Большой шмон - Олег Алякринский

Наученный горьким опытом прошлых лет, когда ему пришлось с риском для жизни гоняться по всему миру в поисках воровского общака, украденного с офшорных счетов концерна Госснабвооружение, Варяг на этот раз решил посвятить в тайну кодов доступа к гибралтарским счетам только одного человека — самого себя. Так что если он, не дай бог, умрет, — с ним в могилу уйдет и тайна трех комбинаций двенадцатизначных чисел и трех комбинаций паролей из трех слов.

С помощью верных людей в России Варяг постарался, чтобы об этом узнали все заинтересованные лица: и его кореша-соперники, и те, кто уже давно мечтает уничтожить Варяга, и высокопоставленные кремлевские чиновники, затеявшие со смотрящим России свою корыстную игру, и генералы из спецслужб, тоже мечтающие поучаствовать в программе «озеленения» своих карманов. Давая понять своим недругам, что общак теперь завязан на него лично, Варяг понимал, что тем самым может обезопасить себя от новых коварных покушений. Но его план по каким-то причинам все же не сработал. Позавчерашнее происшествие на Ильинке открыло новый фронт тайной войны против Варяга. Теперь ему нужно было решить новую загадку: понять, кто стоит за этим наступлением на него…

Так что эта передышка ему поможет. Кто додумается искать исчезнувшего смотрящего в волоколамских лесах — тем более что три дня назад поиски здесь уже велись, и никакой, даже самый хитроумный ментовской начальник, вроде генерала Урусова, не поверит, что Варяг настолько глуп, что вернулся на старое лежбище… А он вернулся — в надежде, что ищейки Урусова сочтут охотничий домик егеря Миронова самым ненадежным, самым маловероятным укрытием для беглеца.

Если ментовские хотя бы попервоначалу поверят, что сгоревший труп мужчины на Сколковском шоссе — это и впрямь смотрящий России, то Урусов непременно раззвонит об этом по всем инстанциям и тут же приведет в движение весь муравейник. Засомневаются региональные смотрящие, засуетятся столичные законные, начнется возня вокруг выборов нового смотрящего, а параллельно активизируются и кремлевские, чтобы поторопиться выковырять общак из запасников. Правда, тем, кто организовал позавчерашнее покушение на Мартынова и устроил подставу для Варяга, придется так или иначе действовать в связке с ссучившимися авторитетами — такими, как Максим Кайзер, который двадцать лет назад стал гэбэшным стукачом! Об этом Варяг узнал совершенно неожиданно из документов покойного Медведя, которые вчера попали ему в руки. Что ж, Варягу в такой ситуации остается спокойно ждать стремительного развития событий и, возможно, быстрой развязки, которая позволит многое расставить по своим местам. Стоит набраться терпения и ждать… Ждать и наблюдать…

Однако именно для этого ему сейчас нужны доверенные люди, которые могли бы внимательно следить за ситуацией в Москве. Тем более что у Варяга в сложившейся ситуации нет и не может быть надежной связи. ВеДь не станет же Сержант к нему сюда гонять вестовым по два раза на дню: Степа сам в розыске, и ему лишний раз светиться не стоит. Надо что-то придумать…

Владислав снова взглянул на онемевший мобильник. Даже если подзарядить сдохший аккумулятор, в конце концов, зарядное устройство Иван Васильевич купит ему в ближайшем городке, но пользоваться этим телефоном крайне опасно. Нужен надежный, верный человек, который был бы вхож в воровской круг, но в то же время чье лицо бы не примелькалось у ментов. Как говорится, свой среди чужих, чужой среди своих… Так назывался старый советский боевик, который Варяг раз пять смотрел в пермской колонии. Ему вдруг вспомнился старый иностранный фильм, в котором укравший очень редкую почтовую марку вор нашел идеальный способ незаметно вывезти ее из страны: он просто наклеил бесценную марку на конверт и отправил письмо другу за границу. Как же назывался тот фильм? Не то «Смерть филателиста», не то…

И тут его осенило — Филат! Крестник покойного вора в законе Михалыча — вот кто ему сейчас поможет! Филат, которому Варяг доверял, как самому себе, Филат, который уже не раз выручал его в рискованных переделках… Филат поможет!

Со двора послышался шум, на крыльце заскрипели половицы. И в оконное стекло негромко постучали. Варяг подхватился со стула и, не обращая внимания на боль в ноге, метнулся к окошку. Кого нелегкая принесла? В мутном окне мелькнула фигура в милицейском бушлате. Сердце Варяга учащенно забилось. Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился невысокий мужичок в потертом милицейском бушлате, с двустволкой на плече. За его спиной маячила небритая физиономия второго — тоже в таком же старом бушлате и тоже с двустволкой, которую он зажал под мышкой. На поясе у первого висел ягдташ — и видать, скорее для понта, чем для дела, потому как трофеев у охотника не было никаких.

