Вторая радуга - Ким Сатарин

— Здравый смысл сплошь и рядом противоречит научным представлениям, — назидательно заметил юноша.

— Ерёма, будь проще. Тебя же никто не зовет участвовать. Тебе, кажется, поездка и так гарантирована. Вот и не мешай другим её добиваться.

— Да я и не мешаю. Только предупредить хочу, что во многих тестах есть защита от таких вот сознательных искажений ответов. Результаты могут быть объявлены недействительными. Да и психологи, надо думать, не вчера родились, и таких хитрецов за свою жизнь немало повидали.

Костя обозвал друга ранним пенсионером, заявив, что нечего его жизни учить. Сами заговорщики не придурки, сообразят, как себя вести. На это юноша только молча пожал плечами: понятно, ребятам хочется отправиться на Край. Пусть они даже там ничем себя не проявят, само путешествие уже поднимет их в глазах окружающих. Это очевидно.

А вот Анька, старшая сестра, в своё время отказалась от испытания и поездки. Оказывается, её ещё в возрасте десяти лет попросили об этом родители. Они хотели, чтобы хоть один из их детей жил обычной человеческой жизнью. Анна согласилась, и даже не пожалела ничуть. Может, поэтому мать с отцом попросили именно её. С ним же всё было по-другому: он, сын, должен был испытать себя; ему с детства внушалось, что пройти испытание Краем — это почетно, и к этому стремятся все настоящие мужчины. Маринку, оказывается, ни к чему не подталкивали, оставив этот вопрос на её свободный выбор.

Психологи приехали на девятое мая, когда вода в реке уже поднялась, залив часть берега и вытолкнув на него льдины. Их класс, действительно, поделили таким образом, что большинство парней попали на второй день тестирования, и уже вечером первого дня юноше пришлось отвечать на бесчисленные вопросы Витьки, Костика и прочих заговорщиков. Подготовились те неплохо: выбрали несколько качеств, наличие у себя которых собирались демонстрировать и изучили их возможные проявления. Харламов им нужен был, как судья со стороны — оценить успешность подготовки и кое-что поправить.

Конечно, то, что Витька назвал интуицией, быстро развить невозможно, но вот способность улавливать и понимать эмоции человека они отработали здорово. Богомолов, оказалось, отыскал где-то статью, где нужные качества перечислялись, и заговорщики взяли её за основу. Ещё там была эмоциональная устойчивость, открытость опыту и ряд других качеств. Вечером, когда юноша сам просматривал статью, к нему неожиданно зашел отец.

— Ты полагаешь, к завтрашнему тестированию можно подготовиться? Я не про тебя говорю, — уточнил отец, мельком глянув на экран.

— Подготовиться — вряд ли, — убежденно ответил сын, — а вот повлиять на результат в требуемом направлении, если постараться, можно.

— Ну-ну, — усмехнулся Николай Владимирович. — Только усилив проявления одного свойства, вы тем самым изменяете рисунок общего профиля личности. А соотношение разных свойств часто куда важнее выраженности определенного свойства. Хотя… усилия твоих друзей в этом направлении могут парадоксальным образом повысить общий балл за творческие способности.

— Каких друзей ты имеешь в виду? — насупился сын.

— В первую очередь Костю. У него шансы поехать на Край довольно хорошие. Если он завтра себе всё испортит, обижаться придется только на самого себя.

— А скольких сегодня психологи отобрали? — увёл разговор с со скользкой темы юноша.

Николай Владимирович не знал. Дело в том, что общее число отобранных зависело от показателей в других районах. Были так называемые абсолютно пригодные — таких сегодня нашли двоих, им поездка была гарантирована. Пригодных относительно было раз в пятнадцать больше. Ольга же Аникутина и Ермолай попадали в категорию "краевых" — таких следовало брать на обучение для их же собственного блага. Иначе их способности, развиваясь хаотически, могли причинить вред им самим или окружающим.

— "Краевые" — это от Края, или имеется в виду неустойчивость психическая? — поинтересовался сын.

— От Края, — лаконично ответил отец. — Так ты своим друзьям скажи — даже если у них задуманное получится, они могут этим себе и навредить.

В который уж раз отец продемонстрировал знание фактов, которые, казалось, не должны были быть ему известны. Ещё тем же свойством отличался и директор, за что того и прозвали Особистом. Николая Владимировича школьники звали только по имени-отчеству. Может быть, отттого, что он был только учителем и никакой властью не располагал.

Конечно, юноша предупредил заговорщиков.

— Как он узнал, я не представляю. Отец не спрашивал, зачем мне книги по психологии, никому другому я тоже не говорил.

— Ничего, — сохранял решимость Костя, — Владимирович психологам не скажет. Спасибо, Ерёма, за предупреждение, я все-таки рискну.

Громяк тоже на попятную не пошел, хотя видно было, что доводы Харламова поколебали его решимость. Остальные промолчали, нервно поглядывая вдоль школьного коридора. Вскоре всю группу пригласили в класс и рассадили за компьютерами. Витька шевелил губами, вскидывал глаза вверх, крутил в руках ручку — работал в поте лица. Остальные тоже выглядели напряженными и настороженными. Костя, впрочем, действовал иначе: помедлив с расслабленно-блаженной физиономией, он принимался лихорадочно барабанить по клавиатуре. Затем вновь застывал, погружаясь в себя.

Опросники, решение задач, интерпретация рисунков — вскоре Ермолай увлекся самими заданиями настолько, что не замечал окружающего. И когда экран монитора внезапно посинел, и на нем появилась надпись "Спасибо, тестирование завершено", он испытал некоторое разочарование.

— Видеокамеры заметил? — толкнул его в бок Витька, когда они выходили во двор.

Видеокамеры, оказывается, занесли в середине тестирования и начали снимать всех подряд.

— Я, как их заметил, начал просто отвечать, не стараясь изменить результат, — сообщил Громяк, поглядывая на юношу.

Тот промолчал. Костя шел сзади, что-то обдумывая. Он не успел выполнить несколько заданий, и с ужасом ожидал, что промедление катастрофически скажется на результатах.

— Ты как, Богомолов? — спросил Витька.

— Не успел разобрать мультик с двумя жирафами, да ещё строительство башни оставил на потом, до него и не дошло в итоге, — грустно сознался Костя.

— Какие жирафы? — удивленно посмотрел на него Ермолай.

Вскоре выяснилось, что набор заданий у всех оказался разным, совпадали только первые три теста. Учительскому сыну пришлось выслушать немало упреков; он никого о такой возможности не предупредил.

— Здесь, похоже, гибкая самонастраивающаяся тест-программа, — решил он, — и следующий тест подбирается в зависимости от результатов предыдущего. Я же предупреждал, что просто так обмануть психологов не удастся…