Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » Поход на Кремль. Поэма бунта - Алексей Слаповский

Поход на Кремль. Поэма бунта - Алексей Слаповский

Читать онлайн Поход на Кремль. Поэма бунта - Алексей Слаповский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 37
Перейти на страницу:

– А из-за чего началось? – Доктор Веб посмотрел на Коварство И Любовь, вспомнив, что за месяц ни разу к ней не обращался, а это нехорошо.

Коварство И Любовь сказала, что началось из-за упущений в социальной политике.

Доктор Веб попросил высказаться и других.

Баскетболист сказал, что каждый должен подумать, что он сделал для того, чтобы общая ситуация улучшилась.

Зять напомнил о нехватке инвестиций в градообразующие предприятия, из-за чего возникают очаги напряжения.

Заречный Англоман произнес длинную речь о необходимости всеобщей диспансеризации.

Джокер, согласившись, добавил, что если бы были приняты соответствующие законы, то можно было бы избежать нежелательных явлений либо трансформировать их в желательные.

Гонщик потребовал прекратить и не цацкаться.

Волга Впадает В Каспийское Море выразил мнение, что тише едешь, дальше будешь, а без труда не вынешь рыбку из пруда.

Тень Тени посоветовал разобрать вопрос всесторонне, не либеральничая, но и не прибегая к крайним мерам.

Унуноктий пробормотал что-то абсолютно неразборчивое, но при этом все сделали вид, что расслышали и приняли к сведению.

Противник Бабы-Яги заявил, что не знает, как другие, но лично он всегда по этим вопросам готов занять принципиальную позицию.

Реваншист посетовал, что теперича не то, что давеча. Давеча бы хоп, и все, а теперь то одно, то другое, то то, то сё.

Сапоги Всмятку горячо ответил неведомым оппонентам, что если он выразился в каком-то смысле, то это не означает, во-первых, что он именно так думает, а во-вторых, что он именно этот смысл имел в виду, на самом же деле он полагает, что все серьезней, чем кажется, но паники поднимать не стоит.

Скунсевич продолжал делать зарисовки еще и потому, что боялся заснуть: эту ночь он провел, читая Джойса в оригинале, увлекся, только около шести утра с трудом оторвался от могучей книги, а в восемь уже встал. Но, как ни старался, все равно поклевывал носом, то и дело упуская нить. Вот говорит Доктор Веб, Скунсевич, слушая, задремывает, делая вид, что прикрывает глаза для большей сосредоточенности, тут же приходит в себя, ему кажется, что Доктор Веб продолжает говорить, но, оказывается, это уже выступает Дайвер Пустыни – с теми же интонациями, и опять Скунсевич задремывает, и опять просыпается, и кажется ему, что речь Дайвера продолжается, но нет, это уже говорит Коварство И Любовь.

Вдруг до Скунсевича доносится его фамилия. Он приподнимает голову, которая до этого была склонена как бы в задумчивости, безошибочно смотрит на Доктора Веба и по его ожидающим глазам понимает, что был задан какой-то вопрос. Кто-то подленько хихикнул, радуясь видеть Скунсевича в затруднительном положении. Но не тут-то было: застигнуть Алишера Степановича врасплох еще никому не удавалось. И он после паузы сказал:

– Надо вычленить главное. И уже исходя из этого действовать. Но, поскольку действие равно противодействию, я бы предпочел некоторое время ничего не делать.

Даже враги и недоброжелатели мысленно аплодировали Скунсевичу: именно это каждый из них хотел бы сказать, но не чувствовал себя вправе.

Тут раздался звонок телефона.

Все вздрогнули: когда проводится такое совещание, телефоны выключены у всех. Кроме, конечно, председательствующего. Но звонил не его телефон, звонил телефон Дайвера Пустыни, который, видимо, забыл выключить его. А может, и не забыл.

Все смотрели в стол, чтобы нельзя было догадаться, кто о чем думает.

– Ответьте, что же вы, – сказал Доктор Веб с ноткой раздражительности.

Дайвер вынул из кармана телефон, приложил к уху.

А потом доложил, смягчая ситуацию подчиненностью голоса:

– Колонна выдвинулась из жилых кварталов к Ленинградскому проспекту. Пока все нормально.

– Как это нормально? – не выдержал Сапоги Всмятку, имевший неглубокий, но всегда бодрый ум и феноменальную память. – Как нормально, и при чем тут Ленинградский проспект, если колонна к Ленинскому проспекту шла?

Все переглянулись – никто ничего не понимал.

7

Объяснение было простым: в окружении Кабурова, направившегося возглавлять колонны, был Саня Селиванов, юноша, увлекавшийся политикой и дружбой по интернетной переписке. Таким образом он познакомился с Майей Капутикян, они несколько раз встречались, понравились друг другу, но меж ними возникли некоторые разногласия: Майя не любила Кабурова, зато была приверженницей Германа Ивановича Битцева, объединившего в своем политическом творчестве идеи коммунизма с идеями самодержавия, православия и народности. Кабуров и Битцев были одновременно и соратниками, и соперниками. Вообще-то больше всего Майя, как и погибший Дима Мосин, любила поэзию и сама была поэтессой. Она сегодня с утра была под вдохновением и писала поэму о неразделенной любви мужчины к женщине, под мужчиной подразумевался Саня, под женщиной – она сама.

