Церковный сад - Михаил Белокаменский

мелькает Паша, лежащий в коме. Я не могу… я не… способна переключиться, и… и мои мысли… мысли эти изъедающие… лишь о сыне, лишь о нем, лишь о нем. Помню… помню, гуляла, вчера вечером — видела радость людей, видела… видела детей радостных. И такая грусть! И такая грусть охватила сердце. Так… такие спазмы в груди начались… Я… я так сильно начала завидовать этой… этой чистой радости человеческой, словно… словно видела в их веселье то, чего… чего нет у меня. Этого нет! А я тоже хотела! Хотела неимоверно, хотела сильно-пресильно! Просто… Быть счастливой, быть такой, как все. Те люди из парка… Радоваться, веселиться, гулять с семьей. Хочу это! Хочу! И очень… и очень хотела тогда. Поэтому… поэтому неимоверно завидовала, скрывая от всех свои слезы. Мне так… мне так было противно от того, что у всех все хорошо — а я погрязла в унынии… И не… и не могла…

Я вот… вчера сидела… сидела и думала. И понимала. Очень четко понимала, что… ведь Паша мой никогда не выздоровеет — и я… и я буквально в шаге от того, чтобы никогда больше его не увидеть. Никогда! Это… это как? Никогда?! Прожила сорок лет — прожить еще столько же без сына. Как? Как? Господи! Это же… это же немыслимо! Я не представляю… я не представляю, как такое возможно, я не представляю этого! Я только сейчас окончательно поняла… осознала всю плачевность… всю трагедию ситуации, я не могла… я не могла… я не могла себе ее почему-то представить раньше. Теперь… теперь я понимаю, я понимаю, что… что его не увижу, я не хочу, чтобы он умирал! Не хочу! Не хочу! Ты не должен этого допустить! Ни в коем случае, Господи!..

Паша… он никогда не выздоровеет! Я это знаю! Мне врачи так говорят, мне говорят, что из этой комы не выходят! Из нее не выходят! Я знаю! Я знаю это! Он не выздоровеет! Но я так не хочу! Я так не хочу, Господи! Я понимаю… я понимаю, что что-то еще могу как будто, но что-то упускаю. Могу, но упускаю. Какую-то возможность, какую-то маленькую и скромненькую, но возможность, понимаешь, которая смогла бы помочь Паше. Я это понимаю, что что-то… что-то упускаю. Я это ощущаю, я это знаю. Но какую… какую? Я верю, что как-то… как-то могу повлиять на… как-то могу! Чем-то! Но не понимаю, чем! Но я это чувствую, и мне оттого плохо! Я сижу днями без дела! Я не врач, но… но… но мне кажется, что все, абсолютно все зависит от меня! Я что-то могу сделать!.. Но одновременно с тем я прекрасно понимаю, что… что Паше, по всей… по всей видимости, не встать на ноги!

Не встать, не встать! Господи, как же я одна…

Все хорошо! Все хорошо! Ты же обещаешь мне, Господи? Ты обещаешь мне? Ты подаришь мне ту радость, которая… Ты подаришь мне ее?! Я забуду, я переживу? Господи, Соня! Все когда-то закончится! Все закончится, ты все переживешь, Соня, ты все переживешь! Сколько переживала! Сколько переживала! И ничего! Отошла от всего! И от этого отойдешь! Соня, ты молодец! Ты от всего отойдешь! Ты не ве-е-ерь… ты не ве-е-ерь сл-е-езам — все верне-е-ется… все вернется, после до-о-олгих ноче-ей. Да? Ха-ха. Все вернется, все станется хорошо. Все просто замечательно!

Господи, ну вдруг! Ну вдруг я этого не переживу?..

