Эратийские хроники. Темный гном (СИ) - Денис Лукашевич

- Да, - кивнул Героним, - уважаемый гном сам готовил. Говорит, «мерзлый придет – надо привести в норму». «Клянусь Бездной»!

Последние слова он сказал глухим цвергским басом. И – самое удивительное! – Шмиттельварденгроу вместо того, чтобы вспылить по своему обыкновению, громко расхохотался, чем привлек внимание тухлой компании по соседству. Заросшие по самые глаза мужики заозирались, сказали что-то грубое, отчего цверг мигом обернулся.

Рука опустилась на рукоять рунной секиры. Гном ощерился, показав два ряда острых акульих зуба.

- Надо чего? – Он с тошнотворным скрипом провел грязным ногтем по лезвию, острому, словно бритва цирюльника.

Те мигом стушевались, бормоча извинения. Цверг повернулся опять к столу.

- Демонское дерьмо! Итак, все-таки чего ждем?

Хорас оглядел всех присутствующих.

- Когда нас найдут.

- Найдут?

- А, может, хватит повторять мои слова! – Он опустил большие натруженные руки на стол. – Да, найдут. Те, кто знает, где Дероил, или даже сам клирик.

- Или те, кто сам его ищет.

- Или они, - кивнул Хорас. – По крайней мере, это может означать хоть какую-то определенность. И мы начнем действовать по-настоящему, а не возится, словно слепые щенята.

- А, все эти ваши планы, которые неизвестно – выполняться или еще нет. Дероилы, союзники, друзья… - Шмиттельварденгроу махнул рукой. – Слишком все сложно. Надо было нахрапом – топором постучаться во врата Цитадели.

- И умереть, не успев ступить и шага к этим самым вратам, - хмуро произнес Хорас. – Почему Дероил? Он умнейший из всех, кого я знал. Если кто и знает, какие еще отнорки ведут в Цитадель, то только он. Когда-то он был смотрителем архива Ордена. И он первый догадался о настоящей личности Магистра. Если его уже ищут, значит, он пошел против него в открытую. Так просто Дровосек, или же его надо кликать Повелителем, не посмел бы его тронуть – слишком большой авторитет у Дероила. Такого лучше не трогать.

Открылась, скрипнув, дверь в таверну, но – странное дело – на вошедшего никто не обратил на него внимание. Наверное оттого, что появлялся незнакомец здесь почти каждую ночь под утро. И уже многим успел намылить глаза своей нарочитой безликостью. Округлое и широкое лицо с носом-картошкой, обрамленное кудрявой бородой, улыбчатые морщинки в уголках глаз. Простой серый плащ, простая крестьянская одежда, только отличные дорогие сапоги да короткий наемничий «кошачий клык» у пояса несколько выбивались из образа.

Вошедший кивнул хозяину таверны, махнул кому-то еще. Взгляд его, по-военному цепкий и внимательный, скользнул по залу, осматривая сидящих.

Хорас сидел к входу спиной, но, увидав выражение лица Джалада, напрягся, рука скользнула к поясу, где висел длинный рыцарский бастард.

- Знаешь его? – тихо спросил он.

- Не скажу, чтобы лично… - протянул джаффец. – Но он чуть не зашиб меня лошадью.

- И ты ничего нам не сказал?

- Не придал значения, - пожал плечами пиромант. – Он даже извинился.

- А теперь?

- А теперь – не знаю, - покачал головой Джалад. – Может просто зашел перекусить.

Нет, не просто. Незнакомец, увидав его, улыбнулся, приложил два пальца к виску, отдал шуточно честь и, небрежно положив руку на гарду меча, двинулся к нему.

Хорас кивнул гному. Тот столь же небрежно положил секиру на лавку рядом с собой, погладив рукоять, словно расшалившегося кота. Напрягся и Героним, проверил свои ножи и тонкий меч. Джалад потянул на себя огонь из очага. Пламя взбрыкнула, налилась густой краснотой, в глубине его замелькали тени саламандр.

- Дхар! – выдохнул Хорас и оскалился.

Давнишняя компания поднялась со своих мест: пять человек. Под плащами виднелись кольчуги и чешуйчатые панцири, руки на мечах и прикладах арбалетов.

Шмиттельварденгроу не оглянулся. Отхлебнув из здоровенного жбана с пивом, он утер усы рукавом. Сыто рыгнул.

- Мы не одни?

Командор кивнул.

- Господа! – Рядом с их столом вырос незнакомец. На лице у него блуждала довольная улыбка. И тут же погасла, сменившись растерянностью и искренним удивлением. – Свет велик!

В голосе слышалась предательская хрипота.

- Что б меня! Хорас, друг…

Командор резко дернулся и вскочил со своего места. Его лицо выражало почти точно такое же удивление.

- Тессий! Ты…

Что ж, его можно было понять. Удивление и радость от встречи мешались с тревожным ожиданием: на чьей стороне старый друг…

- На твоей, друг, только на твоей! – опять улыбнулся Тессий. – Дероил рассказывал о тебе, но я думал… Вернее, Магистр сказал, что ты пал смертью храбрых.

- Дероил?

- Думаю, ищешь ты его, а? Конечно, я прав.

Он кивнул остальным, и солдаты расслабились и вновь расселись по своим местам. А хозяин таверны, как и остальные посетители даже не шевельнулись, словно ничего и не было. Словно не должна был вот-вот пролиться кровь.

- Мы давно уже общаемся с Дероилом. А после того, как ты, гм, умер, Магистр стал подминать Орден под себя. Менял старых командоров, возвышал преданных лично ему капитанов, а ветеранов отправлять на покой. Тогда на меня вышел клирик и рассказал свою историю. Конечно, поверил я в нее не сразу… Но после того, что увидал, сомневаться было бы уже преступно.

- Что ты видел?

- Сейчас не время и не место это рассказывать. Думаю, нам пора выдвигаться отсюда. Дероил ждет… нас.

От Джалада не укрылась пауза, словно он хотел сказать совсем другое слово. Да уж, явление Хораса было для него невероятным явлением, и пришел он сюда допрашивать. И убивать. Видимо, сейчас названный Тессием импровизировал. И не факт, что его начальник был доволен его самодеятельностью.

14.

Все-таки он ошибался. И когда им навстречу поднялся Дероил, то на его лице была искренняя радость. Или всего лишь видимость – клирик был политиком, как уже давно понял Хорас.

Тессий привел их к глухому хутору, в глубине старого леса, там, где сходились границы трех пределов: Сараванга, Таргхольма и Гравуи — и, соответственно, царила атмосфера беззакония. К хутору вела разбитая в грязь тропа, кое-где пересекаемая линзами моховых болот и ручейков. Правда, по утреннему морозцу ныне они схватились тонким и ломким ледком. Деревья стояли, огромные, тенистые, мрачне и безмолвные. В эту пору года даже птиц и зверья не было слышно. Или же их успели распугать незваные гости.

Вскоре открылся и сам хутор: широкая луговина, окруженная хмурыми елями и лиственницами, добротный, хоть и видавший виды дома из замшелого, обросшего мхом сруба. Несколько амбаров с провалившимися крышами и обширными загон, заросший сухим разнотравьем. В нем ныне находилось несколько оседланных лошадей, за которыми ухаживала мутная личность в темном грязном плаще. Хотя с животными он обращался сноровисто. Когда человек повернулся к гостям, под плащом блеснул зеркальный нагрудник с гравированным семилепестковым пламенем — знаком Ордена.