Когда ты придешь, вымокший от дождя,

Нарочно попавший под дождь, потому что ты врешь,

Что попал под дождь, хотя только что из-под дождя,

Потому что, даже когда ты прав, твоя правда звучит как ложь, -

писала она, и тут, легок на помине, позвонил Саня.

– Привет, – сказал он, – что делаешь?

– Привет, – сказала Майя, – можешь подождать?

И продолжила, чтобы не забыть уже прихлынувшие строки:

Научись не врать и не говорить правду, а просто не думать об этом,

Как не думает дождь, когда ему идти, весной, осенью или летом.

Он просто идет, потому что в облаках накопилась лишняя влага.

Будь дождем в любви, это и есть твой плащ, твоя шпага, твоя отвага.

– Как дела? – спросила она, улыбаясь, представляя, как прочтет Сане стихотворение, когда оно будет готово, и предвидя его изумленное восхищение.

– Нормально, у нас тут акция, – скромно похвастался Саня.

– Знаю ваши акции, – усмехнулась Майя. – Двенадцать с половиной человек.

– А у вас тринадцать с четвертью!

– Подожди!

Опять приступ – и Майя заколотила пальчиками по клавишам:

Отступать некуда, позади любовь, она, как Москва, страшна и прекрасна,

Любить меня опасно, не любить поздно, все это до темени ясно.

Единственное, чему завидует ночь, – зависти к ней серого дня,

Единственное, чему я завидую в тебе, – тому, что ты любишь меня.

Майя еле стерпела, чтобы не прочитать вслух эти замечательные строчки. Нет, надо сначала закончить.

– Позвони позже, ладно? – сказала она.

– Мне будет некогда.

– Почему?

– Все очень серьезно. Нас несколько тысяч человек. Мы впереди. Тут и войска, и милиция, тут кого только нет. Будет серьезное дело. Я просто предупреждаю: могут разбить телефон или отнять и тому подобное. Чтобы ты не беспокоилась, если я буду недоступен.

– А почему я ничего не знаю? – удивилась Майя и тут же, войдя в Интернет, увидела заголовки новостей – и все они были о мощной демонстрации на Ленинском проспекте. – Ничего себе! Это правда вы?

– А кто же?

– О вас тут ничего нет. Какие-то гробы, какой-то Шелкунов кого-то задавил.

– Они нарочно путают. Они не хотят нас даже называть.

Слово «гробы» вызвало в Майе новый прилив, она застучала по клавишам, крикнув Сане:

– Подожди!

Из белого небытия монитора появлялись чеканные слова:

И когда я умру, я б хотела стоять, как ты, надо мной, последней

Из всех, кем я была до этого, в том числе и в твоих руках.

Умру я – того дня, той минуты, а остальные «я», кто жил до этого, останутся жить, потому что весь человек не умирает, а умирает только тот, кем он был перед самой смертью, – торопливо записывала Майя «рыбу», понимая, что сейчас настрой не позволит ей хорошо и красиво закончить стихотворение, важно зафиксировать мысль, а отделать уже потом.

– О чем ты говорил, извини?

– Я говорил, что нас тут несколько тысяч…

– Да, вспомнила. Успехов вам. Береги себя.

– Спасибо, – сказал Саня.

Именно это он хотел услышать.

А Майя немедленно позвонила Битцеву, чтобы услышать его комментарий. Она была уверена, что в отличие от нее Битцев в курсе. Ей простительно: засела с утра за стихи, хотя начинала обычно с Интернета, а у Битцева, как выразилась она однажды поэтически, «щупальца мозга всегда на пульсе времени»; Битцеву это не нравилось, но тем не менее он часто цитировал за неимением лучшего. И эффектно все-таки.

Битцев, оказывается, еще спал. Дело в том, что недавно он стал активно выдвигать лозунг о скромности и самообеспечении, поэтому половину земли из тех трех гектаров, на которых стоял его дом, отвел под огород и сад и начал там трудиться под руководством двух специалистов, мужа и жены, кандидатов сельскохозяйственных наук, бывших преподавателей Тимирязевской академии. Он высаживал там картошку, лук, помидоры, огурцы, укроп и петрушку, в общем, все, что положено. Но муж с женой отпросились на недельку съездить к заболевшей маме (то ли мужа, то ли жены), а Битцев как раз собрал урожай огурцов и решил засолить их в бочке, однако по неопытности провозился весь вечер и всю ночь (супруга Ксения категорически отказалась помогать под предлогом аллергии на чеснок, а без чеснока как же солить огурцы?). Поэтому он и проспал важные события, а важность их он оценил сразу же, как только был разбужен звонком Майи и просмотрел, как и она, заголовки в Интернете. Он еще читал, о чем там написано, а сам уже обзванивал соратников, помощников, актив, предлагая немедленно собраться на площади возле автобусной станции, что находилась на въезде в Москву, в начале Ленинградского шоссе.

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 37
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Поход на Кремль. Поэма бунта - Алексей Слаповский торрент бесплатно.
Комментарии