Почему «поставили» именно Путина - Олег Мороз

На самом деле надежды на это никакой…

Стрелки окончательно переводятся на Примакова. К его фигуре склоняется и Ельцин. Однако все дело в том, что сам Примаков по-прежнему не желает идти в премьеры. Юмашев продолжает его уламывать. К этим уговорам подключаются Малашенко, Дьяченко… Березовский.

Самое забавное, что в этом деле участвует Борис Абрамович, непримиримый противник Примакова. Он не верит, что Примаков согласится на премьерство, но как всегда, будучи гроссмейстером политической интриги, пытается реализовать свой собственный вариант «склеить» Примакова с Черномырдиным: Черномырдин премьер, Примаков его первый зам. Как полагал Березовский, в тогдашних условиях такой тандем был бы наиболее устойчивым. Примаков в самом деле соглашался стать первым замом Черномырдина, а тот взять его на эту должность. Однако сомнения, что в третьем раунде Дума, в конце концов, проголосует за Виктора Степановича, все-таки взяли вверх. Она и не проголосовала бы, даже получив обещание о первом вице-премьерстве Примакова.

Едва ли не в последний день, когда кандидатуру на пост премьера еще можно вносить в третий раз (по Конституции на это дается семь дней), глава Администрации президента приглашает Примакова в Кремль и ставит вопрос ребром. По его словам, на сегодня осталось два варианта: если Примаков соглашается, он премьерминистр и включается в поиск будущего президента (это по-прежнему лейтмотив юмашевских уговоров), если не соглашается, Ельцин в третий раз вносит кандидатуру Черномырдина и распускает Думу со всеми вытекающими отсюда мрачными последствиями.

При этом кандидатура Лужкова не упоминается: как уже говорилось, Ельцин категорически против нее. Кстати, сам Примаков, по-видимому, тоже категорически против.

Наконец Примаков дает согласие.

Юмашев отправляется к Ельцину, буквально вбегает в его кабинет:

«Борис Николаевич, у нас радость: Примаков согласился».

10 сентября Ельцин направил в Думу письмо с предложением утвердить председателем правительства Евгения Примакова.

Выступив на следующий день с телеобращением к россиянам, президент оценил обстановку в стране как крайне тяжелую.

«Почти три недели у нас не было правительства, — сказал он. — Почти три недели бушевали политические страсти. Тем временем пустели прилавки. Вернулись слова «очередь» и «дефицит». Твердый рубль, которым мы так гордились, полетел вниз. Мы подошли к опасной черте…»

Вместе с тем Ельцин добавил, что серьезного политического кризиса, на пороге которого оказалась Россия, удалось избежать благодаря тому, что политические лидеры сумели найти компромисс. По словам Ельцина, кандидатура Примакова, выдвинутого им на пост председателя правительства, — это «кандидатура согласия», и он, президент, не сомневается, что его кандидат станет премьером.

Перед будущим правительством президент поставил такие первоочередные задачи: «срочно добиться снижения цен, вернуть товары на полки магазинов, восстановить банковскую систему, гарантировать сохранность вкладов».

(Вряд ли Ельцин и его окружение всерьез надеялись, что Примаков и подобранные им министры действительно способны решить эти задачи, однако ситуация в экономике была настолько тяжелая, что самым важным в тот момент представлялось несколько успокоить народ, в котором по-прежнему преобладали «левые», прокоммунистические настроения, добиться этого с помощью соответствующей риторики, на которую Примаков и его единомышленники были большие мастера. Впрочем, и Ельцин, и его приближенные считали, что правительство Примакова вполне может просуществовать до выборов 2000 года: по-видимому, в Кремле искренне поверили, что Евгений Максимович в самом деле, как договаривались, не будет претендовать на роль главы государства и, соответственно, не станет помехой для того, на кого поставит власть).

«Уважаемые россияне! сказал в заключение Ельцин. Понимаю, что сегодня тяжело всем. Но нельзя поддаваться эмоциям, опускать руки. Уроки из нынешнего кризиса еще предстоит извлечь. А сейчас надо работать над его преодолением. Работать всем вместе».

В свою очередь, Примаков в заключительном слове перед голосованием в Думе, пообещал, если его утвердят, «делать все для того, чтобы остановить дальнейший спад», чтобы принять все необходимые меры, которые могли бы способствовать подъему российской экономики, подъему благосостояния людей.

