В поисках Эдема - Джоконда Белли

— Но, — решился наконец заговорить Рафаэль, — почему же, так хорошо зная местонахождение Васлалы, вы никогда не смогли туда вернуться?

— Я вернулся, — ответил дон Хосе, не смотря на собеседника, уставившись в какую-то неопределенную точку письменного стола. — Следуя географическим ориентирам, я пришел на то место, где точно должна была находиться Васлала. Загадка в том, — сказал он, снова поворачиваясь к журналисту, — что ее уже там не было. Реки поменяли расположение, не было между ними долины, не было ее и между сельвой и горами. Я не обнаружил ни сейб, ни Коридора ветров. Встретил лишь старого крестьянина, местного алькальда, указавшего в свое время нам дорогу, который показался мне таким же потерянным, как и я. Он меня не узнал, и единственное, что удалось у него выпытать, было то, что я уже и сам знал: Васлала исчезла.

«Это все сейбы, — сказал он мне, — сейбы забрали ее с собой». Согласно его мифологии, уходящей корнями в верования племен майя и ацтеков, сейба являлась деревом священным, деревом, которое поддерживает мир; если исчезает сейба, вместе с ней исчезает и пространство, оберегаемое ею.

— Но как она могла исчезнуть? — не унимался Рафаэль.

— В разных мифологиях полно подобных мест, — продолжал Дон Хосе. — Также вполне возможно, и я лично рассматривал такой вариант, — то, что казалось климатическим феноменом — Коридор ветров и умеренный климат Васлалы, — было не что иное, как признак пространственно-временной щели, в которую, по чистой случайности, мы просочились.

— Но ведь есть же люди в центре страны, которые утверждают, что видели Васлалу, разве не так? — спросил Рафаэль.

— Есть свидетельства путешественников, говорящих, что они один или два дня были в Васлале, только потом, как-то вдруг проснувшись, оказывались в полном одиночестве в совершенно незнакомом месте… Видимо, найти ее можно только интуитивно: максимально приблизиться к указанному месту и далее действовать по велению сердца, полагаясь на собственное чутье… Не знаю. Я не слишком компетентен, чтобы рассуждать об этом. Я никогда не смог вернуться. Возможно, Васлала больше не существует. А может, она там, дожидается вас. И надо просто иметь глаза, чтобы увидеть ее… Кто знает! Если бы не моя жена, я бы, наверное, и по сей день скитался, пытаясь отыскать ее, земляничные деревья и огромные сейбы.

Дон Хосе замолчал, надел берет и закрыл руками уставшие глаза.

— Васлала превратилась в национальную легенду, — заговорила Мелисандра, вставая с кресла и выглядывая в окно, — в недостижимое место. Помимо рассказов заплутавших путешественников, которые утверждают, что побывали в Васлале, есть еще истории тех, кто говорит, что видел ее где-то в дымке или в конце дороги, по которой, сколько ни идешь, расстояние не убывает. Один из наших многочисленных властителей решил направить в Васлалу лидеров партий, чтобы их там научили секрету разумного управления страной. Разосланный по всей стране патруль не смог отыскать ее. Вернулись они с багажом очередных легенд и фантастических историй. При другом режиме, более позднем, было постановление об исчезновении Васлалы. Запретили всякое упоминание этого названия и сажали в тюрьму тех, кто собирался отправиться на ее поиски. В этот период мужчины, женщины, дети и в особенности те, на ком лежала ответственность за этот запрет, каждую ночь, словно одержимые, грезили Васлалой. Именно в это время ушли мои родители. Возможно, они еще там.

— Все возможно, — сказал дон Хосе.

— Неплохо было бы прогуляться немножко, — предложил Рафаэль Мелисандре, когда они вышли из кабинета.

Молодые люди отправились к прибрежной тропинке. Ночь была ясная, лунная. Мелисандра твердо шагала впереди Рафаэля, ее голову обрамлял ореол красноватых волос. От ветра шелестели пальмовые заросли, поскрипывали высокие сучья деревьев. Они подошли к пристани. Мелисандра поднялась по деревянным ступенькам, подошла к краю и села, свесив ноги в воду. Рафаэль сел рядом.

— Ты, наверное, считаешь нас сумасшедшими, — сказала она.

— Нет-нет, — поспешно ответил он. — Конечно, я приехал оттуда, где никто не верит в утопии. Меня беспокоит то, что твой дедушка слишком всерьез отнесся к своему воображению. Этого я опасаюсь. Но посмотрим. Мы должны будем проверить это сами.

— Дедушка сказал мне, что ты знаком с Аланом. Ты поверил в его историю. В противном случае тебя бы здесь не было… — улыбнулась Мелисандра, и ее белоснежные зубы сверкнули в темноте.

— Я не отношусь к категории журналистов-скептиков. Это моя большая слабость, но в то же время в этом моя большая сила, — усмехнулся Рафаэль, подмигнув девушке.

— Меня впечатляет твоя скромность, — сказала она с иронией.

— Скромность — довольно сомнительное достоинство.

Мелисандра рассмеялась.

— Ты очень красивая, — внимательно глядя на нее, отметил журналист, скорее для себя самого, чем для нее.

— Я буду скучать по реке, — проговорила она, созерцая отражение своих ног в воде.

Глава 8

Мелисандру разбудил на рассвете глухой и далекий звук караколы Педро. Она высунулась в окно и увидела, как розовый свет восходящего солнца растекается по пальмовым зарослям на другом берегу реки.

Девушка огляделась по сторонам. Еще немного, и эта комната станет лишь очередным воспоминанием, таким, как лица дедушки и Хоакина. Воспоминанием станет и река, что на протяжении всей жизни являлась для нее неразрывной крепкой пуповиной, связывающей Мелисандру с единственным отведенным ей местом на Земле.

Когда она вошла в столовую, дон Хосе уже сидел там, поставив палку на ботинок, в черных отглаженных брюках и белой рубашке, на голове — берет. Протяжные стоны караколы Педро слышались все ближе и ближе. Пробудившись ото сна, словно влекомые колдовскими чарами, гости один за другим сходились в столовую.

Рафаэль подошел к дону Хосе и Мелисандре. Он подумал, что старик оделся так, чтобы внучка запомнила его опрятным и преисполненным достоинства — в белом и черном.

Завтрак закончился как раз в тот самый момент, когда паром Педро пришвартовывался к пристани.

Мерседес вытерла руки о передник и вместе с доном Хосе вышла на крыльцо посмотреть на приготовления. Гребцы подогнали лодку, привязали ее к причалу и начали грузить багаж путешественников.

— Не волнуйтесь за Мелисандру, — вполголоса обратился к Мерседес Эрман, подходя к ней сзади. — Она не пропадет.

— Оберегайте ее от этого Макловио, — прошептала ему Мерседес. — Этот человек мне не нравится.

Две голландки прошагали мимо них со своими рюкзаками.