Дитте - дитя человеческое - Мартин Нексе

И Дитте бросилась вниз. В самом деле: Ларc Петер и Сине со всеми детьми — целый воз! Фру Ванг уже помогала им вылезать из телеги. Она чмокнула Сине прямо в губы.

— Уж извините, — сказала она, растроганно улыбаясь. — Но я успела полюбить вас всех заочно, по рассказам Дитте.

И она сияющими глазами оглядывала их одного за другим.

— Стало быть, она не хулила нас… и не осрамила перед людьми! — с волнением промолвил Ларc Петер и, опираясь на круп лошади, слез с телеги.

— Здравствуй, девчурка! — Он взял Дитте за голову и, потрепав ее по щекам, прибавил: — Как приятно опять повидаться с тобой.

Прибежал вприпрыжку Фредерик, за ним сестренка Инге и оба мальчугана — налетели со всех сторон! Поспешил явиться и Ванг из глубины сада, держа на руках своего младшего карапузика.

— Лошадка, тпру! — закричал малыш, и улыбка сияла на его личике.

Приезжие хотели было сразу же ехать дальше в город, но лошадь устала, и надо было поскорее поставить ее в стойло. Ларc Петер рассчитывал, что хозяева, может быть, отпустят Дитте на весь остаток дня и она поедет с ними вместе. Но ему и договорить не дали. Фру Ванг настаивала, чтобы они вошли в дом и закусили сначала, а там видно будет, и Ванг присоединился к ее просьбе.

Ларс Петер, потупясь, запустил руки в карманы своего дорожного балахона и словно искал чего-то, в то время как Дитте и фру Ванг тянули его с двух сторон. На самом же деле он просто стеснялся и хотел выиграть время.

— Что ты на это скажешь, мать? — спросил он нерешительно, но Сине только смеялась; на ее румяных щечках не разглаживались глубокие ямки. Тогда он дал уговорить себя, а Поуль с Расмусом занялись лошадью.

Они оба очень выросли с тех пор, как Дитте их видела в последний раз. Настоящими молодцами стали!

Ларса Петера пригласили выкурить сигару в кабинете Ванга, внизу не курили из-за детей. Гость был совсем озадачен, увидев столько книг.

— Неужто вы все их прочли? — спросил он с сомнением.

Ванг должен был сознаться, что некоторых не читал и, вероятно, никогда не удосужится прочесть.

— Я-то никогда не был падок на книги, — продолжал Ларc Петер. — Работа на вольном воздухе отбивает от чтения; как придешь домой да сядешь, так и задремлешь. Но, я думаю, с книгами, как с людьми: к которым привыкнешь, так и полюбишь и будешь стараться взять от них как можно больше хорошего. А вообще незавидная доля корпеть с пером в руках. Вот уж ни за что не согласился бы на это, если б даже способен был!

— Да, это невеселое занятие, вы совершенно правы, — серьезным тоном сказал Ванг. — Я бы с удовольствием поменялся с вами и разъезжал по дорогам. Но у меня есть кое-что на душе, о чем я должен написать и о чем, пожалуй, никто, кроме меня, не напишет! Вообще же редко кто рассуждает так здраво, как вы, большинство просто завидует писателю.

Вошли женщины с кофейным прибором; решено было пить кофе на балкончике перед кабинетом Ванга.

— Это ради вас, Ларc Петер, — откровенно призналась хозяйка. — Вообще-то посторонние сюда не допускаются. Но вас мы так полюбили. Вы и не знаете, как часто мы говорили о вас и о ваших детях, и обо всем у вас в поселке.

Она даже раскраснелась от волнения.

— И вы мне страсть как полюбились — после моей собственной женки, разумеется! — воскликнул Ларc Петер. — Видно, что вы душа человек, хоть и барыня. Но… черт побери, чуть не сказал я, — откуда вы узнали, что это я? Ведь не могла же девчонка прямо нарисовать меня?

— Жена моя ясновидящая, — сказал Ванг, задорно поглядывая на нее. — Но и вы тоже, раз вы увидели в ней барыню. Этого до сих пор еще никто не замечал. Да она и не очень старается показать, что родилась дочерью капитана!

— Тебе это, как вижу, очень не по сердцу, — заметила фру Ванг, гладя мужа по голове. — Но вы извините меня, если я исчезну на минутку. А Дитте может пока побыть тут!

Она сделала знак мужу, чтобы и он вышел за нею в кабинет.

— Должно быть, они без денег, — шепнула Дитте отцу. — И вот теперь в затруднении, не знают, как быть.

— Право, мы не хотели затруднять… Мы решили заглянуть только на минутку! — Ларc Петер совсем расстроился.

— Они так часто говорили о том, как хорошо было бы залучить вас сюда, и я думаю, им очень неприятно было бы, если бы вы вдруг уехали. Ты, верно, тоже не при деньгах, отец?

