Край неба - Марк Дж. Грегсон

Он уже взрослый, имеет право принимать вызов от имени рода и сейчас с кислым видом окидывает взглядом Глинду. Прямо слышу, как стонет трость в его стальной хватке. Я как никто знаю силу кулаков Громилы: они сокрушили меня, отправив истекать кровью в грязи.

Дядя стряхивает с себя спутницу и подается вперед. В его глазах победный блеск. Он не хуже меня знает, что Громила изобьет до полусмерти любого. Однако навыки владения тростью у того оставляют желать лучшего.

Для Атвуда это возможность доказать, что он сильнейший. И когда родители отойдут в мир иной, он станет благородным защитником родового статуса.

Член дуэльного комитета подносит к губам запонку-коммуникатор, чтобы его голос был слышен всем.

– Глинда из Мюриэлей бросила вызов Атвудам и претендует на их статус. Если она победит, все, чем владеют Атвуды, перейдет к ней, а сами Атвуды падут в Низину. – Он умолкает, изобразив легкую коварную улыбку. – Если же Глинда как претендент проиграет, ее дальнейшая судьба, сама ее жизнь окажутся во власти Атвудов.

Атвуды кровожадно переглядываются. Ни дать ни взять волчья стая.

Под барабанную дробь Глинда и Громила расстегивают и снимают куртки, оставшись в свободных сорочках. Затем по приглашению члена комитета ступают в очерченный круг. Толпа напряженно привстает. Дуэль началась.

Громила бросается на соперницу, желая побыстрее закончить бой. Она же делает шаг в сторону и бьет его в ребра. Громила с пыхтением падает на колено.

Касание. Как быстро.

Вся толпа поворачивается к трем судьям на платформе у арены. Коротко посовещавшись, те вывешивают единицу под именем Глинды на белом табло под столом.

Низинники злобно шипят.

Я же невольно улыбаюсь, слыша ворчание Громилы.

Со времен моего прадеда еще никто не побеждал Атвудов. Но по вине его же милосердия Атвуды последние восемьдесят лет сохраняют свой статус.

Толпа пораженно молчит, зато дядя встает и аплодирует. Еще очко в пользу Глинды – и Атвуды падут. Мало что меня так порадует, как сцена избиения Громилы, однако сейчас, когда начинается второй раунд, мне пора дальше.

Пристегнув трость к ремню, я боком, мимо недовольных зрителей продвигаюсь к ступеням. У края балкона, у широких колонн, на которых помещается платформа эрцгерцога, стоят на страже охранники. Некоторые зрители сердитыми взглядами провожают меня вниз по лестнице, но большинство все же увлеченно следят за дуэлью. Ситуация накаляется.

Громила и Глинда скрестили трости.

Охранник, прислонившийся к дальней колонне, присматривается ко мне. Нас разделяют несколько высотников. Делаю вид, будто споткнулся, и в падении толкаю одного из них прямо на охранника. Оба валятся с ног. В суматохе вскакиваю на колонну и лезу вверх. Неважно, что упавший охранник орет. Мне бы только успеть вскарабкаться на платформу.

Наконец удается уцепиться за ее край. Охранник внизу кричит что-то в запонку-коммуникатор, а меня вдруг хватают за шиворот. Втаскивают на платформу и, не давая встать, наступают на горло.

Это тот самый здоровяк, что чуть не выбросил меня с края острова.

– Ты?! – выпучив глаза, восклицает он.

Однако, услышав дядин голос, я широко улыбаюсь.

– Конрад жив? – Дядя встает, переводя яростный взгляд с меня на охранника и обратно.

– Я… – бормочет телохранитель. – Нападение горгантавнов…

– Молчать!

Толпа ревет, когда судьи присуждают очко Громиле. Ничья.

Лицо дяди наливается краской, а низинники ликуют. Громила посмеивается и утирает кровь с лица, ждет, пока Глинда поднимется. Та морщится, хватаясь за бок.

Дядина спутница смотрит на меня:

– Кто это, Ульрик?

– Уйди, – велит он.

– Прошу про…

– Пошла вон! – Дядя указывает ей на ступени. – Все равно ты мне надоела.

Женщина в ужасе, подобрав подол платья, спешит прочь.

Наконец дядя подходит. Щелочки его прищуренных глаз похожи на лезвия бритвы.

– Смотрю, – произносит он, сжимая кулаки так, что скрипит кожа перчаток, – тебе выпал еще один шанс, но ты растратил его впустую… Снова.

Мне еще сильнее наступают на горло, и я кривлюсь. Дядя опускается рядом на корточки и смотрит на меня чуть ли не с восхищением. Я пытаюсь оторвать ногу в ботинке от горла, но не могу, сил не хватает. В глазах темнеет, однако тут дядя жестом велит телохранителю отойти.

С кашлем перекатываюсь на бок. Горло жжет.

– Я пришел повидаться, дядя, – сипло выдавливаю я.

– Чего ради? – снова щурится он.

Ухватившись за перила, встаю, оправляю куртку и заглядываю в его холодные глаза:

– Решил принять твое предложение. Я пройду Отбор.

Между нами повисает тишина. Взгляд дяди скользит к отцовской трости у моего пояса.

– Считаешь себя достойным имени Урвин?

В его голосе яд и угроза. На какое-то мгновение мне успевает показаться, что я совершил большую ошибку и дядя не поверит моим словам. Но вот на его лице появляется победная улыбка; возможно, он даже думает, будто я наслаждаюсь этим моментом, забыв, как он убил моего отца и бабку с дедом и украл мою сестру, дабы сделать ее подобной себе.

Дядя отводит меня к сиденьям, и вместе мы молча смотрим, как Глинда отступает, уклоняясь от серии выпадов Громилы, а тот потом устало опирается на трость.

Не сходя с места, Глинда жестом подзывает соперника. Он с ревом кидается в новую атаку, свирепо размахивая оружием. Однако ни один удар не достигает цели.

Прочие Атвуды в это время встревоженно кричат, дают Громиле подсказки. Он отвлекается, и Глинда в этот миг переходит в нападение.

– Берегись! – успевает выкрикнуть кто-то из Атвудов.

Трость Глинды врезается Громиле в горло. Он уже хочет ответить, но тут у него подгибаются ноги.

Громила падает без сознания.

Мгновенная победа.

Дядя вскакивает с места, аплодирует. Трибуны пораженно молчат, ведь заклятый враг Урвинов падет в Низину.

– Возвышение, – говорит, обернувшись ко мне, дядя, – у нас в крови.

Глава 05

Стража порядка не ждет наступления утра, чтобы выгнать Атвудов из дома.

Колонна стражей, подобно белой змее, маршем входит в черные врата поместья, дабы выпроводить из него огромное и мерзкое семейство.

Я подаюсь вперед, облокотившись о перила балкона. С высоты поместья Урвинов весь остров виден как на ладони, что уж говорить о ближайших имениях. Прочие высотники тоже наблюдают за процессом с балконов. Некоторые пришли к самым воротам Атвудов.

В морозном вечернем воздухе мое дыхание вырывается изо рта облачками пара. Долго же Атвуды тенью преследовали меня в переулках Низины. Мне бы смаковать этот момент, но, глядя, как рядом со мной празднует победу дядя, чувствую подступающую дурноту.

– Нашим врагам суждено пасть, – говорит он.

По меньшей мере полсотни Атвудов возмущенно покидают дом, крича о несправедливой доле. Некоторые