Никитинский альманах. Фантастика. XXI век. Выпуск №1 - Юрий Никитин

Георгий Сагайдачный

В ОДНОМ ИЗ ТЫСЯЧИ МИРОВ

— Ты все понял, Василий? — спросил, выходя из машины, высокий широкоплечий мужчина лет сорока с небольшим, одетый в элегантный серый плащ. — Жди меня здесь и сиди спокойно, что бы ты ни увидел и, что бы тебе не показалось. — Товарищ генералмайор, а может все-таки мне с вами? — начал, было, молодой человек, сидевший за рулем черной «Волги». — Вася, ну что ты в самом-то деле? Это всего лишь встреча с одним моим старым добрым знакомым. — И все же я… — Товарищ лейтенант, вам ясен приказ? Через несколько секунд генерал уже скрылся за деревьями, обступившими заброшенную лесную дорогу. Он мерно шагал по ночному лесу, и окружающая темнота, казалось, совсем ему не мешала. Генерал переступал через незаметные даже днем корни и сгнившие стволы, глубоко ушедшие в землю, отводил рукой загораживающие дорогу ветви. Ни разу не сбился он с выбранного направления. Хорошо знавшие генерала, увидев его в эту минуту, изумились бы тому, как разительно переменилось лицо этого человека. Оно, прежде грубовластное, было теперь преисполнено ледяного спокойствия и какой-то сверхчеловеческой мудрости. Во взоре светились громадная внутренняя сила и суровая непреклонная решимость. Мало кто сумел бы выдержать этот взгляд, не опустив глаза. Лес неожиданно кончился. На небольшой поляне, за низеньким ветхим забором стоял рубленый дом под тесовой крышей, с высоким крыльцом и побеленной печной трубой. В окнах горел неяркий желтоватый свет. Генерал улыбнулся. То была холодная, недобрая ухмылка, не сулившая обитателям домика ничего хорошего.

Бесшумно ступая, он прошел по тропинке через незапертую калитку, поднявшись на крыльцо, распахнул дверь и, перешагнув порог, окинул взглядом скромное жилище, освещенное керосиновой лампой, стоявшей на подоконнике. Большая изразцовая печь, широкая самодельная кровать, старые и новые книги на полках вдоль стен, медный, позеленевший от старости рукомойник. За квадратным некрашеным столом сидел уже давно немолодой человек, в накинутой на плечи ватной безрукавке. При появлении генерала он торопливо вскочил. Вошедший с удовольствием отметил, как мгновенное изумление сменяется на лице хозяина неподдельным испугом. — Я приветствую тебя, Даон, во имя завтра и вчера, — церемонно произнес он на языке, понятном из живущих на Земле лишь им двоим, — я очень рад видеть тебя… — Здравствуй, Фаргирм, — ответил по-русски старик после секундной паузы, Здравствуй… И прости, что не могу разделить твою радость. — Что же смущает тебя, мой старый друг? — столь же церемонно и преувеличенно вежливо, и вместе с тем с нескрываемой иронией спросил тот, кого назвали Фаргирмом. Лицо его собеседника вдруг приобрело точно такое же каменное выражение, как и у вопрошающего. Он вновь сел за стол. — Как ты все-таки нашел меня Фаргирм, неужели, я совсем ослеп и оглох, что ничего не почуял? Пододвинув ногой колченогий табурет, незваный гость тоже сел. — Не беспокойся, все твои способности остались при тебе, — уголки его губ насмешливо дрогнули, хотя голос оставался размеренным и спокойным. Просто я искал тебя без помощи магии, способами принятыми среди людей. Я знал, что ты не сможешь жить как обычный человек, и обязательно займешься чем-то сродни своему искусству. Остальное было делом времени. Ну, а как мне удалось выяснить, в какой именно из миров ты скрылся и где именно в этом мире ты обосновался — это уж, с твоего позволения, останется моей тайной. — Долго ты искал меня? — тихо спросил Даон. — Почти двести лет. — И как ты жил все это время? — Говорю — же, искал тебя. Служил в жандармах, в НКВД, в КГБ… А как жил ты? Впрочем, можешь не рассказывать… Врачевал людей и скотину, ворожил безмозглым девчонкам на женихов, и, должно быть, был не раз женат, помнится, ты был неравнодушен к смертным женщинам… — Да, Фаргирм, все правильно, все так и было, — кивнул Даон. — Только почему ты говоришь об этом с таким презрением? В моей жизни здесь было немало хорошего; и я, наконец, обрел покой. Ты, конечно, вряд ли меня поймешь. Ты всегда был другим; даже наше поражение тебя ни капли не изменило. Старик вздохнул, и вдруг пристально взглянул Фаргирму в лицо. — Что тебе нужно от меня, Фаргирм? — Сущие пустяки… Всего-навсего Талисман Хурана. Даон смертельно побледнел при этих словах, глаза его в ужасе округлились. Он порывисто вскочил, но тут же вновь опустился на стул под каменно-тяжелым взглядом Фаргирма. — Послушай… — выдохнул он, наконец, справившись с собой, — Я не могу понять, как ты узнал…, но не в этом дело…

