Почему «поставили» именно Путина - Олег Мороз

На деле стало очевидно, что воспользоваться кредитом МВФ как источником денег для выполнения своих социальных обещаний Примакову будет довольно трудно, если вообще возможно.

Разворот над океаном

Дополнительным препятствием для получения Россией кредита стал югославский кризис, грозивший перерасти в вооруженное столкновение между Милошевичем и НАТО. По всем приметам можно было ожидать: авиация НАТО нанесет воздушные удары по Югославии как раз в тот момент, когда российский премьер будет находиться в США и участвовать там, в частности, в решающем раунде переговоров с главой МВФ. Как сказал 23 марта 1999 года Юрий Маслюков, это может торпедировать переговоры, вернуть их «к нулевой отметке».

По словам Маслюкова, он не знает, какое решение примет его шеф, если силовая акция в отношении Югославии будет предпринята. Сам он немедленно покинул бы США, вернулся в Россию.

Однако прерывать переговоры Примакову даже не пришлось. До Америки он так и не долетел. Как рассказывал губернатор Санкт-Петербурга Владимир Яковлев, входивший в состав российской делегации, вопрос о том, лететь или не лететь, стали обсуждать еще во Внукове перед отлетом 23 марта. В ирландском аэропорту Шеннон, где самолет совершил промежуточную посадку, по словам Яковлева, было принято решение лететь не в США, а «в направлении» Канады. Такое изменение курса было как бы последним предупреждением руководству НАТО. Оно не подействовало. Когда самолет находился над Атлантикой, в девять вечера, американский вице-президент Альберт Гор сообщил по телефону Примакову, что переговоры с Милошевичем зашли в тупик и вооруженный конфликт с ним неизбежен.

Удар по Югославии должны были нанести уже ночью, сказал Яковлев, и, видимо, это повлияло на решение Примакова.

Самолет развернулся и взял курс на Москву.

Бомбардировка Югославии началась в ночь на 25 марта.

В России примаковскую «фигуру высшего пилотажа» встретили с одобрением. Но были и скептические, даже негативные комментарии. Юрий Лужков, в целом похвалив премьера за его решительность, в то же время посетовал по поводу того, что поступок Примакова мира в Югославию все равно не принесет, но «объективно осложнит работу по получению очередного кредита МВФ».

«Между тем, этот кредит нам нужен, без него мы будем чувствовать себя очень плохо, даже катастрофически, — сказал Лужков. — Может быть, премьер-министру не стоило в этой ситуации разворачивать самолет, а прервать свой визит в США после каких-то первых военных акций».

Сходным образом Борис Немцов, недавний вице-премьер, в то время лидер движения «Россия молодая», назвав действия Примакова «безупречным шагом в политическом плане», вместе с тем предположил, что они утяжелят проблемы внутри страны: поскольку переговоры с МВФ о предоставлении кредита отложены, можно ожидать падения рубля, роста цен и, как следствие, увеличения числа бедных.

Сегодня как-то странно уже слышать, что кредит Международного валютного фонда еще совсем недавно был так важен, жизненно важен для России. Сейчас, благодаря бурному потоку нефтедолларов, мы не берем взаймы деньги, лишь отдаем старые долги.

Сам Примаков в своих воспоминаниях ничего не пишет о полете в сторону Канады: дескать, как летели в США, так и летели. Получив сообщение Гора, премьер собрал всю «команду», которая была с ним в самолете, губернаторов, министров, бизнесменов и спросил их, одобряют ли они в создавшихся условиях его решение развернуться над Атлантикой и лететь домой. (Примаков так и сказал: «мое решение»). Все без исключения высказались «за». После этого премьер вызвал командира корабля и велел ему развернуть самолет.

В дальнейшем в прессе началась разноголосица, согласовал ли Примаков свой воздушный маневр с Ельциным или нет. Одни уверяли, согласовал, другие это отрицали. В примаковских мемуарах читаем:

«Попросил соединить меня по телефону с Ельциным. Рассказал ему обо всем. Президент отреагировал односложно: «Принятое решение одобряю».

