Дом, где живет чудовище - Мара Вересень

позади, придерживая за плечи. Руки держали мягко, но крепко, спинка стула упиралась в шею, затылок касался чужого живота.

— Не представляю, чем я мог так ее испугать.

Голосу-кошке было любопытно. Кошка втянула коготки, и потрогала занятную штуку мягкой лапой.

— Спроси у нее сам, когда она закончит изображать беспамятство в твоих крепких объятиях, а с меня достаточно представлений, — с некоторой ноткой презрения произнес Эдсель.

— Ты же ждал десерт.

— А ты его получил, так что вкушай… свои благодарности. Дверь сам найдешь.

— А как же поездка в город? — напомнил Лансерт.

— Это бессмысленно так же, как мое дальнейшее пребывание в столовой.

Раздался звук удаляющихся шагов, а потом вкрадчивый голос произнес мне в самое ухо:

— Можете открыть глаза, его тут нет.

Разом ощутив губы, едва не касающиеся меня, тепло рук на плечах, мокрую ткань, липнущую к коже, покрывшейся цыпками от непозволительно близости, я вскочила, пожертвовав некоторым количеством волос, что успели запутаться за пуговицы мундира. Утренний гость поднял руки в знак того, что не собирается меня удерживать. Его забавляла моя паника, и острые уголки чувственно очерченных губ так и норовили расползтись в улыбке.

— Вы что-то скрываете, — сам себе кивнул Лансерт, обнимая пальцами выступающие резные рожки на спинке стула. — Что же?

Снова эти цапкие нотки в голосе.

— Я… Извините. Спасибо за помощь.

Выглядела я, должно быть, презанятно в мокром платье и в стремлении как можно быстрее покинуть место происшествия. Меня не удерживали. Разве что взглядом. Но даже такие глубокие задумчивые взгляды, каким наградил меня шеф жандармерии, вещь слишком нематериальная, чтобы остановить.

В столовую я ходила, в основном, через ведущую в холл арку, туда и бросилась убегать, чуть не сбив у лестницы решившего вернуться хозяина дома. На Эдселе был плащ.

Я нырнула за дверь, ведущую в коридор к кухне и выдохнула.

— Верни, — донесся до меня приглушенный расстоянием и дверью голос Лансерта, — это улика.

— Могу и вторую отдать, жертв же две. Будет две улики, — язвил мой работодатель.

— Не передергивай. — Они говорили уже в холле. — Все-таки решил поехать сейчас?

— Так ты быстрее от меня отстанешь.

— Не обязательно, — произнес Ланс и задумчиво добавил: — В первую встречу она не была такой нервной.

— Помощница моей экономки и есть твоя непоименованная птичка?

— Да. Откуда она взялась?

— Лексия говорила что-то о Равене.

— Еще любопытнее.

Затем они вышли наружу, и я перестала их слышать.

Подозрения царапались, как голос Лансерта. Нелогичность тоже. Даже если Эдсель причастен к гибели девушки, почему оставил ее на серпантине тропы и не избавился от тела сразу? Ведь убрал же потом? Или я домысливаю? Но ведь девушки не было, когда я спустилась. Или ее не было там изначально и это мои сны наяву. Мало что может выкинуть подсознание в предчувствии бури. И кто та, другая? Впрочем, зачем мне это, у меня свои призраки, у Аларда Эдселя свои.

Глава 5

Попеняв себе за подслушивание, я вернулась в кухню, ноги сами принесли, и попала к разгару внушения.

Внушала мадам Дастин, внимали речам девушки-горничные в количестве трех слегка удрученных и слегка испуганных персон. Кухарка и ее помощница пристроились на табуретках у разделочного стола и тоже внимали, хотя Лексия говорила для горничных.

— Это совершенно недопустимо. Вас взяли в приличное место, платят более чем приличное жалование и не заставляют трудится от рассвета до полуночи не для того, чтобы вы пересказывали здесь гнусные сплетни и, тем более, добавляли к ним собственные, не слишком разумные размышления, коими, я уверена, не преминете поделиться за пределами поместья. Так я вам напомню об условиях контракта, где красными чернилами выделен пункт, касающийся излишней болтовни. Немедленное прекращение всяких отношений без оплаты, даже если вы отработали полные две недели, и штраф, если не отработали.

Сурово, однако. В моем собственном контракте тоже был подобный пункт, правда, без красных чернил и штрафов. Но в стандартных контрактах служащих, так или иначе приближенных к личной жизни хозяев, личных горничных, дворецких, гувернеров, воспитателей и наперсниц, он есть в обязательном порядке. Я догадывалась, что прочие слуги тоже предупреждаются о недопустимости болтовни, но чтоб вот так, совсем без жалования, да еще и с взысканиями. Впрочем, о чем я? Взять хотя бы строго выверенный график перемещений по дому, чтобы, как мне было сказано, не нарушать покой лорда Эдселя.

— И это вам еще повезло, — продолжала Лексия, возмущенно взмахивая рукой, — что Камие одернула вас до того, как я услышала все, что вы собирались сказать. Удивительно удачно мне пришла в голову мысль пойти проверить, чем так долго можно заниматься на заднем дворе всем сразу, когда развесить белье был отправлена лишь одна из вас. Не терпелось вместе с простынями просушить на ветру ваши болтливые языки? Похоже, это все от излишка свободного времени. Так в погребе с овощами есть куда руки приложить. Камие не помешает помощь, а вам пойдет на пользу немного грязной работы, раз вы не цените ту, что у вас уже есть.

Невысокая пухленькая помощница кухарки, она же Камие, в обязанности которой входила чистка овощей, мытье посуды и прочая не слишком приятная работа на кухне и не только, прятала глаза в пол. Кажется, кое у кого мгновенно поубавилось подруг.

— А если вас перестало что-то устраивать, всегда можно подойти ко мне и сообщить лично. Условия досрочного разрыва контракта тоже оговорены на весьма доступном пониманию языке. Итак?

— Прошу прощения, мадам Дастин, — произнесла светловолосая, чуть постарше прочих, девушка. — Подобного больше не повторится.

Остальные вразнобой тоже принялись просить прощения. Теперь была очередь Лексии внимать.

— К наказанию приступите, когда закончите с обязательными поручениями. Свободны, — строго сказала она.

Горничные, не скрывая вздохов облегчения, выпорхнули, а мадам, мазнув по мне все еще возмущенным взором, повернулась к кухарке.

— Простите уважаемая Рин, что устроила разнос в вашем царстве. Делать это посреди двора было неуместно, а до своего кабинета я просто не выдержала.

— Ничего, ничего, мадам Дастин. Никогда не лишне напомнить о правилах, хоть себе, хоть окружающим, коль у них память короче языка. Чаю с ромашкой? И, может, пирожка?

— С удовольствием, — согласилась Лексия. — И вы Элира, присядьте. Вы какая-то бледненькая, вам чай с ромашкой тоже на пользу будет. Что-то случилось в столовой? Вас долго не было.

— К его светлости приходил господин Лансерт. Я вошла в разгар беседы. Немного неловко, что я помешала, но ждать в коридоре и слушать — было еще более неловко. Господин Лансерт поинтересовался, откуда я. Пришлось отвечать, ведь