Гаити вздрогнет еще раз! - Сергей Зверев

Пройдя несколько шагов, Владимир сделал знак Андрею остановиться. Судя по всему, никто не заметил, что один боец у них куда-то пропал. «Отряд не заметил потери бойца», — мрачно пошутил про себя Локис.

Впрочем, для шуток было не время. Да и место для этого, мягко говоря, не подходящее. Второй стрелок, к которому они подползли почти вплотную, был настолько увлечен своим делом, что ничего не видел и не слышал. Казалось бы, убрать его не составляет большого труда. Но это было далеко не так.

Все стрелки лежали в цепи, а это означало, что лежавший справа боевик вполне мог почуять неладное. Вне зависимости от того, чем разведчики будут убивать второго противника. Предстояло сделать нечто такое, чтобы у нападавших создалось впечатление, что им противостоит большое воинское подразделение. Способов для этого было много, но Локис выбрал самый простой, а потому самый эффективный.

Выдернув чеку из шумовой гранаты, Владимир приподнялся на одно колено, широко замахнулся и метнул ее, стараясь, чтобы она отлетела как можно дальше.

Грохот от взрыва был значительно громче, чем от обычной боевой. В принципе, именно на это она и рассчитана. Правда, чаще всего их применяют при штурме зданий. Одного разрыва такой штуки порой достаточно для того, чтобы оглушить засевших в здании террористов на пару минут. Но и на открытом пространстве эффект был не меньший.

Боевики, не ожидавшие, что на них вообще могут напасть, на несколько секунд прекратили стрельбу. Этого времени разведчикам вполне хватило.

Перевернувшись через спину, Локис мгновенно сменил позицию, дав одновременно длинную, не меньше десяти патронов, очередь.

— Взвод! — истошно заорал он. — Оружие к бою! Пленных не брать!

Слева от него раздался одиночный пистолетный выстрел. А через несколько секунд ударила вторая автоматная очередь. Взвод, в лице старшины Чернова завладел вторым автоматом и тоже вступил в бой.

Перемещаясь по кругу, Локис почти непрерывно стрелял короткими очередями, создавая видимость, что в бой вступило большое подразделение. При этом он не прекращал выкрикивать командным голосом всякую чушь, будто руководил боем. Для острастки Владимир швырнул еще одну «шумовку».

Боевики не сразу, но все же опомнились и начали огрызаться огнем. Правда, делали они это как-то неохотно и даже неумело. Во всяком случае, двоих из них Локису удалось зацепить прицельным выстрелом, вычислив их место по вспышкам. Остальные, если судить по тем же вспышкам, начали спешно отходить…

Бой получился коротким. Буквально через пять-семь минут боевики полностью прекратили огонь и скрылись. Наступившая предрассветная тишина больно надавила на слух. Не верилось, что все закончилось так быстро.

Полежав еще немного в своем укрытии, Владимир сменил магазин автомата и, осторожно высунувшись, коротко свистнул. В ответ он услышал такой же короткий свист откуда-то слева. Это отзывался Чернов.

— Медведь, — послышался его приглушенный голос, — у тебя как дела?

— Вроде бы чисто, — не очень уверенно проговорил Локис. — Похоже, наша дурилка сработала, они ушли…

Глава 5

Абдул-Гамид, или Бер-хан, как называли его все подчиненные, мягко, как барс, прошелся по небольшой комнатушке, чудом уцелевшей после чудовищного землетрясения на Гаити.

В этой комнатке едва поместился хрупкий столик, несколько стульев. Бойцы Бер-хана раздобыли где-то подобие половиков, которыми застелили полы. Они же притащили полуразломанный шкаф и какой-то колченогий топчан. Все это предназначалось только для него, командира особой боевой группы террористической организации «Черная звезда Востока», одной из ветвей печально известной «Аль-Каиды».

Правда, сам Абдул-Гамид очень не любил, когда ему даже вскользь намекали о том, что он подчинен Усаме. Этот человек, который в пятнадцать лет впервые взял в руки оружие и начал свою войну против неверных, считал, что «Аль-Каида» и ее руководители по уши погрязли во внутрикорпоративных интригах и дрязгах. И совершенно забыли про ту святую миссию, которую возложил на них Всевышний. Авторитет Бен Ладена никто из них пока не оспаривал, Усама был еще в силе. Но вот место в его окружении желал бы занять каждый. Но только не Бер-хан, который гордо называл себя воином и с презрением смотрел на тех своих соратников, с которыми тридцать лет назад начинал борьбу с шурави в горах Северного Афганистана. И которые теперь захотели покоя, денег, женщин и прочих благ.