При этом, однако, кандидат в премьеры предупредил, что от него не следует ожидать «быстрых результатов», он «не фокусник».

«Здесь уже упоминали Рузвельта, — сказал Примаков. — А я еще скажу о Наполеоне, который изобрел «сто дней». Я думаю, что не надо судить по правительству по первым ста дням. Предстоит очень тяжелая повседневная работа…»

Дума, естественно, дружно проголосовала за Примакова. Тогда же, 11-го, уже на следующий день после выдвижения Примакова Ельциным. 317 «за», 63 «против», 15 воздержались. Контраст между отношением к кандидатуре Примакова и кандидатуре Черномырдина опять-таки был разителен.

Покидая Думу, Примаков всех заверил, что «отката от экономических реформ не будет».

«Но нужно говорить об ошибках, которые были сделаны во время нашего движения по пути реформ, — добавил новый премьер. — И мы сделаем все для того, чтобы эти ошибки были бы выправлены».

Трудно было понять, что, собственно говоря, новый премьер подразумевает под словом «откат», и какие такие ошибки реформаторов он собирается «выправить». Впрочем, кое о чем можно было догадаться…

По словам Примакова, приоритет он намерен отдавать развитию национальной экономики, промышленности, хотя это не означает, что будет закрыта дверь перед иностранными инвесторами.

Примаков сказал также, что отныне он не будет таким закрытым для прессы, каким был прежде, «когда работал на прежних должностях», и намерен в подробностях посвящать журналистов во все шаги, которые готовит правительство.

О своей открытости для прессы Примаков не однажды будет заявлять и потом.

От «плохих» реформ к «хорошим»

Большинство россиян встретило назначение академика Примакова с одобрением. Это назначение действительно в какой-то степени успокоило людей. Имидж сугубо положительного, рассудительного, мудрого, доброго дядюшки, который всегда являл собой этот деятель, вселял в людей надежду, что новый премьер сумеет выправить положение, выровнять накренившуюся и изрядно уже зачерпнувшую воды государственную лодку. Люди вообще склонны судить о политике, госдеятеле не по его реальным делам, а по чисто внешним признакам, манере говорить, выступать, вести заседания, по его статьям и интервью. После семи неспокойных лет реформ многие, наверное, даже большинство жаждали примаковской положительности и надежности. Думалось: да, уж этот-то человек не пустится в безоглядные эксперименты и авантюры.

Действительно, уже первые встречи и консультации руководителей кабинета подтверждали, что это правительство не собирается рьяно продолжать экономические реформы, начатые Гайдаром. В первые же дни первый зам Примакова Маслюков, назначенный ответственным за экономику, достаточно демонстративно пригласил к себе известных противников гайдаровских реформ — академиков Абалкина, Львова, Богомолова, Петракова. Один только этот состав приглашенных ясно говорил, каких ориентиров в экономической политике собирается придерживаться новое правительство.

Впрочем, и сам Примаков, не уставая заверять, что при нем экономические реформы будут продолжены, то и дело оговаривался, что новое правительство не может проводить реформы, «которые плохо отражаются на народе».

«Если «терапия» (то есть так называемая «шоковая терапия». — О. М.) затягивается чуть ли не на десятилетие, и просвета никакого не видно, — говорил Примаков, — то это, конечно, не в интересах страны, не в интересах народа».

Правда, было не совсем понятно, как Примаков собирается сделать реформы более социально направленными, не отказавшись от самих реформ. Многие считали все эти уверения нового премьера «пустыми и лживыми».

«Социально ориентированная экономика, существующая в некоторых странах Европы, — писали «Новые известия», — это, вероятно, лучшее на сегодня достижение мировой общественной жизни. Но сама социальная ориентация нигде не была и не могла быть начальным шагом построения такого общества, она стала итогом длительного развития рыночной экономики».

Кстати, координатором реформ в правительстве Примакова был назначен первый «вице» Юрий Маслюков, до той поры никакого отношения к экономическим реформам не имевший, более того, относившийся к ним откровенно негативно. Маслюкову поручалось также поддерживать отношения с Всемирным банком, Международным валютным фондом, Европейским банком реконструкции и развития. Трудно было себе представить, на каком языке будут говорить бывший председатель советского Госплана и самые, пожалуй, строгие и последовательные приверженцы рыночной экономики.