Этот странный мир. Сборник - Борис Евгеньевич Штейман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сестренка Ильича, – объясняю Михалычу. – Военный стиль!
Он кивает головой. Ему это знакомо.
– Могла бы заменить исчезнувшую? А? – не удерживаюсь, дразню Михалыча. – В плане музы? Неплохая бабенка!
– Неплохая… – задумчиво соглашается Михалыч. – Но опасная! Скорей всего ее интересуют не мужчины, а женщины или что-нибудь другое…
Михалыч – знаток. Его на мякине не проведешь… Представляю аккуратные небольшие плоские коробки. Внутри на черном бархате, а может, голубом покоятся старинные ордена. За каждым история, способная потрясти воображение… Лучшее вложение средств во все времена!.. Вдруг вспоминается странное замечание Ильича по поводу Михалычева хвоста: "Кто же хранит ценности дома?.." Действительно, главная ценность Михалыча – его чудаковатость, придающая неповторимый наклон его картинкам. Вряд ли сестренка что-нибудь там найдет. Искала бы лучше в швейцарском банке…
Бравые ребята лихо выносят все из квартиры Ильича.
– У этой дурехи еще хватит ума искать ордена у нас… – обеспокоенно говорит Михалыч.
– Ну сегодня она вряд ли решится на этот весьма рискованный со всех точек зрения шаг, – успокаиваю я Михалыча, хотя сам тоже изрядно встревожен. "Вот когда тебе пригодится СКС!" – думаю не без зависти. – У нас есть еще в запасе пара дней, пока она раскурочит всю мебель. Сегодня играем?
– А как же! – подтверждает он. – Святое дело! Пойду, сделаю пару набросков этой дурынды. По горячим следам. Может, для пиковой дамы сойдет!
Странно, что я никогда не видел ни жены, ни детей Сереги. Но каждый раз, проходя мимо его двери, слышал различные голоса – то оживленные детские, то женский что-то им говорящий, музыку, смех… Начинает казаться, что все время одно и то же… Очередной миф? А возможно, просто магнитофонная запись?.. Черт! Ловко он внедрил его в наше сознание. Сколько раз зарекался: верить только тому, что видел сам. Субъективный идеализм. Все остальное – плод умственных фантазий, и не больше. Конечно, меньше будет единиц информации, но зато со стопроцентной гарантией.
Спускаюсь к Серегиной квартире. Опять доносится приглушенный толстой обивкой двери шум, гам. Кажется, шипит масло на сковородке, жарят мясо? Может быть у меня галлюцинация? Странно, что это меня волнует. Я же убежденный сторонник вегетарианства…
11. Пора сматываться
Вижу перед собой безумные Серегины глаза. Он профессионально наставил свою "пушку", целясь мне прямо в лоб. Это тебе не Эн. Хотя повадки те же. Его надо сбить с иступленного состояния. Я почему-то уверен, что он не станет стрелять, и поэтому не боюсь.
– Ты же не убийца? – спрашиваю его мягко. – Я знаю, ты не из тех, кому это нравится. Помнишь, когда тебя уделали по шее? Я же тебе помог.
– Помог… – цедит в ответ Серега. – Неужели не дошло, что это была инсценировка!
Делаю изумленное лицо. В такой ситуации лучше выглядеть идиотом. В его глазах стало появляться что-то человеческое.
– С самого начала тебя подозревал, все вы в контрразведке одинаковы!.. – говорит он зло, но уже сознательно себя подогревая.
"А сам-то ты откуда прилетел, отец семейства? – думаю мимолетно. – Хотя сейчас столько всяких специальных групп и подразделений, как грибов после дождя или же… Только ленивый их не создает".
– Мне на все это наплевать, – говорю искренне, а потому убедительно. – Я в эти игры уже не играю. Предлагаю тебе закончить гусарика.
– Гусарика? – странно улыбаясь, повторяет Серега.
Вижу, эта мысль не кажется ему такой уж нелепой. Он уже полностью пришел в себя. Ну и психопат, прости господи!
– Не до фишек! – заявляет он, убирая пистолет. – Хочу тебе сказать, что Ильича я не убивал. Верь, не верь, а это так.
– Он распсиховался, когда ты предложил ему ехать вместе с тобой… туда, где оценят его знания и талант? – предполагаю я.
– Да, – соглашается Серега.
– А Эн с ребятами? – уточняю, тасуя карты и выбрасывая по одной на стол.
– Им просто заплатили, чтоб создали шумовое прикрытие. Катализатор… Ускорили процесс созревания плода.
– Значит, это они перестарались? Ильич испугался, прыгнул с балкона, и отказало сердце, – утверждающе заканчиваю я.
– Они – идиоты! – зло произносит Серега.
– А почему Ильич? Ты на него шел? Хотя все ясно. Ты же учился на физфаке. Он у вас преподавал?
– Только один семестр. Это чистая случайность! Нам было известно, что в доме специалист по оружию… Вы с Михалычем сразу отпали… Ну, ладно! – он резко прерывает разговор. – Вечер признаний закончен. Счастливо оставаться. Играй один.
Он вскакивает и, не спуская с меня настороженного взгляда, отступая, пятится к выходу. Чудак, право! Мой благородный клинок мог бы его поразить, как молния. Смешное сравнение. Невольно улыбаюсь. Серега хлопает дверью.
Как же все это глупо! Ну с этим все понятно, недоучка, завербовали еще в университете, решил уйти "туда" с деньгами. Отблагодарил учителя… Не понимает, что те игры закончены. Все развалилось. Надо начинать заново.
Что-то стало познабливать. Только б не разболеться. Тогда хана. Небольшая температура выбивает меня полностью из колеи… В голове неприятная тяжесть. Снова эта девчонка, спешащая вдоль берега горного ручья… Трогаю рукой лоб. Горячий? Или рука холодна? Поднимаюсь к себе и ложусь в постель… Звенит тревожно колокольчик, в клетке спит рыба – прекрасная замена: не умерла, не сдохла, а заснула. Девчонка гонит перед собой пустую консервную банку. Самое ценное надо хранить в банке… Черт! Разумеется, не в швейцарском! А в банке, в консервной, например, из-под кофе бразильского…
Не знаю, сколько проспал. Но стало лучше.
У Ильича в квартире не просто, как после погрома – даже обои оторвали. Настырная сестричка искала небось тайничок. Прохожу на кухню. Пусто. Заглядываю в туалет, там стенной шкафчик. Тоже все перевернуто. Выбрасываю на пол всякий нужный в спокойной жизни хлам. Несколько банок с гвоздями, шурупами, сверху старые электрические розетки, отвертки, какие-то непонятного назначения железяки. Неужели ошибся? Снова беру уже просмотренную банку из-под индийского чая, высыпаю оттуда гвозди. Они с трудом вываливаются сквозь узкое отверстие… Ну, наконец-то! В самом низу какая-то вещица, завернутая аккуратно в холщевую тряпицу. Под ней промасленная бумага. Разворачиваю…
Ожидаю увидеть Орден Белого Орла или что-нибудь, покрытое множеством мелких бриллиантов… Вещь явно современная. Читаю латинскую надпись. И тут до меня доходит. Медаль Нобелевского лауреата! Вот так фокус! Заворачиваю снова аккуратно, кладу в банку, ставлю на место. Вдруг за ней придет хозяин?
Видимо, у меня действительно жар! Кладу драгоценную находку