— Как бы не так, девчонка! — с облегчением сказал Ларc Петер. — Мы как раз прихватили с собою часть деньжонок Сине, — на случай, если подвернется что купить кстати.

Он вынул бумажку в сто крон и дал Дитте. Бумажник был туго набит, как с гордостью отметила про себя Дитте.

— Да, вот какая у нас богачка мамаша! — радостно взглянул Ларc Петер на Сине. — Но мы, понятно, не станем проедать эти деньги, на них мы заведем какое-нибудь дело!.. Но как же быть теперь с твоими хозяевами?

— Я сама сбегаю в лавку, — сказала Дитте. — Можно мне истратить все? Тогда я бы заодно заплатила лавочнику весь наш долг!

— Правда чудесная из нее вышла девушка? — сказал Ларc Петер, когда Дитте вышла.

— Она и всегда такой была, — сказала Сине. — Мужа бы ей хорошего. Она стоит того.

— Такого вот, как я? — рассмеялся Ларc Петер. — Но я побаиваюсь, что она стала чересчур разборчива.

Вошла фру Ванг. Дитте, должно быть, все-таки сказала ей насчет денег, потому что хозяйка подошла к ним сзади и обняла обоих за плечи. Сказать она ничего не сказала, а только задумчиво погладила Ларса Петера по лохматому затылку, а потом вдруг нагнулась и поцеловала прямо в лысеющую маковку.

— А куда же девались ребятишки? — спросил Ларc Петер, чтобы перевести разговор на другое. Он боялся, как бы фру Ванг не вздумала благодарить.

— Они в саду за домом вместе с нашими, — ответила фру Ванг. — Вы бы поглядели, как быстро они подружились. Поуль и Расмус учат наших копать пещеры. Жаль только, что Кристиана с нами нет!

— А вы и его знаете?.. Да… Он теперь работает по-настоящему. Но, может статься, все-таки вдруг нагрянет к вам, бродяга! Таким уж он уродился!

— И, кажется, не в прохожего молодца, — заметила фру Ванг, смеясь.

— Да, — сказал Ларc Петер, теребя себе волосы. — Пожалуй, что так!

Из дальнейшего разговора выяснилось, что они вовсе не прямо из дому сегодня, а уже несколько дней в дороге, у них взяты с собой и провизия и спиртовка. Они располагались где-нибудь на лесной опушке и варили себе пищу. Прошлую же ночь ночевали у одного хусмана в Ноддебо.

— Как это, должно быть, чудесно! — сказала фру Ванг. — Вот бы и мне сделать такую поездку!

Глаза ее блестели.

— Так за чем дело стало? Взять да и отправиться прямо по дороге куда глаза глядят. Но, само собою, надо привыкнуть к этому, — не привередничать, а мириться с разными неудобствами.

— Это мы умеем оба — и муж и я!.. Да оно и необходимо при наших небольших средствах, — прибавила с улыбкой фру Ванг.

— Да, я уже и то дивился на вас, какие вы оба хорошие люди, — заявил Ларc Петер. — Но теперь-то я лучше понимаю, в чем дело. У людей с добрым сердцем редко остается лишнее — как бы там ни было. Но где же наша лошадь с телегой? — испуганно вскочил он.

Фру Ванг расхохоталась:

— Муж мой с сыном отвели ее на постоялый двор. Мы рассудили, что лучше вам переночевать у нас, чем искать ночлега в городе. Мы вас с удовольствием приютим, если только вы не посетуете на какие-нибудь неудобства.

Ну, что до этого, то Ларc Петер способен был, коли на то пойдет, хоть на вешалке повиснуть да уснуть: сои у него крепкий.

— Но у нас и на уме не было причинять вам такие хлопоты!

Вернулись Дитте с Эльзой, таща целую корзину провизии, а вдали на дороге показался Ванг. Ларc Петер пошел ему навстречу, желая познакомиться с окрестностями. Сине предпочла остаться дома с женщинами.

— Смотрю я и соображаю — как же это так: по ту сторону шоссе земля так хорошо обработана, а по эту совсем запущена? — спросил Ларc Петер, когда встретился с Вангом.

— А это все земельная спекуляция виновата, — объяснил Ванг. — Стоит лишь дельцу остановить свой взгляд на каком-нибудь участке, как тот становится словно проклятым с тех пор, ничего на нем не растет.

Они шли вместе вдоль полей. Ларсу Петеру показалось сначала, что Ванг человек не очень общительный и совсем не такой открытый и простой, как его жена; чего доброго, важничает! На самом же деле Ванг просто больше слушал и наблюдал, чем говорил, но теперь, с глазу на глаз, он оказался довольно разговорчивым и остроумным. Он, видно, хорошо разбирался в общественных вопросах и не очень-то церемонился в своих суждениях, — да и к чему было это делать, по мнению Ларса Петера. «Великие мира сего» не внушали Вангу никакого почтения.

— Это мы за них думаем! — сказал он напрямик.