Франкенштейн. Подлинная история знаменитого пари - Перси Биши Шелли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Портрет Мэри Уолстонкрафт, матери Мэри Шелли, во время своего путешествия по Швеции, Дании и Норвегии.
Художник – Джон Опи. 1797 г.
Во время своего шестинедельного путешествия Мэри, Перси и Клер читали «Письма, написанные в Швеции, Норвегии и Дании» Мэри Уолстонкрафт. Именно это произведение вдохновило Мэри на публикацию «Истории шестинедельной поездки», однако, к ней, в отличие от матери, критика была неблагосклонна. В рецензии журнала «Блэквуд» отдавалось явное предпочтение аналогичному путевому очерку леди Морган, а либеральные мысли, содержащиеся в трактате Шелли, были попросту проигнорированы рецензентами
Нынешним утром, сулившим погожий день, мы отправились к леднику Монтанвер. Эта часть его, заполняющая идущую под уклон долину, зовется Ледяным Морем. Долина лежит на высоте 950 туазов258 или 7600 футов над уровнем моря. Мы не успели еще далеко отойти, как пошел дождь, но мы упорствовали, пока не прошли более половины дороги, а тогда уж повернули назад, промокшие до нитки.
Шамони, 25 июля
Только что вернулись с ледника Монтанвер, иначе называемого Ледяным Морем, – зрелище поистине ошеломляющее. Тропа, ведущая туда по склону горы, то окаймленная лесом, то пересеченная ложбинами, полными снега, широка и крута. Хижина Монтанвер находится в трех лье от Шамони; половину этого пути проделывают на мулах, вовсе не столь уж надежных, ибо мой в первый же день упал, сделав, по выражению проводников, mauvais pas259, и я едва не свалился в пропасть. Мы пересекли покрытую снегом ложбину, по которой часто скатываются огромные камни. Один из них обрушился накануне, вскоре после того, как мы вернулись; проводники торопили нас пройти, ибо говорят, что иной раз достаточно малейшего звука, чтобы ускорить падение такого камня. Тем не менее мы благополучно добрались до Монтанвера.
Долина здесь отовсюду окружена отвесными горами, где царит беспощадный холод; склоны их покрыты льдом и снегом, который то громоздится кучами, то открывает зияющие провалы. Вершины представляют собой острые, обнаженные пики, такие крутые, что снег на них не удерживается. В их вертикальных трещинах кое-где скопляется лед, ярко сверкающий сквозь плывущий туман; они вонзаются в облака, точно вовсе чужды земле. Вся долина наполнена массой вздыбленного льда и незаметно подымается к самым отдаленным пределам этих жутких пустынь. Она имеет всего пол-лье (около двух миль) в ширину, а на вид – много меньше. Кажется, будто мороз внезапно сковал волны и водовороты могучего потока. Мы немного прошли по нему. Ледяные волны вздымаются на двенадцать-пятнадцать футов над поверхностью, пересеченной длинными и бездонно глубокими трещинами, где лед синеет ярче, чем небо. Все в этих краях изменчиво и все пребывает в движении. Огромная масса льда непрерывно, день и ночь, движется вперед; что-то в ней постоянно трещит и ломается, одни из волн вздыбливаются, другие проваливаются, и вся она постоянно меняется. Почти не умолкают отголоски падения камней, льда и снега, которые рушатся в пропасть или катятся с заоблачной вышины. Можно подумать, что Монблан, подобно божеству стоиков, является гигантским животным260, и его ледяная кровь беспрерывно струится по каменным жилам.
Мы закусили (М[эри], К[лер] и я) на траве, под открытым небом, пред лицом всего этого великолепия. Воздух здесь прозрачный и разреженный. Затем мы спустились, попадая то в полосу облаков, то на солнце, и к семи часам добрались до нашей гостиницы.
Монталегр, 28 июля
На следующее утро мы под дождем вернулись в Сен-Мартен. Ландшафт уже не казался столь грандиозным; на самых высоких вершинах висели плотные тучи; однако в промежутках между ливнями проглядывало солнце, в разрывах белоснежных облаков, принесших ливень, синело небо; иногда вершины ослепительно сверкали между туч над нашею головой, и вся величавая красота вновь была перед нами. Мы вторично перешли Пон-Пелиссье – деревянный мост через Арву, и само ущелье Арвы. Мы вновь проехали сосновым лесом, обступившим теснину, мимо замка Сен-Мишель, населенных привидениями руин, повисших на краю пропасти, под сенью вечного леса. Мы снова проехали долину Серво, более прекрасную – ибо более цветущую, – чем долина Шамони. Монблан и здесь образует одну из границ долины, а другая ее сторона представляет собой неровный полукруг из огромных гор; одна из них расколота на куски; пятьдесят лет назад она обрушилась на верхнюю часть долины; поднятая ею пыль была видна в Пьемонте, и люди приезжали из Турина посмотреть, не появился ли в Альпах вулкан. Обвал длился много дней, наполняя окрестность грохотом и сея повсюду страх. Вечером мы достигли Сен-Мартена. На другой день мы проехали долину, которую я описал выше, а к вечеру были дома.
На Монблане мы приобрели несколько образцов минералов и растений и две-три хрустальные печатки на память о том, что побывали вблизи него. В Шамони, как и в Кесвике, Матлоке и Клифтоне, есть музей Histoire naturelle261, владелец которого является самым гнусным образчиком гнусной породы шарлатанов, вместе с армией трактирщиков и проводников, питающихся слабостью и легковерием путешественников, как пиявки – кровью больного. Самой интересной из моих покупок является набор семян всех редкостных альпийских растений в пакетиках, на которых написаны их названия. Я хочу посадить их у себя в саду в Англии, а Вы сможете выбрать, что понравится. Это – друзья, которыми подлинный чистотел не должен пренебрегать; они столь же дики, как он, и более отважны, и расскажут ему повести не менее трогательные и возвышенные, чем те, что мы читаем во взоре певца весны.
Писал ли я Вам, что в здешних горах обитают стаи волков? В зимнее время они спускаются в долины, в течение полугода занесенные снегом, и пожирают все, что им удается найти не укрытым под крышей. Волк сильнее самой свирепой и сильной собаки. Медведи в этих краях не водятся. Будучи в Люцерне, мы слышали, что они изредка встречаются в лесах, окружающих озеро. Прощайте.
Ш.
Перевод З. Александровой
Женевский дневник
Мэри и Перси Шелли
Этот дневник вела Мэри Шелли при участии Перси Биши Шелли в течение 18 августа – 4 сентября