Слово двадцать первое. День 15. Воскресенье

Господи! Господи! Господи! Я… я — ужасный человек!.. Ужасный человек! Господи!.. Лишь потому… лишь потому, что перестала надеяться, как будто… как… словно пытаюсь смириться, потому что… потому что я иначе… я же впечатлительная очень, я иначе просто могу не выдержать… не пережить, ну а так… а так жить этим означает… означает… не переживать… Я боюсь за свое состояние, поскольку сердце у меня некрепкое — но отчасти… отчасти я и понимаю, что… что, перестав надеяться, я предаю своего сына… я… я прекращаю сражаться за его жизнь. Господи! Ведь выздоровление… выздоровление Паши, оно… оно основывается и на мысленном сражении, на надежде, иначе никак. Иначе никак, это точно, это точно! И я это понимаю, и мне так стыдно… Мне так стыдно перед своей совестью… я… я словно предаю тем самым Пашу… Пашу своего родненького… Пашеньку дорогого…

Я понимаю, нет-нет, я четко осознаю, что этот… это стимулятор, он… для виду только. Исключительно для него. Мне врачи вон прямым текстом и сказали так — мол, мамаша, вы свыкайтесь там пока что, ну а потом, как помалу свыкнетесь, мы этот стимулятор и отключим. Вот так и говорят открытым текстом. Я… я это в их лицах вижу же. Я ведь очень хорошо читаю эмоции и мысли. Очень хорошо. И вот… и вот я свыкаюсь, но умирает моя надежда. Надежда умирает вконец. Я это чувствую, она… она умирает изо дня в день, на меня смотрят врачи, и… и я понимаю, что они ждут чего-то… ждут. А я все свыкаюсь, свыкаюсь, да еще и страдаю из-за этого. Страдаю ужасно. Мучаюсь, переживаю. Я хочу… я хочу, чтобы Паша жил. Хочу. И я это говорю, говорю! Говорю прямо сейчас, прямо сейчас, Тебе, Господи! Но… но пройдет некоторое время, пройдет… я увижу его вновь, бездыханного, и я снова… снова начну потихоньку верить в то, что это конец. Верить. И все. Начну опять… опять говорить сама с собой, успокаиваться, пытаться найти альтернативы. А какие могут существовать альтернативы? Какие, черт возьми, могут быть альтернативы? Альтернатив? Никаких. Уж куда проще свыкнуться.

И никакого… никакого предательства здесь нет. Нет. Никакого, перестань! Предательство — это если бы ты ему не помогла. Закрыла глаза на что-то… Руку помощи не протянула бы. Вот тогда да. Вот это предательство, Соня. Вот это оно. А тут… какое тут предательство? Ты тоже человек, Соня, ты устала, Соня! Ты… ты устала! Ты попросту устала, Соня! Свыкся и успокойся! Успокойся, Соня, иначе сама отойдешь в мир иной. Ха-ха. Успокойся, Боже мой! Все! Спокойно! Господи, Господи, как… как я устала! Все хорошо! Все просто замечательно! Не нужно ни с кем говорить, кому-то что-то рассказывать, а то выглядит это как-то… как-то странно. Очень странно. Сама успокоишься, наладишь… наладишь жизнь. А то… словно поехавшая какая. Ну, мать, ты даешь, конечно… совсем…

Может, так и есть… Может… может, так и есть? Господи!.. Спокойно… Все станется хорошо! Господи! Мне до сих пор плохо. Господи, мне так плохо — смысл успокоений этих, самовнушений? Во мне… во мне столько противоречий всяких… столько ответственности! Господи, сколько ответственности! Сколько страхов! Сколько уныния! Я боюсь умереть, я умру одна!.. Я умру одна! Не дай Бог, Господи! Не дай Бог! Ведь… ведь каждую ночь мне будут сниться муки сына, и я… и я в итоге умру от какого-то страшного сна! Не выдержав накала! Господи, лишь бы не так! Мне и так… вон недавно снилось Бог пойми что. И… и я даже рассказывать не стану! Не стану, Господи! Даже вспоминать не хочется… Мне, помню, мама говорила, что… что сны плохие надо рассказывать, чтобы не сбылись, а вот дедушка, напротив, говорил, что плохой сон вещим станет, если