Постижение России; Опыт историософского анализа - Н Козин

Человек культуры - это не просто тот, который живет системой сущностей Универсума, а их глубинными антропологическими смыслами и именно им подчиняющий свое бытие. Культурное бытие - это бытие, подчиненное факторам детерминации внутреннего социокультурного происхождения, но возникшим как результат отражения мира на уровне его субстанциальности, как системы сущностей.

Все это говорит только об одном: человек и общество вне культуры - это очередное противоречие в определении. На этом фоне первое, что подлежит констатации при сравнении цивилизации с культурой, это признание, что цивилизация, в отличие от культуры, возникает отнюдь не вместе с возникновением человека и его общества, а лишь в определенный и достаточно поздний период человеческой истории, как социокультурное следствие неолитической революции - революции в отношениях человека с природой, приведшей к революции в отношениях человека друг с другом и завершившейся революцией в отношениях к самому человеку и в самом человеке. Она закрепила социокультурными средствами итоги этой революции в новом типе социальности, пришедшей на смену первичной, первобытнообщинной.

Культура не только возникает раньше цивилизации, но и выступает феноменом значительно более фундаментальным и глубоким по своему месту в социуме, по самой своей исторической сути. В частности, она позволяет понять тот, уже ставший очевидным факт, что любые социальные изменения, имеющие исторический смысл и значение, начинаются не с чего-нибудь, а именно с культуры, обнаруживают себя как сдвиг, начавшийся в основах человеческой культуры и духовности, как результат появления новых ценностных ориентаций - новых духовных основ истории в основах человеческой души.

Подлинно историческое в истории начинается только со сдвига в сознании, только после того, как нечто стало фактом сознания, событием, изменившим нечто в культуре и духовности, духовным обоснованием некоего нового экономического, социального и политического содержания истории. Оно становится новым только после того, как новым становится сознание, давшее культурное и духовное обоснование основ его бытия в истории. Благодаря уже только этому культура становится конституирующим началом цивилизации, которое возникает не из себя самого, а именно из культуры, на основе ее саморазвития. Не культура возникает на основе цивилизации, а цивилизация на основе культуры. Система ценностей и смыслов экзистенциальных и исторических, символы Веры, социальные и духовные основы интеграции и идентификации - все это и многое другое именно культура кладет в основание цивилизации, ее становления в качестве цивилизации. Поэтому цивилизация без культуры есть ничто, а культура и без цивилизации всегда есть нечто.

В конце концов, цивилизаций сложилось ровно столько, сколько существует типов культур. И это не случайно, так как всякая культура стремится воплотиться в цивилизацию как в форму своего бытия - объект, условие, средство, сам способ своего бытия как культуры. Только в цивилизации культура достигает адекватного своей сущности пространства бытия. Но оно же является и пространством инобытия культуры, но всегда таким, которое определяется типом культуры. Именно она, культура, и именно ее исторический тип определяют и формируют соответствующий тип цивилизации, которая не может быть ничем иным, как продолжением бытия культуры, но в другой и при этом для себя чрезвычайно важной форме. Культура, которая не доходит до цивилизационных форм своего бытия и инобытия, просто не доходит до новых и необходимых форм дальнейшего развития себя как культуры, ибо с определенного момента развития общества дальнейшее развитие культуры оказывается возможным лишь при том условии, что это развитие становится еще и развитием ее как цивилизации.

Цивилизация - это "свое - другое" культуры, "свое", но все-таки еще и "другое" культуры. И чаще всего это "другое" связывается с тем, что цивилизация больше характеризуется уровнем и способами овладения силами природы, в то время как культура - уровнем и способами овладения человеком силами своей собственной природы, своей человеческой сущностью. Соответственно, цивилизованность человека - это уровень его развития как рабочей силы, а культурность - как личности. Очевидно, что эти аспекты феномена человека глубоко связаны друг с другом: качество рабочей силы зависит и напрямую от качеств человека как личности и, наоборот, прежде всего и только через формы своей трудовой активности личность может выразить и развить себя как личность. Пространство труда есть основное пространство бытия личности, и вне его она есть ничто. Труд есть способ овладения как силами природы, так и своими собственными, социальными. При этом насколько человек овладел силами природы, настолько же он овладевает своими собственными, социальными и насколько превращает социальные в средство своего саморазвития, настолько же природные поддаются очеловечиванию и превращению в средство саморазвития и утверждения человека в качестве человека.