— Это… Здрасте вам… А Иван Васильич есть? — неуверенно пробормотал вошедший. У него было сизое, до синюшности, лицо, а изо рта сильно пахнуло водочным перегаром.

— Нету Ивана Васильевича, — тут же взяв себя в руки, спокойно ответил Владислав. — До зари в лес ушел. С Патриком, — добавил он, давая понять гостям, что он в этом доме не посторонний.

— А… — Мутноватый взгляд пошарил по комнате, остановился на трехлитровой банке с можжевеловой настойкой и просветлел.

Теперь Варяг догадался о причине раннего визита незваных «охотничков». Охота их была явно за другим. Видно, пришли они к доброму дедку опохмелиться после бурной ночи, проведенной за бутыльком самопальной сивушки. — Мы это… Иван Васильич обещал… — Взгляд сизолицего прилип к банке с самогоном.

— Ясно, святое дело, коли обещал! — Варяг шагнул к столу и, больше ни слова не говоря, налил два стопарика настойки. — Никак, из ночного, хлопцы? — иронически улыбнувшись, спросил он.

Охотнички не поняли юмора: им было не до этого. Поспешно обхватив трясущимися пальцами стаканы, они жадно выпили, потом долго переводили дух от полученного впечатления и лишь после этого, смачно крякнув, занюхали настоечку рукавом.

— Ну ладно, — враз отвердевшим голосом произнес сизолицый, искоса поглядывая на Варяга. — Пойдем мы, раз такое дело… Ивану Васильичу поклон низкий. Да, и скажи, что на Антиповом участке никаких рябчиков нет и в помине! — Медленно развернувшись, он мазнул взглядом по лицу незнакомца, по комнате, на секунду, притормозил на торчащем из-за печки тулупчике, под которым Варяг спрятал свой «Калашников» и, шумно выдохнув, кивнул своему спутнику: мол, давай, братан, выходи, че раскорячился на проходе!

Хлопнула дверь, и Варяг проводил честную компанию взглядом сквозь хлипкую оконную занавесочку. Охотнички не вполне твердым шагом затопали в глубь леса. Плохо, подумал Варяг, очень скверно, что эти двое его тут засекли, и прямо с первого дня. Он, конечно же, успел разглядеть темные полоски от споротых погон на форменных бушлатах и галифе с синими кантиками. Откуда у ребят милицейские мундиры?.. Эта встреча в данной ситуации была, несомненно, излишней… Хотя их добродушный вид и явное пристрастие к спиртному позволяли думать, что от этой парочки вряд ли стоит ожидать беды. Скорее наоборот.

Минут через сорок вернулся Иван Васильевич. Варяг рассказал старику про недавний визит и выяснил, что один из них был из бывших местных ментов. Потом Владислав осторожно поинтересовался, не шибко ли эти двое пытливые и говорливые.

— Да нет, Владислав Геннадьич, я бы не сказал! — захихикал дедок. — Володьке да Генке только бы найти, где выпить и закусить, а прочее их мало волнует… Генка — тракторист в соседнем сельхозе, техникой может править в любом состоянии, его там даже ценят. А вот Володьку уволили из милиции года три назад за беспробудное пьянство. Так что теперь он уже не при этом деле. Нынче в колхозе что-то там сторожит… Сутки через трое…

— Я тут вот что надумал, Иван Васильевич, — сменил тему Варяг. — К тебе я, как сам понимаешь, выбрался вчера спешно и всех дел не успел закончить. Надо мне срочно созвониться с одним приятелем. Не в Москве — в Питере. Не окажешь мне любезность — может, сходишь вечерком на почту, закажешь междугородный номер, который я тебе дам? А то мой мобильный сдох…

— Нет, мил человек, — почесав седое темя, возразил Иван Васильевич. — Ежели ты решил спрятаться у меня, уж не знаю от кого, то из Савостина звонить никак нельзя: я же в Савостино пятьдесят лет живу, меня тут все знают. Некому мне в Ленинград-то звонить. У меня вся родня — брательник младший в соседнем селе да две дочки и сын в Москве. Так что мой звонок в Ленинград телефонистка сразу заприметит! А ежели вдруг решит, что у меня там полюбовница завелась, так моей Марье Николавне вмиг нашепчет! — И он залился тонким смехом.

Варяг тоже усмехнулся:

— Молодец, Иван Васильевич, толковый ты старичок, просто не егерь, а контрразведчик, ей-богу! Ну тогда, может, из райцентра?