Раскаленная стужа - Дениз Домнинг

Но он не останется в Грэстане с ней. Да, он разбудил в жене страсть, и кого же она найдет, чтобы удовлетворять ее, пока муж будет в отъезде? Рэннольф сжал кулаки в ярости от этих мыслей, загоняя их в дальние уголки сознания. И все же, несмотря на все свои усилия, лорд Грэстан не мог избавиться от ощущения предстоящей сердечной боли.

На его жизни лежало проклятие. Когда-то, давным давно, когда он был моложе и менее пресыщен, Рэннольф мечтал о браке, подобном тому, что был у отца с его второй женой – Эрмирой. Это была истинная любовь, исполненная страсти и заботы. Но, если его собственный первый брак оказался унылым и бесплодным, то второй брак оказался почти катастрофой, чуть не погубившей всю семью. Тогда Рэннольф решил никогда больше не жениться.

Он вздохнул. Было бы лучше оставаться к Ровене равнодушным. Если она станет ненавидеть его за это, что ж, пусть будет так. Только не эта боль!

Лорд Грэстан закутался в одеяла и стал ждать, когда к нему придет сон. Ожидание было темным и пустым, а рядом вскрикивала во сне жена. Он с трудом удержался от того, чтобы заключить ее в объятия и утешить. И только через долгое время Рэннольф задремал.

Супругов разбудила барабанная дробь дождя. Ровена тяжело вздохнула и повернулась на бок. Снаружи завывал ветер и просовывал свои ледяные пальцы в каждую щель. Сквозняк зашевелил полог кровати.

Рэннольф разглядывал ее спутанные черные волосы на фоне бледной щеки. Контраст был таким же разительным, как и она сама. Без усилий он вспомнил пьяную сочность ее тела и бессознательный отзыв жены на его любовь. Прежде, чем он смог остановить себя, Рэннольф протянул руку и погладил мягкий изгиб ее спины. Ровена отодвинулась.

– Я думала, вы еще спите, – сказала она нелюбезно.

– Как может человек найти покой, если его жена всю ночь постоянно ворочается? – Лорд Грэстан по-прежнему говорил непринужденным тоном. – Твои сны не были приятными.

– Я не помню, милорд.

Она солгала. Он знал это.

– Как быстро ты забыла мое имя!

Она лишь пожала плечами.

Его жестокость сделала то, что ему было нужно. Пройдет много времени, прежде чем Ровена снова станет уязвимой. Но все оборачивалось теперь против него.

– Проклятье, – пробормотал он.

Ровена раздвинула полог кровати. Водянистый серый рассвет скользнул мимо новобрачных, но не прогнал темноту.

– Наша сегодняшняя поездка не обещает быть приятной. – Голос Рэннольфа был невыразительным.

Она взглянула на него.

– Вы все еще собираетесь ехать? Снаружи все замерзло. Дороги будут едва проходимыми.

– Мне это прекрасно известно и без тебя, – раздраженно сказал он. – Я связан честным словом и обязан отправиться в Ноттингем, чтобы присоединиться к людям, оставшимся верными королю Ричарду,[2] который теперь осаждает эту грозную крепость. Но сначала я должен отвезти тебя в Грэстан.

Рэннольф спрыгнул с постели и собрал свою одежду. С сердитым вздохом он просунул сначала одну ногу в штанину, затем другую и дернул за шнурок у пояса.

Ровена потерла лицо усталым жестом.

– А что скажут ваши слуги, если вы покинете меня, едва попрощавшись?

Она завернулась в простыню и, к удивлению мужа, соскользнула с кровати, чтобы завязать его подвязки.

Рэннольф смотрел, как она проворно обернула тесемки вокруг икр и завязала их. Не упрашивая и не умоляя, чтобы он не покидал ее. Никаких слез или неуемной ярости. Это намного превосходило все его ожидания. Отныне Ровену будут заботить сила и богатство, которое мог предоставить ей Грэстанский замок. По какой-то причине это не успокоило, а разозлило Рэннольфа.

– Грэстан слишком долго обходился без должного присмотра. Если ты способна управиться с хозяйством, мои слуги легко примут тебя. Но если ты станешь вмешиваться в дела, в которых ничего не смыслишь, они тебя сразу осадят и правильно сделают. Помни это и не приходи ко мне жаловаться, потому что я не помогу тебе.

– Мой дорогой господин муж, – огрызнулась она, все еще стоя на коленях у его ног и глядя вверх, – разрешите мне вас заверить, что мне еще никогда не доводилось «приходить жаловаться» к кому бы то ни было по поводу управления слугами.

Закончив свое небольшое дело, она вернулась на кровать и заносчиво проговорила:

– Заботьтесь о своих обязанностях, а я позабочусь о своих.

Сердитым рывком он натянул на себя рубашку. Рэннольф не мог удержаться, чтобы не нанести ответный удар.

– А, теперь мне все ясно! Ты будешь держаться на расстоянии, но не ступишь ни шагу дальше. Ты хочешь быть женой, сознающей свой долг.

В его устах слово «долг» прозвучало, как ругательство.

Она недобро улыбнулась.

– Это правда. Я немногое могу привнести в этот контракт, разве только свою преданность долгу.

Рэннольф резко натянул тунику через голову и туго затянул ремень у пояса. По его скулам ходили желваки, когда он справлялся со своим гневом. Наконец, он сказал:

– Запомни только, Ровена, что долг не согреет сердца.

Ее глаза недоверчиво расширились при этом предупреждении.

– В ответ я могу сказать, что горечь не может быть самым надежным из спутников.

Он уставился на жену в изумлении. Она пронзила его сердце своими словами, разрушила все баррикады и штурмовала укрепления. По пятам за удивлением пришла ярость.

– Я терпеливый человек. Некоторые говорят, что даже слишком терпеливый, но ты переходишь все границы.

Вместо того, чтобы кротко подчиниться, она метнула на него твердый взгляд. Рэннольф никогда не встречал такой смелой женщины.

– Кто сказал вам, что вы можете говорить мне все, что вам угодно, не предлагая в ответ такой же любезности?

– Ты слишком много себе позволяешь, – пробормотал лорд Грэстан. Слова мужа были резкими и опасными по мере того, как гнев постепенно выходил за границы его самообладания. – Ты желаешь, чтобы я применил насилие?

– Нет, милорд. Может быть, я позволяю себе слишком много, но ведь мне нечего терять. В течение всего одних суток у меня забрали все, что я привыкла считать дорогим. Теперь я должна, без жалоб и комментариев, принять жизнь, которая мне совершенно чужда. Я не знаю, что такое быть женой, но я многое узнала о том, как управляться с поместьем. Может быть, вы сочтете мою манеру чересчур прямолинейной, но, милорд, это просто моя манера. Может быть, я скорее умру, чем откажусь от этой части себя.

Снаружи завывал ветер, и в окно стучал дождь со снегом. Неожиданно Рэннольф почувствовал некоторое уважение к своей жене. Может быть, если бы он не был женат на Изотте, у них все могло бы пойти по-другому. Плечи Рэннольфа ссутулились под бременем вновь навалившейся на него боли.