Так цивилизация и цивилизованность перетекают в культуру и культурность, а культура и культурность - в цивилизацию и цивилизованность. Эта их взаимосвязь вытекает из самой природы тождества социальных и природных сил, определяющей природу их взаимообусловленного существования в Универсуме и на этой основе природу взаимообусловленного существования цивилизации и культуры. В итоге оказывается, что культура точно так же живет отраженными, освоенными и очеловеченными силами природы, как цивилизация - отраженными, освоенными и очеловеченными силами самого человека. И вместе с тем: цивилизация и цивилизованность фиксируют, прежде всего, овладение и меру освоения человеком сил природы, меру превращения их в средство саморазвития человека, а культура и культурность - овладение и меру освоения сущностных сил самого человека, меру превращения их в средство саморазвития человека как человека. И то и другое нацелено на развитие человека, но приходят к этому разными путями и с помощью разных средств.

С этим относительным, но все-таки различием связан и другой аспект спецификации феноменов цивилизации и культуры, который определяется степенью их духовного наполнения. Цивилизация духовна, как и все, что входит в пространство бытия человека. Но она духовна иначе, чем культура. И именно поэтому она не культура, а цивилизация. Феномен цивилизации отражает бытие человека и общества со стороны такого, бесспорно, фундаментального их измерения, каким является измерение бытия как пространства простого обладания, как средства для овладения чем-то, как способа быть посредством того, чтобы иметь. Цивилизация и цивилизованность объективируют свое бытие в том, что, как и сколько они имеют из предметных форм бытия вообще и культурного, в частности. Цивилизация стремится к обладанию, для нее свойство быть тождественно свойству иметь. Она, как цивилизация, живет предметными формами бытия всего сущего. Она стремится к обладанию миром как миром предметности, прежде всего предметности, а не духовности. Сила цивилизации в истории в силе ее предметности. И она стремится к овладению всем, что есть пространство истории как пространство бытия ее предметности. Вот почему цивилизация больше, чем культура, ассоциирована с геополитикой, экономикой, политикой, правом - с тем, в чем больше представлено не просто предметное, а материально-предметное бытие истории. Цивилизация есть триумф материальности истории, воплощенный триумф предметных форм ее бытия, логика предметного и только после этого еще и духовного бытия истории.

Культура материальна, а потому и предметна, как и все, что входит в пространство бытия человека. Но она материальна и предметна иначе, чем цивилизация. И именно поэтому она не цивилизация, а культура. Феномен культуры отражает бытие человека и общества со стороны такого, пожалуй, еще более фундаментального, но и более скрытого их измерения, каким является измерение бытия как пространства духовности, не как пространства простого обладания, а как пространство выражения, не как средства овладения чем-то, а как средства выражения и утверждения чего-то, как способа быть не посредством того, чтобы иметь, а посредством того, чтобы быть. Это два тесно связанных, но вместе с тем и принципиально различных способа бытия человеческого в человеке и обществе.

Ведь для того, чтобы быть человеком, обладать подлинно человеческим бытием, недостаточно просто что-то иметь, для этого предварительно необходимо чем-то быть, быть носителем собственно человеческих качеств, в своих подлинно человеческих измерениях неотделимых от свойств подлинной духовности. В этом состоит суть радикальной специфики человеческого способа бытия, отличающего его от всякого иного: для того, чтобы быть человеком, недостаточно быть моментом объективной реальности, необходимо быть еще и моментом субъективной реальности, необходима сама реальность человеческого духа и способность жить в этой реальности и этой реальностью. А такая способность неотделима от реализации бытия, как способности быть, а не иметь. Установка иметь от бытия бытие всегда больше материальна, она отражает предметное, а потому внешнее бытие культуры.