Бой тигров в долине. Том 2 - Александра Маринина

Надежда Игоревна пожала плечами. В конце концов, когда она приехала на вскрытие, он, увидев другого следователя, мог бы сказать ей, что не подписал протокол. Вредничал. Цену себе набивал. А она сама разве не то же самое делает по отношению к адвокату Киргану и его подзащитной? Так что нечего бочку катить на эксперта, все живые люди, у всех есть эмоции, личные обиды и амбиции.

– Она дежурила. Понятно, что убийство ей не отдадут, мала еще. Я протокол привезла. Подпишете?

– Для вас, милейшая Надежда Игоревна, все, что угодно, – расплылся в улыбке судебный медик. – Давайте ваши бумажки.

Она протянула ему папку с протоколом и спросила:

– А за рамками протокола можете мне что-нибудь сообщить?

Он не ответил, быстро пробегая глазами текст.

– Вот же коза! – воскликнул он. – И чему ее только учили?

– А что такое? – насторожилась следователь.

– Ну я же четко ей сказал: на суставе большого пальца правой руки кольцо желтого металла с камнем фиолетового цвета, повернутое камнем внутрь. А она что написала?

Рыженко не помнила в точности, что именно написано в протоколе, но что-то про кольцо было, это несомненно, и само кольцо лежало в пакете с вещами погибшей, она его своими глазами видела.

– Тут написано: на правой руке кольцо. Ни про большой палец, ни про то, что оно повернуто камнем внутрь, нет ни слова.

– Большой палец? – Рыженко озадаченно нахмурилась. – Это странно…

– Я вам больше скажу, – эксперт начал горячиться, – вы сами не обратили внимания во время вскрытия на то, что я говорил, и заключение потом не читали. Ведь не читали?

Он сердито уставился на следователя, которая и в самом деле в заключении судмедэксперта просмотрела только итоговую часть: причина смерти, наличие заболеваний, наличие в крови потерпевшей алкоголя, наркотиков или иных препаратов. Пришлось признаваться и каяться.

– Кольцо застряло на суставе, криминалист его с трудом стащил. На пальце есть посмертные повреждения, это когда криминалист кольцо стягивал, но есть и прижизненные, причем появившиеся незадолго до наступления смерти. Я все это и вслух проговаривал при вас, и в заключении отразил. Непонятно, для чего я вообще работаю, если вы все равно ничего не читаете!

– Извините, – мягко произнесла следователь, – признаю свой промах. Но тогда получается, что Аверкина перед самым падением надела кольцо, которое ей мало, и… А более ранних царапин в этом месте не было?

Эксперт нашел в компьютере текст заключения и ткнул в него пальцем.

– Нет. Только те, что появились незадолго до наступления смерти, и посмертные, которые появились в результате усилий криминалиста по снятию кольца.

– То есть можно предположить, что Аверкина в тот момент впервые надела это кольцо? – уточнила Надежда Игоревна.

– Ну, милейшая, делать выводы – это ваша задача, я в это не лезу, – развел руками эксперт. – Впервые, не впервые надето кольцо – это выходит за рамки компетенции эксперта. Вот если бы это была девственная плева – тогда бы я точно сказал, впервые или не впервые…

«Старый пошляк, – подумала Надежда Игоревна. – Впрочем, почему старый? Он едва ли намного старше меня, а я себя как-то в старухи еще не записала». И продолжала, сделав вид, будто не слышала последних слов медика:

– Она его надела, попыталась снять, кольцо не проходило через сустав, девушка начала его крутить, чтобы… винтообразное движение… камень повернут внутрь… и в этот момент… Зачем она надела это кольцо, если оно ей мало? Примерить. Пришла сестра, показала новое кольцо, потерпевшая попросила примерить, так поступают почти все. Катя надевает кольцо на безымянный палец, оно ей велико и сваливается, тогда она пробует средний, потом указательный, смеется над сестрой, дескать, какие у той крупные руки и толстые пальцы, демонстрирует, что это кольцо не спадает только с ее большого пальца, подчеркивает собственное изящество. Сестра злится… не выдерживает… и сталкивает Катю с балкона. Так?

– Не знаю, не знаю, – в глазах у эксперта плясали черти. – Я только по медицинской части. Но исключительно из хорошего отношения к вам кое-что подскажу: в показаниях свидетелей есть сведения о том, как именно падало тело? Кто-нибудь видел само падение?

– Есть два свидетеля, – кивнула Рыженко.

– Вы их сами допрашивали или положились на протоколы тех допросов, которые провела ваша предшественница?

– Я их передопросила. Я, кажется, догадываюсь, о чем вы хотите спросить, – улыбнулась она. – Тело перевернулось на уровне между пятым и четвертым этажами. И второй раз – на уровне второго этажа.

