Следствие продолжается - Кира Измайлова

Дэвид надулся, но промолчал.

— Кстати о развлечениях — здесь тоже не заскучаешь, — заметил Берт.

Действительно, слух взыскательной публики тактично услаждали музыкой: с концертной программой выступал заграничный гастролирующий певец Эни Рабе с «Палас-оркестром». Статный красавец, трепетно обнимавший пальцами микрофон, негромко исполнял свои знаменитые «Зефирная леди» и «Милый зеленый кактус» и успел уже снискать известное неудовольствие у великосветских дам «Колоссаля» ввиду своего совершенно грандиозного нарциссизма. Увы! Блестящее дамское общество его интересовало исключительно в качестве фона для ослепительно черного фрака и белоснежной манишки…

— Господа, я снова опоздала! — воскликнула Каролина, впорхнув в ресторан в облаке умопомрачительных духов. За нею стелился винно-красный, в тон платью, палантин, а само платье… Словом, за соседним столиком снова что-то хрустнуло, но на сей раз явно не лорнет, а как бы не зубы завистницы.

Впрочем, когда Каролина уселась, и палантин соскользнул с ее плеч, в ресторане воцарилась гробовая тишина, нарушаемая только музыкой. Платье, целомудренно закрытое до самого подбородка, с длинными рукавами, украшенное только старинной брошью в виде серебряного цветка, в чашечке которого дрожал огромный рубин, обнажало стройную спину госпожи Кисленьких до… К счастью, этого не давала увидеть спинка стула, но и того, что оказалось на виду, хватило мужчинам, чтобы лишиться дара речи, маэстро — уронить микрофон, а дамам — начать судорожно хватать ртами воздух.

Доктор Немертвых флегматично подумал, что его теория получила подтверждение: у Каролины такая подготовка и послужной список (равно как и от природы отличная фигура), что она вполне может позволить себе иногда пренебречь корсетом. В самом деле, неужели в Институте Болот она пользовалась этой сбруей, когда «сачковала» с дирижабля?..

— Вас мы готовы ждать до бесконечности, дорогая Каролина, — привычно усмехнулся Бессмертных. — А достанет ли в вашем багаже туалетов, чтобы шокировать почтенную публику ежедневно?

— Вполне, — отозвалась жестокосердная писательница. — А кроме того, на борту есть портные.

— Ну, тогда я спокоен, — серьезно сказал следователь. — Хорошо, что вы упомянули о портном: Дэвиду необходим костюм… хм… классом повыше. Хорошо еще, что у него оказался фрак, пускай и не слишком модный!

— Да, без фрака в такой ресторан… — покачал головой Ян.

— Могли бы и не пустить, — припечатал Берт.

Дубовны покраснел. Фрак принадлежал его однокашнику, и одолжить сей предмет туалета удалось только под страшную клятву, что Дэвид его не испортит, не порвет и не потеряет.

— Конечно, встречать по одёжке — не самый лучший обычай, — задумчиво сказал Немертвых, на котором фрак сидел, как влитой. — Но приходится следовать светским условностям…

— О да, — поддержала Каролина и вздохнула.

— Господин Бессмертных… — бесшумный стюард на подносе подал следователю конверт и замер вопросительным знаком в ожидании распоряжений.

Руперт распечатал хрусткую бумагу с фирменным логотипом «Колоссаля», внимательно изучил телеграмму и довольно улыбнулся, после чего поманил стюарда и что-то ему шепнул.

— Сию минуту-с, — ответил тот и испарился.

Вернулся он буквально через минуту, и на подносе на сей раз красовалась бутылочка, чьи грани искрились на свету так, что любому становилось ясно — сделана она из чистого хрусталя, — а также изящные бокалы по числу присутствующих.

Стюард благоговейно разлил по бокалам едва заметно играющую пузырьками драгоценную минеральную воду из труднодоступных горных источников и удалился. Бессмертных же вынул откуда-то маленький пузырек и добавил в каждый бокал по паре капель неведомой жидкости. Доктор наблюдал за этим священнодействием со сдержанным любопытством, остальные же так увлеклись просвещением Дэвида, что не обратили особенного внимания на манипуляции начальства (кроме разве что оперативников, которым наблюдательность полагалась по должности).

— Минуточку внимания! — попросил Бессмертных, постучав серебряной ложечке по краю бокала. Мелодичный звон заставил всех прервать беседу и обратить взоры к следователю. — Могу поздравить. Только что мною получены необходимые уточнения и распоряжения от Его величества, и…

— И теперь вы расскажете, зачем мы летим на Мглистые острова? — не выдержал Дубовны, уже не первый час терявшийся в догадках. Он честно терпел, пока компания ждала на берегу, пока патрон отправлял какие-то крайне важные телеграммы, о чем-то негромко переговаривался с Бертом… но в итоге не утерпел.

— Именно! — произнес следователь, — Значит, Дэвид, вы желаете узнать, с какой целью мы отправились в морской круиз?

— Ну… да, — неуверенно ответил стажер.

— Прекрасно. Не буду вдаваться в подробности, это слишком долго, — начал тот. — Да, кстати, Берт, ознакомьтесь с телеграммой… Так вот, могу лишь упомянуть, что у султана Бычьего Брода имелось множество наследников разной степени родства. Не менее пятидесяти, это уж точно!

— Пятьдесят три — это уважаемые возвышенные родственники, — педантично поправил доктор. — Но наследуют только первые тринадцать, «алмазные бирки».

— Благодарю за уточнение, Теодор. Впрочем, вы же их и считали… — загадочно произнес Руперт. — Итак, во времена не столь отдаленные на родственников султана напал необъяснимый мор. Они ни с того ни с сего гибли, попадая под уличный транспорт (а транспорт на Мглистых островах, я вам скажу, своеобразный), тонули, выпадали из окон, зарезывались грабителями, травились и поражались непонятными болезнями… Так султан лишился последовательно большинства наследников, даже из числа самых дальней родни. На островах остался только один, некто Коннор Али фон Цауд: его удалось спасти после попытки самоубийства… правда, покончить с собой он пытался очень странным и редким образом.

— Недоработка, — хмыкнул доктор Немертвых и принялся протирать пенсне.

— Со всеми случается, — непонятно утешил его Бессмертных и продолжил: — Итак, только что поступили надежные сведения: этот хранимый как зеница ока наследник тоже покончил с собой в состоянии временного умопомешательства.

— Не самый худший вариант, — заметил Берт, возвращая следователю телеграмму. — Лежать спеленутым в кроватке — как-то унизительно для взрослого человека. И пусть у него были видения, но породу фон Цаудов видно сразу: сумел обмануть охрану, дополз до окна и… Неимоверная сила воли. Это почти как утонуть в душевой кабинке! А сам султан, насколько я понял, умер от горя?