Политическая регионалистика - Вероника Фокина

Приверженцы данного подхода определяют также в качестве одной из важнейших предпосылок, влияющих на процесс принятия политических решений относительно основных направлений развития региона, качественную и количественную характеристики структуры политической элиты.

Выделение содержательных (качественных) элементов позволяет обозначить следующие типы политических режимов в регионах:

1) демократические политические режимы;

2) недемократические политические режимы.

Наличие демократического политического режима предполагает следующие характеристики:

• во-первых, разделение власти по горизонтали (законодательная, исполнительная и судебная) и по вертикали (региональная и муниципальная);

• во-вторых, вовлечение населения в процесс принятия политических решений по вопросам местного значения (культура политического участия);

• в-третьих, установление приоритета правовых норм и общественного мнения над узкокорпоративными интересами;

• в-четвертых, учет интересов этнических, культурных, религиозных и т. п. меньшинств;

• в-пятых, наличие региональных политических партий и движений, которые представляют весь спектр политических предпочтений жителей региона.

Недемократический режим характеризуется:

• во-первых, концентрацией власти в руках региональных исполнительных органов власти;

• во-вторых, господством частных интересов местной элиты над правовыми нормами и мнением большинства граждан;

• в-третьих, пренебрежением к ценностям, не совпадающим с декларируемыми руководством региона;

• в-четвертых, отсутствием у населения реальных механизмов воздействия на проводимую в регионе политику;

• в-пятых, неразвитостью партийной системы; представлены только два региональных партийных блока – «прогубернаторский» и «антигубернаторский».

Согласно количественной характеристике, выделяют два типа политических режимов:

1) моноцентричная (однополюсная) система организации власти;

2) полицентричная (двухполюсная) модель политического режима.

Первый тип обусловливает наличие политического режима, в условиях которого только правящая группа во главе с губернатором имеет полномочия определять приоритеты регионального развития и принимать конкретные решения, в то время как контрэлита либо отсутствует, либо ее лидеры не в состоянии оказывать эффективное влияние на региональный политический процесс.

Второй тип предусматривает существование на территории региона не менее двух политических центров, между которыми устанавливаются отношения конкуренции; при этом ни одна из элит не может претендовать на абсолютную независимость в своих действиях.

Данные разработки положены в основу «теории групп», концепции «второго общества» («клиенталистской концепции») и «теории обмена». Вместе с тем многие исследователи считают подобного рода концепции субъективными и непригодными для понимания долговременных процессов развития. В данной связи в качестве антитезы предлагается концепция «гражданского общества».

При этом под «гражданским обществом» понимается «совокупность различных неправительственных институтов, достаточно сильных, чтобы служить противовесом государству и, не мешая ему, выполнять роль миротворца и арбитра между основными группами интересов, сдерживать его [государства] стремление к доминированию и препятствовать вытекающей отсюда атомизации остального общества» [8, c. 23].

В качестве необходимых условий для успешного функционирования гражданского общества С. М. Масловская рассматривает характер взаимоотношений региональных властей с тремя видами общественных институтов. Исследователь отмечает, что гражданское общество можно считать сформировавшимся в случае установления партнерских отношений между региональной элитой и такими неправительственными институтами, как ассоциации (профсоюзы, политические партии и т. п.), средства массовой информации и институт частной собственности; об отсутствии такового следует говорить при наличии элементов «патронажа» или «подавления» [25, с. 68–72].

В условиях взаимного уважения и сотрудничества формируются «горизонтальные» социальные структуры гражданского общества, которые обеспечивают независимость индивидов и общественных групп от государства, защищают их от произвола чиновников и позволяют контролировать органы власти.

Норвежский исследователь С. Роккан указывает, что данный тип взаимоотношений утвердился в Норвегии, где основные решения принимаются на основе ежегодно проводимых совещаний с участием всех заинтересованных групп, во время которых «представители правительства напрямую встречаются с профсоюзными лидерами, представителями фермеров, мелких собственников, рыбаков, посланниками предпринимательских ассоциаций» [56, p. 107].

Концепция «социального (общественного) капитала», разработанная американскими исследователями Р. Патнэмом и Ф. Фукуямой, по многим моментам соотносима с концепцией «гражданского общества».

В частности, Р. Патнэм выделяет четыре группы факторов эффективного функционирования политических институтов в регионах:

1) гражданская вовлеченность, реализация личных целей через достижение общего блага;

2) политическое равенство, ответственность лидеров перед гражданами;

3) солидарность, доверие и терпимость;

4) наличие большого числа гражданских ассоциаций [28, c. 110–116].

Т. Николс по этому поводу пишет: «…чем более тесными являются социальные обязательства, тем больше вероятности, что мы станем свидетелями появления норм, связанных с взаимным сотрудничеством и доверием… Центры повторяющихся (и позитивных) социальных взаимодействий создают и поддерживают нормы доверия и репутацию, вследствие чего результаты этого усиливают надежду на взаимность среди участников такого взаимодействия» [22, c. 46].

Применительно к анализу процессов регионального развития большой интерес представляет также сравнительно-сопоставительный анализ региональных политических субкультур, на формирование которых оказывают влияние предпочтения правящих групп, а также исторически обусловленные отличия в массовом сознании жителей. В процессе исследования, предпринятого ранее упоминавшимся американским ученым Р. Патнэмом, последний пришел к выводу, что ключевая роль в различиях регионального политического развития между регионами севера и юга Италии принадлежит не экономическим факторам, а региональным политическим субкультурам [28, c. 13].

Конец ознакомительного фрагмента.