Тортоделка - Evgesha Grozd

сотворила со мной больше, чем возможно, — процедил пострадавший, пытаясь моргать.

— Не будь в этом так уверен, — фыркнула я и приподняла его лицо к себе, рассматривая. — Можешь открыть хоть немного?

Доберман напрягся и, мучительно простонав, приподнял одно веко.

— Лучше помоги ему, — шепнула Таня. — Смотри какие краснющие.

— Обойдусь, — рявкнул поварёнок, поднимаясь, но тут же ударился бедром об угол стола. — Ссссс… — Ничего себе! В этом флаконе с ферамонами ещё и гордость есть?! Невольно улыбнулась и легонько взяла его под руку, заставив дёрнуться. — Таня, если завтра не вернусь, ищите мой труп где-нибудь в лесном массиве, — слепой остряк тут же врезался в косяк. — Кексик, такими темпами я не доберусь до тачки.

— Если не прекратишь болтать, доберёшься ногами вперёд, — фыркнула на него, обороняя самца от очередного угла столешницы.

— Да чтоб я ещё раз связался с тобой… — пафосно изрёк мужчина.

— Да-да, говори себе это почаще.

Деэскалация конфликта

ВИКА

До аптеки доехали молча, только периодические вздохи-охи Германа на пассажирском. Он сидел, запрокинув голову, а на лице упокоил полотенце, которое периодически смачивал минеральной водой, купленной так же по пути. Сцепив зубы, терпела, как он заливает водой салон машины, хотя, походу, самец рад стараться.

Въехав в район мажорчика, припарковалась у ближайшего аптечного пункта. Выключила двигатель.

— Я с тобой, а то ещё купишь кислоты и лишишь меня зрения окончательно, — с трудом приоткрывая веки и жмурясь, освободился от ремня безопасности и вышел из машины.

Покидали мы работу, не переодеваясь, прямо в спецодежде, потому сейчас вызывали не дюжиный интерес уличных прохожих и покупателей в аптеке.

— Добрый день, — доберман сунул свою многострадальную моську в фармацевтическое окошко. — Мне девушка в лицо брызнула газовым баллончиком…

— … потому что он хотел меня изнасиловать, — не уступила внести ясность я и шлёпнула его по плечу.

— Опустим моё тёмное прошлое.

Девушка-фармацевт в растерянности смотрела на нас.

— Может вам лучше в полицию обратиться, а не в аптеку? — проронила она.

— Не стоит. Всё в порядке, — испуганно усмехнулась я, мотая головой.

— У неё в порядке, а мне больно, — буркнул мужчина.

— Зато полезно, — ввернула в ответ.

Видимо, не желая участвовать в нашей перепалке, фармацевт быстренько принялась искать необходимое. Отоварила нас знатно, но божилась, что завтра самец будет, как новенький.

— С тебя ужин, — пробубнил Герман, падая в машину.

— Хрен тебе, — возмущенно открыла рот. Идти с ним на свидание даже не собираюсь. Ещё чего!

— То есть, я из-за тебя сегодня должен ещё и проходить голодным?! Извини, но идти с таким лицом в ресторан и тем более готовить жратву самостоятельно у меня не выйдет.

А… в этом смысле! Вот ты, идиотка, Вик! Губёшки раскатала!

Снова понимала, что в сказанном мужчиной есть доля правды. Оставить мажорчика в таком состоянии и некормленным — сверхподлости.

— Неужели, после всего рискнёшь доверить мне свой желудок? — хихикнула я, вызвав и на его лице улыбку.

— Если всё же решишь добить меня таким образом, то обещай сделать это хотя бы так, чтобы не мучался.

— Обещаю. Смерть наступит мгновенно, — окончательно рассмеявшись, порулила теперь к продуктовому, так как уже точно знала, что на хате жеребчика полный калорийный голяк.

В квартире всё было по-прежнему холодный холостяцкий порядок и пустыри. Помогла ему достичь дивана.

— Закапай обезболивающее сейчас, — попросил мужчина.

— Хорошо, ложись тогда, — миролюбиво согласилась и потянула его голову к диваной подушке.

— Давненько женщины мной не командовали, — снова ехидно юморнул.

— Прекрати уже искушать судьбу, — посоветовала я.

— Притормози, кексик. Ты скорее моё проклятие, а не судьба. Хотя второй вариант бы был не так травматичен.

Мужчина всего лишь острил, но подобные изречения мне были приятны и, если бы он сейчас мог открыть глаза, то увидел бы сконфуженное, как у малолетней девчонки лицо. В ответ, распечатала лекарство и без предупреждения закапала ему в первый глаз. Чтоб не расслаблялся.

— Да что ж тебе опять не слава Богу?! — застонал самец.

— Прости! Нужно было предупредить?! — изобразила саму невинность, слушая его новые стоны и втихую злорадствуя.

Приготовить нужно было что-то без лишних заморочек. Потому просто замариновала куриную грудку в майонезе и специях с солью. Кухонная техника у самца была что надо. Индукционная плита, духовка с функцией гриль, умная посудомоечная машина и множество других полезных вещей для домашнего быта. Странно. Столько всего для него одного?! Это кухня, как минимум для семейной пары, про детей вообще молчу.

Выдержав курицу в маринаде минут пятнадцать, сунула мясо на гриль. На гарнир решила отварить гречу. Пока всё готовилось, настрогала овощной салат. Завершив кухарить с чистой совестью пошла за мажорчиком, который, к счастью, затих.

На диване его не обнаружила, потому прошла к спальне. Мужчина без спецодежды лежал на своей кровати.

— Герман? — негромко позвала я, но мажорчик не реагировал. Подошла ближе, разглядывая. — Жеребчик? — на этот позывной он бы среагировал. Мужчина уснул. Видимо, действие обезболивающего и гистаминного подействовали в таком ключе.

Что ж, я снова в твоей квартире и снова наблюдаю за тем, как ты сладко спишь. Правда в этот раз смотрю на тебя иначе, без мести и злобы.

Краснота лица значительно спала, оставшись лишь на веках. Вечно напряжёные скулы обмякли. Межбровная складка расправилась, губы, расслабившись, стали чуть пухлее. В очередной раз залюбовалась этим мужчиной. Слегка коснулась кончиками пальцев его нижней губы. Мягкие и чувствительные. Интересно, каковы они на вкус? На теле ещё хранился их след, но только на теле. Мурашки снова пробежали по спине, заставив приятно содрогнуться. Чёрт!

— Сладких снов, самец, — проронила я и, наклонившись, слегка коснулась этих губ. Ответа не будет, но мне и не нужно. Теперь это только мой секрет.

Выдохнула и погладила его буйные волосы. Написала указания на листе бумаги и, прихватив свои вещи, покинула это гнездышко.

ГЕРА

Мелодия рингтона протискивалась в мою голову. Какое-то дежа-вю. С трудом продрал один глаз. Боли не было, но веки тяжёлые. Лицо зудит. В горле противное першение.

Вызов прекратился. Глянул на часы — десять вечера. Хрен с ними — я болею. Зарылся снова в одеяло.

Через минуты блужданий, мысль привела к ней. Теперь уже вскочил и с горем пополам поспешил на кухню.

— Кексик? — было тихо. Бермуд, ты — дебил. С чего ей дожидаться, когда ты выспишься? Естественно, она ушла.

Положение вещей на кухне изменилось. Салатник на столе, две кастрюли на плите. Прошвырнулся по крышкам, и запахи тут же скрутили желудок. Точно, девушка ушла готовить мне еду, а я вырубился. Радует, что отчасти не с её руки.

Довольный наложил