Рождение и смерть похоронной индустрии: от средневековых погостов до цифрового бессмертия - Сергей Мохов

Герольды несут фамильные флаги и регалии королевы Елизаветы I во время похоронной процессии 28 апреля 1603 года

Похороны властвующей элиты и тем более монарших особ всегда находились под юрисдикцией специальных государственных учреждений. Поэтому у английской геральдической гильдии существовали аналоги по всей Европе. В Париже, например, это была особая привилегированная корпорация jures-crieurs de corps et de vin — «глашатаи тела и вина» (Harding 2002: 64). Такое соседство мертвого тела и вина в названии может показаться странным, если не знать историю происхождения этого цеха. Дело в том, что данная гильдия отсчитывает свое начало еще с 1415 года, когда в функцию глашатаев входило озвучивание на городской площади (которая, как мы помним, часто совпадала с пространством городского кладбища) различных важных государственных новостей. Например, это могли быть указы городского главы, судебные решения, известия о смерти человека и в том числе сообщения об актуальной стоимости вина. Они выполняли функцию публичного рупора, официального представителя монаршей власти. По сути, это были те же самые геральдисты[36]. Глашатаи тела и вина находились под протекторатом гильдии всех купцов, объединявшей парижских торговцев, и подчинялись муниципальным властям. С начала XVI века услугами геральдистов и глашатаев могли воспользоваться не только особы, приближенные к королевской семье, но и состоятельные горожане, число которых в это время увеличивается. В своем стремлении быть похожими на аристократию все больше богатых людей стало обращаться к элитарным корпорациям для организации похорон.

«Глашатай тела и вина», одетый в специальную тунику и держащий специальный колокол — звонок в руках

Первая коммерческая похоронная церемония, организованная jures-crieurs, прошла 15 ноября 1563 года, когда 16 глашатаев были наняты вдовой Жана Ласклопьера, чтобы держать его фамильный герб и доспехи, оглашать его титулы и заслуги и призывать молиться за упокой его души. Дальше, согласно контракту, они должны были сопроводить тело покойного от городской ратуши, где проходило прощание, до храма и места погребения[37]. Известно, что jures-crieurs регулярно нанимались городскими властями для сопровождения и обеспечения похорон местной аристократии. За свои услуги в 1634 году глашатаи брали по 4 ливра на брата. Во всей Европе глашатаи оповещали о похоронах. В Шотландии они ходили по улицам и зачитывали такое сообщение: «Возлюбленные братья и сестры, я приношу вам известие, что наш покойный друг покинул этот мир по милости Всемогущего Бога. Его звали Вилли Вудкок, он был третьим сыном Джимми Вудкока, обувного мастера. Я прошу вас пойти на его похороны в четверг в два часа дня» (Raeburn 2016: 36–51).

С развитием грамотности и возможностей печати функцию приглашения на похороны вместо глашатаев стали выполнять скорбные письма. По крайней мере, уже в середине XVII века около 4000 из 17000 похорон в год в Париже сопровождались подобными приглашениями (Harding 2002: 82). Похоже, что похоронное приглашение как специальная форма письма появилось в XVII веке и функционировало в основном как входной билет по причине ограниченного количества сидячих мест в церкви и порций на похоронном обеде. Среди самых ранних печатных скорбных карточек были такие, в которых значилась фраза «… и принесите этот билет с собой». Особо важным гостям часто присваивался номер в билете, чтобы обозначить их положение в похоронной процессии. Но изменение концепции семьи, о которой я уже упоминал выше, и смена похоронно-поминальной парадигмы с отмаливания усопшей души на биографический нарратив привели к тому, что необходимость оповещения большого количества людей о смерти попросту отпала. Похороны все больше приобретали черты ограниченной семейной церемонии, и такое приглашение стало важным знаком близости приглашенного к семье покойного.

Из-за снижения значимости их основной функции — приглашения на похороны — глашатаи начали исполнять и другие услуги по организации похоронной церемонии. В число их обязанностей стал входить поиск необходимых для траурных церемоний предметов и аксессуаров, например, одежды, гроба и т. д. В это же время похоронные глашатаи получают собственную униформу и отличительные знаки: длинную мантию с черепами, колокол, широкополую шляпу. Таким образом, глашатаи становятся первыми секулярными представителями похоронного ремесла, которые начинают составлять серьезную конкуренцию секстонам. При этом организация траурной церемонии начала вбирать в себя не только посреднические услуги по поиску нужных атрибутов, по и работу особого человека, ответственного за правильную последовательность всех действий. Фактически глашатай становится прообразом современного церемониймейстера.

Конечно, похороны представителей среднего класса в это время организовывали не герольды и глашатаи: даже весьма обеспеченным горожанам это было не по карману. Геральдические похороны английских герцогов могли доходить по стоимости до нескольких тысяч фунтов. Например, в 1683 году похороны лорда Джона Идлтона обошлись более чем в 1000 фунтов. Похороны Исаака Ньютона в 1735 году обошлись почти в 1200 фунтов, из которых 500 фунтов стоило его надгробие (Jupp and Howarth 1997: 15). В стоимость подобных геральдических похорон всегда входила плата самим геральдистам и их ассистентам, покупка траурных облачений, прокат катафалка и накидок для лошадей[38] и все возможные атрибуты власти: ручники, гербы, фамильные доспехи и т. д., которые также изготавливались на заказ.

Похороны представителей низших сословий обходились значительно дешевле. Например, стоимость похорон обычного городского ремесленника Энни Борде в Лондоне в 1544 году составила 1,5 фунта. В эту стоимость были включены свечи, колокольный звон, выкапывание могилы, траурная одежда, плата священнику и секстону за их работу, а также подаяния бедным за упокой души. Похороны Катерин Берси в 1543 году обошлись немного дороже — в 2 фунта. На ее похоронах просто присутствовало больше певчих и носильщиков и было больше свечей и факелов (Hume 2015: 373–416). Чтобы понять, сколько это стоило по нынешнему курсу, можно сказать, что покупательная способность одного фунта стерлингов была в XVI веке в 250–300 раз выше, чем у современного фунта, то есть похороны стоимостью 2 фунта сопоставимы с тратами в 600 фунтов сегодня.

В Голландии XVII века похороны представителей низких сословий обходились в 50–60 гульденов. В эту стоимость входила покупка гроба за 5 гульденов, 15–20 гульденов уходило на оплату церковных сборов и налогов, 15–18 гульденов — на обед для членов гильдии, в которой состоял покойный. Похороны аристократии в то же время стоили в несколько раз больше — 250–300 гульденов. Гроб делали из дорогих пород древесины, а часть денег уходила на оплату траурной церемонии, в том числе большого числа носильщиков.

По оценкам ряда исследователей, геральдические похороны составляли всего лишь 1–3% от общего числа проводимых похорон. При примерно том же наборе услуг и