– Вот именно! Это говорит о том, что падающему телу человека было придано дополнительное ускорение. А как это могло произойти? Скажу вам как, – хитро подмигнул он, – но только строго между нами. Я думаю, что убийца присел на корточки, подхватил потерпевшую под колени и резко дернул вверх. При той высоте балконных перил, которая там была, никак иначе столкнуть невысокую девушку невозможно. Вообще-то, этот вывод должны были делать вы сами; я уж так, по доброте душевной…

На обратном пути Надежда Игоревна мысленно представляла себе сестер Аверкиных, стоящих рядом на балконе. Катя крутит кольцо, морщится от досады и, вполне возможно, от боли, кольцо застряло на суставе, в это время Наталья приседает и хватает сестру за ноги под коленями… Нет, что-то не складывается. Очевидцы происшествия в один голос твердят, что видели, как Наташа столкнула Катю. Но если Наталья действительно присела на корточки, то ее в этот момент видно не было. Кто ошибается? Эксперт? Или очевидцы? Надо снова всех вызывать и допрашивать еще раз. Следователь Рыженко была достаточно опытной, чтобы понимать, как причудливы и непредсказуемы восприятие и память, как часто люди принимают кажущееся за действительное, как уверенно додумывают за других, сочиняют и клянутся, что это чистая правда.

Для поездки в морг она воспользовалась служебной машиной и, выходя из салона возле здания следственного комитета, увидела адвоката Киргана, который стоял у входа и разговаривал по телефону. Неужели опять к ней? Достал уже!

Рыженко поднялась на крыльцо, распахнула дверь, адвокат последовал за ней, все еще продолжая разговаривать. Она невольно прислушалась: Кирган давал кому-то консультацию по восстановлению пропущенного срока для заявления имущественных прав при расторжении брака. Надо же, юрист-многостаночник! Он не только за уголовные дела берется, но и гражданскими пробавляется. Впрочем, сегодня все юристы зарабатывают кто как может.

Адвокат закончил разговор только тогда, когда Надежда Игоревна уже вошла в кабинет, сняла шубу и повесила ее в шкаф, и с улыбкой извинился:

– Простите.

– Что у вас? – спросила следователь, открывая сейф, чтобы положить подписанный экспертом протокол в папку с материалами дела об убийстве Кати Аверкиной.

– У меня подруга потерпевшей, та самая Яна Орлова, о которой я вам столько раз говорил, но вы не хотели меня слушать.

Это было неправдой, следователь Рыженко услышала все, что сказал ей адвокат Кирган, и дала оперативникам задание во что бы то ни стало найти Орлову, только им это пока не удалось. Другое дело, что адвокату знать об этом совершенно не обязательно. Следователь обязан знакомить защитника только с тем, что касается непосредственно подзащитного, а подруга убитой – это совсем другая песня. И что же? Неужели адвокат ее нашел? Интересно, как?

– И что Орлова? – Надежда Игоревна старалась не выдать своей заинтересованности.

Кирган положил на стол перед ней пластиковый файл, в котором лежали фотография хорошенькой, модно одетой девушки и какие-то бумаги. Она вынула бумаги, пробежала глазами. Хорошо сделанные установочные данные. Сведения с прежнего места жительства, из Пермской области. Информация, полученная в миграционной службе, о регистрации в Московской области. Настоящие имя и фамилия, паспортные данные.

– Откуда у вас такое богатство? – Рыженко не скрывала своего скепсиса. – Она сама объявилась? И почему она пришла первым делом к вам, а не к следователю, ведущему дело? Господин адвокат, я вас предупреждала…

– Я работаю с частными детективами, – спокойно прервал ее Кирган. – Они очень постарались и нашли девушку.

– Вот даже как? – она слегка вздернула брови. – Напомните-ка мне, кто ваш доверитель. Если не ошибаюсь, не сама Аверкина.

Дел в производстве у следователя много, и разве может она упомнить, кто оплачивает услуги адвокатов, защищающих всех ее подследственных! Но к помощи частных детективов адвокаты прибегают не особо часто, все-таки это дорогое удовольствие, и далеко не каждый подследственный может себе позволить такие траты.

– У меня соглашение с господином Габитовым, Ленаром Ахатовичем.

– Ах, да, я вспомнила. Это сожитель Аверкиной. Ну и…

Надежда Игоревна быстро пролистала материалы дела. Все правильно, Ленар Габитов, уроженец Казани, год рождения… зарегистрирован… место работы – интернет-магазин, должность – курьер. Он должен зарабатывать около двадцати тысяч рублей в месяц, вряд ли больше. Этого не хватит не только на частных сыщиков, но и на адвоката, особенно на такого, как этот ненавистный Кирган.