Прошу заметить: этот разговор состоялся уже тогда, когда самолет летел назад. Странно было бы, если бы Ельцин «не одобрил» решение премьера и велел бы ему еще раз крутануться на 180 градусов, продолжать свой путь в Америку. То есть премьер поставил президента перед свершившимся фактом: сначала он попросил одобрения у своих спутников губернаторов и министров, — развернул аэроплан и только потом сообщил о произошедшем президенту…

Итак, Примаков не согласовал заранее свои возможные действия ни с Ельциным, ни даже с Волошиным. При желании это, конечно, можно объяснить цейтнотом, необходимостью действовать быстро и решительно, но не исключено также, что в немалой степени премьером тут двигало желание поднять свой рейтинг, что оно взяло верх над опасением вызвать недовольство Ельцина.

Отставка Примакова

Невооруженным глазом было видно, что Примаков — готовый кандидат в президенты. Солидный, основательный, немногословный…

Тестовый эпизод, если так можно сказать, случился 20 октября 1998 года, вскоре после назначения Примакова премьером. В этот день известный в ту пору юрист и политик Сергей Шахрай довольно неожиданно стал его советником. Событие вроде бы малозначительное, но многие восприняли его как знаковое. Считалось, что Шахрай, благодаря своей безукоризненной интуиции и умению точно просчитывать развитие событий, всегда оказывался рядом с победителем, нынешним или будущим. В конце июня он, по-видимому, сознательно спровоцировал свой уход от Ельцина, с которым долго работал, и переметнулся к Лужкову. И вот очередная смена шефа. Об этом как будто неприметном событии знающие люди тогда оживленно судили и рядили. Президент Института стратегических оценок Александр Коновалов так его оценил:

«Сергей Шахрай всегда работал с первым лицом государства, и его новое назначение свидетельствует, что сам Шахрай считает премьер-министра наиболее сильным, весомым, значимым и перспективным политиком современной России. Но интересно и другое. Тот факт, что премьер-министр взял на работу своим советником человека, которого всего несколько месяцев назад президент уволил за нелояльность, позволяет заключить, что и сам председатель правительства не исключает, что в ближайшее время ему придется принять на себя президентские полномочия».

В то же время сам Примаков вроде бы не собирался идти в президенты. Тут он вполне вписывался в замысел Ельцина, который хотел, чтобы на высшие государственные посты пришло более молодое поколение, люди в возрасте до пятидесяти лет, в крайнем случае, немногим старше пятидесяти. На отсутствие у Примакова президентских амбиций упирал, в частности, Юмашев, отстаивая кандидатуру Примакова в спорах со сторонниками других кандидатур в Администрации президента. И уговаривая самого Примакова занять премьерскую должность, глава Администрации президента «соблазнял» его вовсе не перспективой обретения высшего государственного поста, а другой важной исторической миссией: вместе с президентом Ельциным тот будет подбирать претендента на роль главы государства из числа относительно молодых.

Между тем никакой особенной проницательности не требовалось, чтобы понять: положение премьера все более укрепляется в ущерб положению президента; и этот процесс «перераспределения политического веса» в дальнейшем будет идти по нарастающей.

Уже в начале своего премьерства Примаков осуществил ряд «знаковых» назначений на ключевые посты: первым своим замом, об этом уже говорилось, сделал того же Маслюкова, председателем Центробанка — Геращенко…

После обескуражившего всех дефолта это казалось естественным: Примаков был как бы призван на роль спасителя отечества. Все это еще укладывалось в рамки договоренностей с Ельциным, достигнутых при назначении Примакова. Однако затем новый премьер стал укреплять связи с силовыми министрами, систематически с ними встречаться. Тесный контакт с силовиками — уж это дело святое для каждого, кто планирует остаться у власти всерьез и надолго. Еще не известно, как повернется колесо фортуны. Формально силовики напрямую подчинялись президенту, но кто же станет возражать и против их добрых отношений с главой правительства? Сами силовые министры охотно откликались на предложение дружбы со стороны Примакова: то, что в недалеком будущем он сменит хронически нездорового, явно слабеющего Ельцина, представлялось более чем вероятным.

Нельзя сказать, чтобы Ельцину все это нравилось. С давних пор он привык руководителей Вооруженных Сил, МВД, ФСБ держать у себя под рукой. В какой-то момент он прямо заявил об этом, чтобы поняли все, кто не понимает:

Все силовые министерства подчиняются президенту, в том числе юстиции и налоговой полиции.