение какое-нибудь… на худой конец справка, или что там у вас есть.

Упоминание справки наводило на однозначную мысль: сержант уже почти уверился, что перед ним бывший зэк, который совсем недавно вышел на свободу.

— Нет у меня… ничего нет… — Мужчина виновато потупился.

— То есть, как это — нет?! — возмутился сержант. — Почему — нет?

Впрочем, его возмущение несколько наигранно. Редко кто из законопослушных граждан, проживающих в провинциальном городе, где служил сержант, носил в кармане паспорт или какое-нибудь другое удостоверение личности — чай, не Москва. И это ему было хорошо известно. Но сержант, не будучи новичком в дорожно-постовой службе, привык доверять интуиции. Мужчина был НЕ ТАКОЙ как все.

Его нельзя было назвать бомжем, но и на работягу он не смахивал. Однако крепкие жилистые руки мужчины подсказывали искушенному наблюдателю, что им хорошо знаком физический труд. Этот вывод подтверждала и крепкая, худощавая фигура путника — на его теле нельзя было найти ни единого грамма лишнего жира.

«Точно, бывший зэк…» — совсем уверился в своей правоте сержант и почувствовал себя гораздо раскованней. Он вдруг вырос в собственных глазах до начальственного размера, и в его голосе прорезались нотки барского превосходства, совсем не свойственные менту столь ничтожно низкого звания.

— Ну… не знаю, — тихо ответил мужчина. — Не помню… ничего не помню! — Последнюю фразу он произнес с надрывом.

— Что, и фамилию не помните?!

— И фамилию…

— Гражданин по фамилии Никто, и звать его Никак… — Сержант хищно ухмыльнулся. — Знакомая ситуация…

— Меня зовут… — Мужчина на какой-то миг запнулся, будто сомневаясь, стоит ли раскрывать перед сержантом свое инкогнито; но затем все-таки продолжил: —»Меня зовут Тинг.

— Чево?! — удивился сержант. — Ну-ка, повтори.

— Тинг, — не очень уверенно повторил мужчина.

— Это не имя, а кликуха, парень, — недобро оскалился сержант. — Ты мне тут зубы не заговаривай, — перешел он на «ты». — В какой зоне сидел?

— В зоне?.. — На темном, будто высеченном из гранита лице мужчины появилось недоуменное выражение. — Что такое зона?

— Слушай, ты!.. — рассердился сержант. — Кончай дуру гнать! Иначе пожалеешь.

— Что там, Серега? — подал голос его напарник, младший сержант, который сидел за рулем.

Нужно было отдать должное младшему сержанту: несмотря на вполне мирный вид мужчины, он не расслабился ни на миг — сидел в салоне «Лады», держа автомат под рукой, чтобы можно было применить оружие в любой момент. Наверное, его совсем недавно приняли в ДПС, а потому он все еще наблюдал окружающий мир в двух тонах — белом и черном. Как и положено по служебной инструкции.

— Наш клиент, — уверенно ответил старший сержант. — Руки на капот! — скомандовал он внезапно затвердевшим голосом и достал пистолет. — Ноги поставь шире! — Сержант подтолкнул Тинга в спину и тот послушно исполнил приказание.

Сержант быстро и сноровисто обыскал Тинга, и на его курносом конопатом лице явственно проступило разочарование — карманы мужчины оказались пусты. В них не было даже клочка бумажки.

— Где взял эти шмотки? — спросил он недовольным голосом.

Недовольство старшего сержанта имело веское основание: время патрулирования подошло к концу, а они с напарником даже не смогли насшибать денежек хотя бы на пару бутылок пива. Сегодня им почему-то попадались одни бомжи, у которых за душой ни гроша.

— Мне дали… — ответил Тинг, хмуря густые брови.

— Кто дал?

— Не знаю…

— Ты опять за свое?! — взвился сержант. — Ну и наглый тип… Все, баста! Надоело! Не хочешь здесь колоться, в дежурной части тебя поставят на рога. Там ты вспомнишь даже имя своей прабабки. Садись в машину, клиент. Покатаемся.

— Зачем в машину? — Тинг резко развернулся. — Я не хочу в машину!

На его неподвижной физиономии, напоминавшей маску, что-то изменилось. В глазах появились опасные огоньки, черты лица заострились, и оно приобрело хищное выражение. Пораженный такой внезапной метаморфозой, сержант быстро сделал два шага назад и нацелил пистолет прямо в грудь Тинга.

— Но-но, не балуй! — прикрикнул он начальственным тоном. — Иначе получишь свинцовую примочку. Ты арестован. Давай без глупостей. Садись, мне тут недосуг разводить с тобой базар-вокзал.

Мужчина даже не шелохнулся. Набычившись, он молча смотрел на сержанта нехорошим взглядом, и тот неожиданно почувствовал, как рука с пистолетом начала неметь. Это было странное ощущение. Пальцы вдруг налились свинцовой тяжестью и стали совсем непослушными, а вся рука до плеча словно превратилась в холодный камень.

— Т-ты… Ты это чего?! — воскликнул испуганный сержант, пытаясь разогнуть руку.

Но она не повиновалась мысленным приказам. Мало того, сержанту начало казаться, что если он надавит на нее другой рукой, то кисть с пистолетом отломится.

Неизвестно, чем закончилось бы это наваждение, продлись оно чуть дольше, но тут мягко скрипнули тормоза, и позади милицейской «девятки» остановился огромный черный джип с тонированными стеклами. Внимание Тинга переключилось на заграничного монстра, и потрясенный до глубины души сержант облегченно вздохнул, ощутив, как кровь прокатилась по замерзшим жилам правой руки горячей животворящей волной.

Из джипа вышли двое — рослые, крепкие парни характерного вида. Этот «вид» за годы «демократизации» России и ее окрестностей уже набил оскомину простым обывателям, а в особенности — бизнесменам. В общем, это были так называемые братки — коротко остриженные головы, свинячьи глазки, груда мышц и минимум интеллекта.

— Слышь, сержант, — сказал один из них (наверное, старший), — отдай нам этого пацана. Он наш.

— Не понял…Что значит — отдай? С какой стати?! — Сержант неизвестно почему вдруг ощетинился.

Видимо, в нем сработал инстинкт хорошего сторожевого пса, который не может позволить волкам хозяйничать в овчарне, вверенной ему под охрану. Что бы там ни говорили, а стражи порядка и бандиты — два полюса одного магнита. Им никогда не сойтись вместе. Даже продажный мент ненавидит тех, у кого он в роли шестерки. А что касается уголовников и прочих нечистых на руку граждан, то те и вовсе презирают «оборотней» в милицейских погонах. Для них такой мент хуже мусора на городской помойке.