Дождь не вечен - Ханна Флейм

пор не уверен, что Катерина четко осознает происходящее и ее сознание в той или иной вариации нормы. — Семен занял место Тамары у Катиного ложа. — Представьтесь, только полным именем, пожалуйста, — произнес он сухо, как и всегда, Екатерине.

Катя снова сглотнула: «Что ж, вот меня сейчас и расколят. Надо было раньше им сказать про дыру в памяти, сейчас это станет очевидно и для Него и для врачей. Неловко. Как школьница себя повела…Эхх»

— Екатерина Павловна Морозова, — медленно проговорила девушка, отчего глаза собравшихся, как по команде, сузились. Семен с Михаилом переглянулись.

— Продолжайте, продолжайте, Катя, чего замолчали? — вновь посмотрел на нее Семен. Поза принца стала еще более напряженной, — Сколько вам лет? Где вы живете? Не адрес, просто города будет достаточно.

В палате воцарилась тишина.

— Эмм… Мне 20. Точнее, — Катя запнулась, — ну точнее, вы сказали, я в коме 3 года лежала, наверное, мне 23 теперь.

Парень подскочил. «Ну вот чеховское ружье и выстрелило», подумала она, но продолжила:

— Живу я в Санкт-Петербурге, прописана в Иваново, там родители остались, а я учиться приехала в… — договорить ей не дали.

— И?! — принц снова орал на ошарашенного доктора.

Катя от неожиданности замолчала и растеряно заморгала, она чувствовала себя как ось от колеса. Мир кружился, тек и менялся вокруг, она же явно была важной частью этого круговорота, но находилась на месте, вообще не понимая, что происходит, частью чего она стала. Почему все так переглядываются, почему мужчина-видение так взвинчен и не прекращает прессовать врачей.

Михаил прокашлялся и холодно и строго обратился к Семену:

— Семен Федорович, я сильно разочарован вашим отношением к пациенту. Как, наблюдая ее более трех недель, вы не заметили амнезию. Из ваших отчетов складывалось впечатление, что сознание и функции мозга почти полностью восстановлены.

Градус рева парня перешел на новый уровень:

— Да вы издеваетесь! Она что в сознании почти месяц?! — он начал метаться по палате. Собеседники, окончательно стушевавшись, молчали, Семен опустил взгляд в пол, пролепетав какие-то извинения, которые, пожалуй, не услышал ни один из присутствовавших.

Катя проглотила остаток фразы, даже она чувствовала вину за обманутые ожидания этого заботливого парня. Он резко остановился напротив Михаила Сергеевича.

— Завтра в обед все должно быть готово к выписке, — перевел взгляд на девушку, — Малыш, завтра в 12.00 мы поедем домой. Я все-все тебе расскажу.

— Погодите, — возразил Михаил, — завтра никак, слишком рано, мы амнезию обнаружили, надо ведь понять полную картину состояния, к тому же она передвигается с трудом, ей уход нужен.

— Да мне плевать, — мужчина явно взял себя в руки и тон голоса стал командно-волевой, — Повторюсь, завтра она едет домой, к этому времени вы отчитаетесь о степени ее амнезии. Рекомендации по уходу, списки нужных препаратов, график поддерживающих процедур, терапии, все это я жду вечером на электронную почту.

Он подлетел к кровати, вскользь коснувшись губами Катиного лба.

— До завтра, малыш, — ей досталась нежная улыбка, он развернулся на пятках, порывисто нагнулся, хватая с пола пиджак, и растворился в проеме двери, ураганом удаляясь по коридору.

В палате воцарилось гулкое молчание, Тамара со вздохом приземлилась в еще теплое кресло, вокруг все еще витал его резкий дурманящий аромат, незримо оставляя его призрак в комнате.

— Катя, что за фокусы такие? — устало выдавила она.

Плечи Семена все еще словно придавило плитой.

— Как вы себя чувствуете? — пробубнил он, теперь из нагрудного кармана уже Михаил достал свой злополучный фонарик и начал светить Кате в глаз, аутично проверяя их на реакцию зрачков.

«Да что они сегодня все как взбесились! Дались им мои зрачки. Я так скоро ослепну. Сначала мерзкое солнце, потом незнакомый муж просто ослепил меня своим великолепием, а теперь еще этот докторишко решил добить мои рецепторы!». Катя поморщилась, руками отгоняя Михаила и заслоняя ладонями лицо.

— Отлично….будет если вы перестанете светить мне в глаз! — к ее удивлению речь давалась очень легко, оцепенение спало и вернулся присущий ей сарказм, что безмерно ее радовало.

Врачи, кажется, пытались просверлить в ней взглядами дыру.

— Чувствую, вам действительно стало много лучше, тем не менее, даже при том, что я вынужденно, смею заметить, отпускаю вас домой уже завтра, врач на дом к вам будет приезжать раз в 3 дня, для наблюдения и еще, мой вам совет, не стоит больше кататься на мотоцикле без шлема! Тем более, на такой бешеной скорости, ну, если, конечно, вам дорога ваша жизнь… — внятно продекламировал Михаил голосом уставшего папочки, — Семен, прошу вас остаться и прояснить для нас, что с памятью нашей Катерины.

«Мотоцикл?! Какой еще к чертям собачим мотоцикл?! Я в жизни ни разу на него не садилась! Я и на велосипеде то с трудом держу равновесие! Я скорости боюсь до дрожи. Что происходит то?» Этот вопрос был сегодня фаворитом дня.

Катя потупилась на него.

— Простите, я чего-то недопонимаю, о чем вы?

Доктора вновь переглянулись, Михаил учтиво и отстраненно подал руку Тамаре и со вздохом, так и не повернувшись к Кате, двинулся на выход. Семен же занял трон вместо Тамары, откинулся почти утонув в мягкой спинке, и с чувством проговорил не то в спину коллегам, не то в пустоту палаты:

— Катерина, чего вы недопонимаете? Михаил Сергеевич справедливо заметил, что если бы вы не мчались со скоростью более 220 км в час по кольцевой, без шлема и без защиты, вы бы сейчас не лежали тут. Ваш муж несколько импульсивен, видимо вы и впрямь два сапога пара, или что кроме импульсивности могло сподвигнуть вас мчаться по мокрой дороге, под осенним ливнем, даже не накинув простейшей твердой защитной байкерской куртки. Или вы адреналинщица? Почему вы не сообщили о провале в памяти?

Он снова отвернулся и начал раскладывать на стол бумаги.

«Я? Мчалась по кольцевой?! Меня же машина сбила!!!»

Она пыталась переварить слова доктора. Они никак не вязались с ее представлением о происходящем. Проглотив информацию, она аккуратно и вкрадчиво продолжила, обходя вопрос вранья, все же она ощущала за это вину.

— Я не помню этого….

Семен уставился на нее:

— Не помнишь чего?

— Да…в общем то, толком… — заикалась Катя, — ничего не помню.

Врач взял ее карту и ручку, делая пометки:

— Плохо…но что-то ты помнишь? Я должен понять, какой длительности период скрылся от сознания. Что ты помнишь об аварии, о том, как попала сюда?

«Частичная потеря памяти? Что за хрень!», взревело Катино внутреннее я.

— Я шла…шел дождь…и меня сбила машина… — аккуратно продолжила она перебирать свои последние воспоминания.

Доктор быстро что-то записывал.

— А теперь начни сначала. Помнишь другие подробности?