Как путешествовать с коровой - Ким Тоён

долину, которая находилась справа от храма, именно туда, где исчезла корова на экране. На самом деле было легко найти следы огромной голодной коровы – надо было лишь идти по отпечаткам ног и оборванной траве, которую она щипала. Я молился, чтобы долина, которая распростерлась по каменным обрывам за храмом, оказалась неглубокой. Я уже много раз ходил в горы искать корову, которую потерял. Не знаю, стоит ли придавать глубокий смысл моим поискам коровы… Конечно, в буддийском храме, где держат не рабочего вола, а корову[7], да и то в мыслях, – это нормально. Мне, чтобы найти корову, не нужно ломать голову и входить в запутанную и абстрактную картину. Достаточно продать корову по достойной цене и с легким сердцем отправиться в путешествие.

Напав на след, я остановился. Между ветвями деревьев, на которых появились побеги, виднелся конец долины. С обеих сторон – каменистые утесы, по ним корова вскарабкаться не сможет. Эта долина не соединялась ни с какой другой, а значит, корова в тупике – совсем как мышь, попавшая в глубокий чан. Взглянув на часы, я спустился к речке и вымыл руки и лицо. Корову можно больше не искать. Это вопрос человеческого достоинства. Я ищу корову и ужасно переживаю, хотя являюсь потомком людей, которые разводят коров уже две с лишним тысячи лет! Это настоящее оскорбление – показаться корове в таком жалком виде. Самое время перевоспитать эту непослушную скотинку. С удовольствием покуривая сигарету, я покинул лесную долину.

– Почему ты один? Где корова? – монах ждал меня, сидя на каменных ступенях у ворот.

Я показал ему пустые руки:

– Тут я ее потерял, тут ее и подожду.

– По-твоему, она сама к тебе вернется?

– А как же! Коровы обычно возвращаются по той же дороге, по которой ушли. Не нужно тратить силы на их поиски.

– Она может и не вернуться, может остаться себе спокойно в горах.

– Ну, ей же хуже. Может, сейчас она и наслаждается вкусной травкой, но до каких пор? Рано или поздно прирученное животное обязательно возвращается к людям, поскольку знает, что с людьми жить намного удобнее.

– Уж лучше жить в горах, чем быть скотом, который потом продадут на скотобойню, разве нет?

– Нет. Коровы не думают ни о будущем, ни о прошлом.

– Интересно, хорошо это или плохо…

– По-моему, хорошо.

– Поспорим на то, вернется корова сама или нет?

Мы с монахом сидели на каменных ступенях и наслаждались весенним теплом. Далекое море бурлило в лучах послеполуденного солнца. Я хотел вздремнуть в грузовике, пока корова не вернется, но из-за монаха не мог этого сделать. Нужно подождать еще немного, пока корова не вернется из зеленеющей по весне лесной долины. Мне было любопытно, почему монах предложил заключить пари, но я не стал спрашивать. В любом случае, корова вернется к грузовику, который отныне можно называть ее коровником, а я, победив в споре, смогу заночевать здесь в качестве почетного гостя. А вдруг она не вернется? Тогда мне снова придется пойти в долину и всю ночь мастерить лотосовые фонарики, которые монахи собираются вывесить на День рождения Будды. Когда я спросил, почему вообще должен спорить, монах ответил: в знак благодарности за то, что он указал мне направление, в котором ушла корова. Пока мы ожидали возвращения коровы, я успел пожалеть о нашем споре – боялся, что попался на уловку, что у монаха есть хитрый план, который я никак не мог разгадать. Но я не подавал вида. Вместо этого взор мой был устремлен к воротам.

– Почему храм называется «Бог мой храм»? Это вы его так назвали?

Для себя я решил, что не буду задавать этот вопрос, потому что до меня его наверняка задавали все подряд, но не удержался. Наверное, я не мог сдержать беспокойство и теперь выплескивал его в виде агрессии. Как если бы после начала футбольного матча забил гол в свои же ворота. Я очень хотел, чтобы монах молча продолжал глядеть на далекий морской горизонт, однако мои надежды не оправдалась.

– Просто так. А что, название обязательно должно что-то означать?

Мне показалось, словно что-то проскользнуло между моих напряженных ног и я рухнул на землю. Тень горы потихоньку опускалась на парковку. Из леса не выходило ни одного животного: ни крысы, ни даже белки. Море становилось темнее. Я достал из кармана сигарету, но передумал и положил обратно.

– Скажите, та долина же не связана ни с какой другой?

– Нет, это и вход, и выход. А что, боишься?

– Чего мне боятся? Мне просто немного скучно. А вы идите внутрь. Когда корова придет, я вам сообщу.

– Нет уж. Впервые за долгое время я жду настоящую живую корову. Я чувствую жизнь. Сидеть перед воротами не очень удобно… А давай сядем в грузовик и выпьем еще по рюмочке?

– Ну что вы! Ведь именно из-за выпивки я потерял корову!

– Поэтому ждать ее тоже надо за рюмкой!

– Это уж слишком! Корова не ваша, чему вы радуетесь? Вам же все равно, вернется она или нет, а для меня это – вопрос жизни и смерти.

– Все случилось потому, что ты приехал сюда с коровой.

И действительно: сидеть в грузовике было куда удобнее, чем на каменных ступенях, от которых болят спина и задница. Мы выпивали рюмки одну за другой. Спорить было бессмысленно. Будь сейчас лето, солнце бы светило до восьми вечера, но весеннее солнце быстро зашло. Так же быстро я начал беспокоиться. Глядел на темный лес и потихоньку пьянел. Меня беспокоила не перспектива мастерить лотосовый фонарики всю ночь напролет, а сама корова. В конце концов я пожалел о своем решении уйти из долины. Мне даже захотелось отказаться от пари и побежать туда. Одним словом, вредная корова меня обставила. В долине наверняка стемнело еще раньше. Что она там делает, почему не возвращается? Я положил лоб на руль и задремал.

– А вдруг корова заболела и не может вернуться?

Я резко открыл глаза. Парковку наполняла темнота, сгустившаяся у леса. Как я мог забыть, что корова больна?! В голове тут же возникла картина: вот корова лежит где-нибудь в долине и не может встать. Потом появилась и другая картина: вот больная корова идет домой, поскальзывается и падает. Когда коровы падают неправильно или на спину, то не могут встать сами. Прокрутив в голове возможные сценарии, я больше не мог оставаться на месте.

– Думаю, я все же должен пойти в долину, – сказал я.

Зазвонил колокол храма.

– Я тоже так думаю. Уже