Леди любят артефакты (СИ) - Яра Горина

— Нет, просто не захотела, — отрезала она и с раздражением отбросила расческу.

Вот, значит, как… Я сделала вид, что не обратила внимание на эту  внезапную вспышку раздражения, и спокойно продолжила:

— Выходит, нам предстоит освоить не только бытовую магию, но и поработать над твоими манерами. С учетом того, что с памятью у тебя проблем нет, это займет не так много времени.

Прозвучало жестоко. Во всяком случае, по злым глазам девочки, я поняла: ей это пришлось не по вкусу. Но как иначе добиться уважения?! Без него, увы, не выполнить ту работу, ради которой меня пригласили в Золотые холмы.

— Думаете, оно у вас есть? – спросила девочка после некоторого раздумья.

— Что? — не поняла я.

— Время.

— А почему нет?

— Другие гувернантки долго не задерживались. Все уходят, и вы — не исключение.

А вот это новость. Значит, я не первая наставница Бетти, и лорд Блэквуд в письме предпочел умолчать о таком немаловажном факте.

— И почему же?

— Все просто: я очень умная, а они ничему новому научить меня не могут. Приходится говорить: «уволена», — Беатрис махнула рукой, точно отгоняла надоедливую мошку, — и их больше нет…

Конечно, все это было полнейшей чушью. Такие решения всегда находятся в ведении хозяев дома и только их. Что ж, маленькая плутовка, я тоже умею жульничать.

— Думаю, именно поэтому лорд Блэквуд так просил меня приехать, — заговорщицким тоном начала я. Это, конечно, было не совсем правдой, но при упоминании имени отца Беатрис тут же поменялась в лице. — Слышала об Ардосе Лавлейсе?

Девочка уставилась на меня. В ее глазах сквозило недоверие. Видимо, только сейчас она связала мое имя с известным черным артефактором.

— Да-да, он был моим прадедом.

— Интересно, — протянула Беатрис, а потом голосом полным ехидства продолжила: — Как бы он отреагировал на то, что его правнучка стала гувернанткой?

Проклятье! Зря решила упомянуть знаменитого предка. Уроки леди Ричардс, судя по всему, не прошли даром. Конечно, я бы могла ответить, что прежде мне никогда не доводилось учить детей, но внутренний голос подсказывал: нельзя давать этой маленькой, но чрезвычайно умной девочке подобный козырь в руки. Еще станет упрекать в неопытности.

Упрямое лицо Беатрис больше не казалось милым. Допускаю, что вдова не так уж ошибалась, когда говорила, о твердой руке для девочки. Но уже в следующее мгновение я отбросила эту мысль.

У нас с Бетти, увы, много общего. Только меня после смерти родителей бабушка окружила лаской и заботой. Трудно представить, что бы я чувствовала, окажись под опекой дамы, вроде Камиллы Ричардс...

Скорее всего, девочке очень неуютно, и сейчас она всего лишь храбрится, выпуская иголки, точно еж.

Пусть я мало общалась с детьми до этого, зато пережила весь тот ужас, через который проходит  сейчас маленькой Бетти. Кто, если не я, поймет ее и сможет помочь?

С этими мыслями взять себя в руки оказалось достаточно просто:

— Не вижу ничего постыдного в том, чтобы передавать знания тем, кто в них нуждается, — сказала и подумала, что действительно так считаю.

Было неприятно слышать о своем новом статусе от слуг, дворецкого и леди Ричардс, но сейчас, когда я глядела в недоверчивые глаза маленькой девочки перед большим трюмо, реальность казалась совсем иной. Да, быть гувернанткой не так почетно, но, если подумать, у меня важная миссия.

Теперь я не просто бабушкина «крошка Китти», а учитель. И Беатрис моя ученица. Это те отношения, на которых испокон веков зиждется мир.

Девочка смотрела на меня выжидательно. Ладно, сделаю еще одну попытку заинтересовать ее.

— Послушай, Беатрис, никто никуда уходить не собирается, — продолжила я и поняла: нужно добавить в копилку своих аргументов что-то еще. Помедлила, не зная, какую причину придумать, чтобы малышка мне поверила. И тут же на ум пришел самый очевидный ответ: — Во всяком случае, пока я не изучу все артефакты Золотых холмов… А это займет немало времени!

Бетти немножко удивилась. Кажется, мне удалось найти правильную тактику.

— Хочешь, чтобы я побыстрее убралась отсюда — придется рассказать о каждом. Видишь ли, артефакторика — дело моей жизни.

Мне показалось, что на лице Беатрис мелькнуло любопытство, только вот в следующее мгновение она снова помрачнела. Я тут же пожалела о том, что вспомнила об артефакторике: все же именно этим увлекалась ее мать. Наверное, не стоило заводить эту тему.

Я подошла ближе и опустила ладони на плечи девочки. Беатрис вздрогнула, но не стала сбрасывать мои руки.

— А пока нам придется найти общий язык. Поверь моему опыту, сотрудничество — лучше вражды. И раз уж ты уверена, что я здесь ненадолго, не будем терять ни минуты. Поздний вечер — не самое лучшее время для начала занятий, однако, это заклинание будет тебе чрезвычайно полезно. Позволишь?

Я взяла с туалетного столика расческу и повертела в руках. От простого деревянного гребня слегка пахло хвоей.

— У меня в детстве были похожие кудри, — я коснулась волос Беатрис, и посмотрела на нее через зеркало. На лице девочки был скепсис. — Бабушка научила меня одному заклинанию. Делать прически магией для тебя пока опасно, но можно ненадолго превратить этот гребень в артефакт. Смотри!

Я сомкнула большой и указательный пальцы, выпустила искорку магии и подкрепила ее заклинанием на ноттовее:

— Коркетреккере!

Дерево подернулось рябью, и заряд тут же впитался в ровные зубчики, делая их цвет ярче и насыщеннее. Готово!

Я взяла прядь Беатрис и провела по ней обновленным гребнем. Девочка зачарованно наблюдала за тем, как расческа заскользила по волосам, превращая пух в аккуратный локон. Видимо, мне все же удалось ее немножко впечатлить.

Я развеяла чары и протянула гребень Бетти.

— А теперь попробуй сама.

Еще раз повторила заклинание, только уже медленно и по слогам. Девочка явно старалась его запомнить, и с неожиданным усердием проговорила несколько раз, после чего, продолжила повторять одними губами, в то время, как я показывала ей правильный жест.

— Теперь можешь добавить магии.

Беатрис четко произнесла слово на ноттовее и выпустила искорку. Только вот, видимо, перестаралась: расческа прямо засветилась от силы. Девочка откинула гребень на туалетный столик и подняла на меня испуганный взгляд.

— Очень хорошо, — я старалась быть щедрой на похвалу, но не так, чтобы это прозвучало как заискивание, и наставительно