Том 3. Стихотворения 1918-1924 - Валерий Брюсов

Цезарь Клеопатре

Нас влекут пурпурные ветрила,Нежен вздох павлиньих опахал,Терпкой влагой душно веет с Нила,В жгучей сини Феб недвижно стал.

Мысли — четки. Выслушай, царица!Ропот мой безумьем назови.Пусть в тебе таит свой бред блудница,Цезарь тож не новичок в любви.

Что ж! пред кем, скажи, в АлександрииЯ сложил и фаски и венец,Взор закрыл на распри мировые,В Риме кинул золотой дворец?

Иль гетер в столицах шумных мало?Иль не я владыка всех земель?Но от хитрых ласк душа устала,Что мне в снах Киприды лишний хмель?

Нет, египтянка! в изгибе строгомГуб твоих, в огне холодном глазПонял я призыв к иным дорогам,К большей глуби, соблазнившей нас.

Клонит лик пред сыном Афродита,Эрос-Мститель гнет священный лук.Пропасть высшей страсти нам открыта.Чу! на дне — камней скользнувших звук!

Миродержец, днесь я диадемойЦарственной вяжу твое чело.Не в Киферу нас влечет трирема,В даль столетий — фатума весло.

Нам сужден ли сов мгновенной неги?Прочь Гефестом кованная сеть!Двум кометам в их надмирном беге,Нам дано в пример векам алеть.

Так гори, согласно пламенея,Огнь любви спеши со мной вдохнуть,Чтоб с тебя он сжег клеймо Помпея,Чтоб к клинку мне подготовил грудь!

1920

Геро и Леандр

Леандр

Геро, слушай! слышишь, Геро!Рядом в лад стучат сердца.

Геро

Милый, нет! у башни серойЯрость волн бьет без конца.

Леандр

Геро, лик твой жутко нежен,Весь плывущий в лунном дне!

Геро

Милый, ах! луной взмятеженПонт, взносящий вал во сне.

Леандр

Геро! грудью грудь согрета,Руки слиты, дрожь в устах…

Геро

Милый! стужей млеет Лета,Мчит в зыбях холодный прах.

Леандр

Геро! встанем! в свет победныйБросим тело, бросим страсть!

Геро

Милый! грозно ветр бесследныйВ море вскрыл пред смелым пасть.

Леандр

Геро! помни! веруй, Геро!Прочны связи влажных губ!

Геро

Милый, ах! у башни серой —Вижу твой взмятенный труд.

1920

Боттичелли

Что затеял ты, Рок? не игрой лиНа арене веков занят ты?Толпы бросил ты к Савонароле,Руки, в знаке креста, подняты.

И от воли ль твоей, от речей лиИсступленца, что длань распростер,Возложил Сандро БоттичеллиКартины свои на костер?

Ты ль решил, чтоб слезой черно-палевойОплывала Венер нагота,А народ, продолжая опаливатьСоблазн сатаны, хохотал?

Ты ли дым, над Флоренцией вскинутый,Отвердил в извечный гранит,Обратил в бесконечную скинию,Где примеры вселенной хранить,

Чтобы помнили, видели, ведали,Что нельзя Красоте перестать,Калидасой встающей над ведамиИ Рембрандтом над трупом Христа?

30 сентября 1921

Все люди

Все люди, люди и люди,Всех осанок, величин и мастей,Розетка мировых иллюзий,За работой, на пир и в постель.

Все люди, теперь и прежде,И в грядущем, взглянув за забор,Повтор все тех же арпеджий,Аккордов старых набор!

Ахилл ли, Терсит ли, Елена ль,Поэт, чиновник, король, —Весь сверток земной вселенной —Под печатью одна бандероль!

А, быть может, на синих планетах —Чудовища, владыки стихий,О чем не молчали в сонеты,Чего не блистало в стихи!

А, быть может, в огне иль в незримом,Демоны, дьяволы — вы,Кто пылаете мимо, мимо,Презирая кивком головы!

8 июня 1921

Приветствия

А.В. Луначарскому

В дни победы, где в вихре жестокомВсе былое могло потонуть,Усмотрел ты провидящим окомНад развалом зиждительный путь.

Пусть пьянил победителей смелыхРазрушений божественный хмель,Ты провидел, в далеких пределах,За смятеньем, конечную цель.

Стоя первым в ряду озаренномМолодых созидателей, тыУказал им в былом, осужденном,Дорогие навеки черты.

В ослеплении поднятый молотТы любовной рукой удержал,И кумир Бельведерский, расколот,Не повергнут на свой пьедестал.

Ты широко вскрываешь воротаВсем, в ком трепет надежд не погиб, —Чтоб они для великой работыС сонмом радостным слиться могли б,

Чтоб под черными громами, в самойБуре мира — века охранить,И вселенского ясного храмаАдамантовый цоколь сложить.

1920

К.Д. Бальмонту («Ты нашел свой путь к лазури…»)

Чахлые сосны дорогу к лазури найдут.

Ты нашел свой путь к лазури,Небом радостно вздохнул, —Ведал громы, видел бури,В вихрях взвеянных тонул;

Славой солнца опьянялся,Лунной магией дышал,Всех пленял и всем пленялся,С мировой мечтой дрожал;

И дождем с высот небесных,Алым облаком горев,В строфах жгучих и чудесныхТы спадал на новый сев!

Влагу огненную жадноПили тысячи семян,Чтоб весной в парче наряднойЛиковала даль полян.

Пусть погасло пламя в небе, —Под землей огонь твой жив:Светел Рок, завиден ЖребийТех, кто умер, жизнь разлив!

Беглый блеск прощальных вспышекТайно манит, как магнит:То — твоих лучей излишекВ глубине зарниц горит!

22–23 февраля 1919

Памяти одной

Помню, помню: вечер нежный;За окном простор безмолвный;Белой яблони цветы;Взор твой, милый, неизбежный,Миги катятся, как волны,В целом мире— я и ты.

Помню, помню! это было, —Словно в пропасти глубокой,Да, пятнадцать лет назад!Время птицей легкокрылойУнесло меня далеко—В новый рай и в новый ад.

Розы, лавры, олеандры,Лица с черными глазами,Плеск побед, падений стыд…Как в видении Кассандры,Тень Стигийская меж нами,Окровавлена, стоит.

Нет к прошедшему возврата,Все в пространстве по орбитамМы должны вперед скользить.Стать чужими — вот расплатаЗа блаженство: в теле слитомСердце с сердцем съединить!

28 мая. 1930

Памяти другой

Ты здесь, на ложе ласк неверных,Обманывающих приближений,В правдиво-лицемерный миг,Во мгле, как в пропастях безмерных,Астральной властью отражений,Твой облик надо мной возник.

И ты, от близостей отъята,Уже не здесь впиваешь светы,Где я еще влачусь за тьмой,Но помнишь, странные когда-то,Нас обручившие обетыИ горько слышишь ропот мой.

Твое обиженное телоЗемлей и травами прикрыто,Но здесь, со мной, твоя любовь;Смотри ж из темного пределаНа все, что в смерти не забыто,Что, жив, я изживаю вновь.

В блаженной неге униженьяЯ оцет пью из груди милой,Отвесть клинок стыда без сил, —Прими мой бред — как искупленье:Им ныне над твоей могилойВенок из строф я возложил.

1920