Самого Бер-хана деньги, как и всемирная слава, интересовали мало. Война — тайная или явная, все равно — была смыслом всей его жизни. На счету этого невысокого, плотно сбитого человека, с сильно поседевшими волосами и всегда аккуратно подстриженной бородкой, было немало терактов, авторство которых приписывали совсем другим людям. Абдул-Гамид не оспаривал его. Если кому-то хочется, чтобы о нем говорил весь мир, Бер-хан готов был подарить ему для этого часть своих «заслуг».

На Гаити Абдул-Гамид оказался не случайно. По своим каналам ему стало известно, что где-то на острове спрятан и до сих пор благополучно хранится ядерный боезаряд. Какой именно, источник не знал. Но за то, что он есть, человек ручался головой.

— Что такое твоя глупая голова по сравнению с тем, о чем ты мне говоришь? — презрительно усмехнулся Бер-хан. — Впрочем, если ты меня обманул, ее действительно отошлют твоим родственникам. За это я тебе ручаюсь.

Спустя пять дней после этого разговора Абдул-Гамид и тридцать его бойцов выгружались на Гаити. Попасть на остров не составило для него большого труда. После январской трагедии на остров хлынул поток иностранцев, среди которых были не только спасатели, но и журналисты, шпионы, мародеры и торгаши. Не все, но очень многие имели свой, чисто шкурный интерес. Потрясенные произошедшим власти республики совершенно растерялись. А когда опомнились, было поздно. Ситуация с прибывающими совершенно вышла из-под их контроля и никак не желала стабилизироваться. Именно этим и воспользовался Бер-хан, прибыв на разрушенный остров под видом представителя благотворительной исламской организации. Тот факт, что на Гаити почти нет мусульман, террориста нисколько не смущал.

Первое, что он приказал сделать, едва его люди освоились на острове, — это выяснить, есть ли здесь русские.

— Я не верю в то, что американцы могли спрятать эту бомбу, — сказал он своему заместителю Гасан-паше. — Эти люди никогда ничего не оставляют, тем более если это стоит денег. На такой широкий жест способны только шурави…

Когда выяснилось, что российских спасателей нет, Абдул-Гамид не расстроился.

— Подождем, — рассудил он резонно. — Они обязательно прилетят, потому что любят кому-нибудь помогать…

— А зачем нам русские? — осторожно поинтересовался у Бер-хана Гасан-паша. — Разве мы не можем без них выполнить то, для чего приехали сюда?

— Ты рассуждаешь, как глупый чабан, — усмехнулся Абдул-Гамид, — который несет тяжелую поклажу на себе, вместо того чтобы переложить ее на идущего рядом ишака. Я не хочу быть таким чабаном. Если эта бомба оставлена русскими, то они обязательно приедут, чтобы забрать ее. Вот тогда-то я и отниму ее у них, как лев отнимает добычу у слабого гепарда.

Гасан-паша восхищенно посмотрел на своего руководителя. Тот, как всегда, действовал осторожно и наверняка.

Ждать Бер-хану пришлось недолго. Уже через неделю один из его людей, наблюдавший за аэропортом, задыхаясь от волнения, рассказывал своему командиру о том, что произошло в грузовом терминале.

— Эти русские положили американский патруль в считаные секунды, ага…

— Прекрасно, — оглаживая бородку, проговорил Бер-хан — Куда направились?

— В центр города, к Национальному музею, точнее, к тому, что от него осталось…

Бер-хан задумался. То, что русских направили в центральную часть разрушенного Порт-о-Пренса, ему очень не понравилось. Это до определенной степени мешало выполнению его планов. Однако, как гласила арабская пословица: «Всевышнему всегда лучше знать, чем должен заниматься человек».

— Ну, что ж, будем работать там, где нам это досталось, — проговорил он немного подумав, — Гасан, подготовь семь бойцов. Пусть этой ночью они обстреляют русский лагерь… Только никого не убивать! Чтобы даже волос не упал с их голов!

Гасан-паша непонимающе посмотрел на своего шефа.

— Ага, а зачем тогда это нужно? — осмелился он спросить Бер-хана. — Зачем надо пугать русских?

— Ты еще больший баран, чем я думал о тебе, Гасан, — с сожалением проговорил он. — Запомни: русских нельзя напугать, их можно только убить. Я многому научился, воюя с ними целых десять лет. Поэтому не собираюсь тратить время и силы на совершенно бесполезные занятия. Мне нужно, чтобы с первых дней пребывания здесь русские жили в постоянном напряжении. Человек не любит чего-то необъяснимого и непонятного. Русские должны чувствовать, что за ними следят, но не должны понимать, кто это делает. Иди и подготовь молодых, пусть постреляют…