Ответь мне, Фаргирм, чего ты хочешь?! Ты ведь сам говорил еще тогда, что наш мир стал совершенно иным, и изменить что-либо уже не в нашей власти. Ты ничего не добьешься, какими бы силами ты не располагал; только разрушишь то, что еще уцелело. Или ты просто желаешь отомстить? — Я рад, что ты не стал унижать меня и себя ложью, отрицая, что Талисман у тебя, — спокойно и чуть насмешливо произнес маг, — Но ты напрасно беспокоишься о судьбе мира, который называешь нашим, — он не интересует меня уже очень давно. — Зачем же тебе тогда Талисман Хурана?! — тоном человека, загнавшего противника в ловушку, воскликнул старик. — Что ж, не вижу причин это скрывать… С его помощью я намерен взять власть здесь, в этом мире. В моем мире… Сперва в этой стране, — сделать это сейчас будет совсем несложно, а после и на всей планете. — Ты хочешь власти над людьми? — пробормотал Даон, и в его голосе звучало бесконечное удивление. — Но зачем??

Ведь мы… Я хочу сказать: Фаргирм, ты же не человек… Впервые за все время их разговора Фаргирм искренне рассмеялся. — Как ты до сих пор этого не понял, Даон.

Человек остается человеком во всех мирах, сколько их ни есть, как бы он себя не именовал, и, кем бы ни считал себя сам. Пусть он даже бессмертен… почти бессмертен. Людям для их же собственного блага, — продолжил он, — нужен властитель возвышающийся над ними, неподвластный их ничтожным страстям и желаниям. Бессмертный, чье могущество беспредельно, а власть несокрушима, — кто еще сможет устроить их жизнь лучше? Здешнее человечество живет неправильно, многое нужно будет изменить… Лицо его хранило ледяное спокойствие, голос был бесстрастен, словно он размышлял вслух о вещах отвлеченных и малозначительных.

Но глаза Фаргирма давали ясно понять: то, о чем он сейчас говорит, уже очень давно стало смыслом и целью его жизни. — Но вспомни: не ты первый ищешь власти над миром смертных; и ты должен помнить, что ничего хорошего из этого не выходило. Ни для этих миров, ни для наших собратьев. — Ты забываешь, Даон, кое о чем весьма важном, — те, о ком ты упомянул, желали обрести эту власть не для блага людей, и даже не ради самой власти. В ней они видели только орудие для достижения своих, не относящихся к делам смертных, целей. Кроме того, эту власть у них оспаривали им подобные. А в этом мире бросить мне вызов будет некому, — он высокомерно усмехнулся. — Хорошо, — старик устало махнул рукой, — может быть ты и прав, не знаю. Но вспомни, какими силами повелевает Талисман Хурана, кто и что подчиняются ему.