Королевская кровь - Ирина Котова

— Сутки — очень уж долго, — расстроенно озвучила капитан их общую мысль.

— Увы, — инляндец выбросил салфетку в ведро, — иначе никак. Зато будет здоров и в своем уме. Я вам больше не нужен?

— Спасибо за помощь, лорд Тротт, — Игорь протянул руку и они попрощались крепким рукопожатием. А вот руку Люджины рыжий профессор пожал мягко, и пожелал удачи.

Вечером того же дня Алина сосредоточенно слушала Дмитро Поляну, который провел ей первый урок. Что-то она уже выучила с Эдиком, что-то освоила сама. Ее привыкший к систематизации и порядку ум с радостью впитывал общие модели и схемы для выведения формул, а когда начали получаться простейшие упражнения, она чуть не прыгала от восторга. Матвей, чтобы не мешать, ушел на кухню, готовить и болтать с соседями, и она периодически слышала его гулкий бас из-за двери.

Жаль, что ее способность манипулировать потоками и прочими формами стихий была крайне слаба. Дмитро периодически выходил курить, и она шла с ним на балкон, кутаясь в сунутую Матвеем огромную тяжелую куртку, которая свисала ниже колен, слушала его живые объяснения. Куртка хорошо пахла, хотя она не могла бы определить, чем, и, самое главное, была теплой. В холл иногда выходили другие семикурсники, сидели, разговаривали, ели, мелькал противный Эдик, который, тем не менее, навещал сегодня очнувшуюся наконец Янку в больнице. Виталист Василий лениво наигрывал на гитаре какую-то мелодию, и ее вдруг осенила почти поэтическая ассоциация. Ее дар будто слабенькие и неуверенные пальчики, не могущие достаточно сильно зажать струны-стихии, и практически полное отсутствие слуха. Талантливый музыкант может считать мелодию, не видя нот, и наиграть ее — как могут обращаться с потоками Дмитро, Матвей, большая часть ее одногруппников, но ей это недоступно. Все, что она может — разучивать формулы-аккорды и тренировать пальцы, упрямо повторяя простейшие манипуляции, чтобы струны ее слушались и звучали правильно, без щелчков и сипов. И, возможно, когда-нибудь чисто механические навыки перейдут в опыт, который подменит собой природный талант. Главное, что у нее есть, что развивать.

— Ну все, — сказал Поляна, когда у нее уже начали дрожать пальцы, а глаза заслезились от по большинству своему неудачных попыток уловить магические спектры. — Молодец. Давай уже завтра, ладно? А то я уже сам путаюсь. Хорошо, что теорию ты знаешь, а практику освоим. Они вышли в холл, и Поляна крикнул в сторону кухни:

— Матвей, проводи девушку!

— Да я сама дойду, — смутилась она, но из коридора уже появился Ситников, улыбнулся.

— Закончили? Есть не хочешь?

— Не-а, — Алинка вдруг широко зевнула, успела прикрыть рот рукой.

— Ой.

— Мне все время тебя хочется накормить, — сказал он укоризненно, — наверное, потому, что ты такая маленькая. Они спустились на второй этаж. Холл был пуст.

— Ну что, спать пойдешь? — спросил семикурсник. Алина покосилась на дверь, невольно передернула плечами.

— Да я посижу, наверное, еще немножко, — получилось жалобно и неуверенно.

— Таак, — протянул внимательный Матвей, погладил ее по плечу, — колись, малявочка, в чем дело?

— Да мне кошмары вчера всю ночь снились, — призналась девушка и сняла очки, потерла глаза. Спать на самом деле хотелось неимоверно, занятие ее измотало с непривычки. — Страшно ложиться теперь, боюсь, вдруг, как Янка, не смогу проснуться? Глупо, конечно, девчонки там рядом. А я, видимо, перенервничала, и теперь все время кажется, что у кровати кто-то стоит, и глаза страшно открыть. А потом закрыть страшно. Пройдет, наверное. Матвей неловко переступил с ноги на ногу.

— Слушай… Алин. У нас ведь две кровати свободные в комнате.

Хочешь, пойдем к нам спать? Поляна против не будет, и тебе не так страшно. Алинка покраснела.

— Все подумают, что я как Янка, Матвей.

— Кто подумает — нос разобью, — пообещал он уверенно. — Или… ты думаешь, что я…, блин! Даже стыдно говорить такое тебе.

— Нет, нет, что ты, — поспешно возразила пятая принцесса.

Разговор вгонял ее в краску. — Я знаю, что ты не такой. Просто нехорошо это, понимаешь? Я засну, не переживай, может, успокоительного выпью, все равно сморит рано или поздно. Ситников кивнул.

— Ладно, малявочка. Ты давай иди зубы чисть, умывайся. А я тут посижу, пока ты не заснешь. Если что — сможешь позвать. Угу?

— А тебе завтра не к первой паре? — с сомнением спросила Алина.

Предложение было хорошим, но было очень неудобно. — Завтра же не встанешь.

— Что ты, — убежденно сказал Ситников, — мне завтра как раз можно отоспаться. Заснула она на удивление быстро, и никакие гадости ей не снились.

Видимо, большой Ситников за дверью пугал даже ночные кошмары.

Глава 18

Лорд Тротт недовольно глянул на часы. Без пяти шесть. Еще пять минут, и он может уйти из тренировочного зала с вполне успокоенной совестью. Студенты ввалились в зал без трех, шумные, сопящие, безалаберные и недисциплинированные. Поздоровались хором, уставились на него. А он вдруг вспомнил, где видел их — за неделю до начала учебного года, в кабинете Алекса. То ли экзамен тот принимал, то ли просто развлекался. Инляндец плохо запоминал людей, информацию и события, которые не имели для него значения.

— Почему не в форме? — спросил он, кривясь. Те растерянно переглянулись, и немного опухший Ситников расстроено пробасил:

— Извините… Глаза у него были сонные, и он старательно сдерживал зевки. И смотрел так, словно был готов к тому, что Макс скажет — заниматься не буду.

— В следующий раз чтобы были уже переодеты, — сухо процедил профессор. Сам он был в футболке и спортивных штанах.

— Да, профессор, — надо же, какие покладистые студенты!

— Сначала будем отрабатывать индивидуальные приемы, потом, если доживете, поучу работать в связке, — сообщил он. — Мне нужно понять уровень вашей подготовки, поэтому десять минут на разминку и разогрев, а потом вам придется постараться меня убить. Всеми способами, которым вас научили. И не вздумайте осторожничать.

Для своего возраста парни были действительно неплохо подкованы, и Макс даже несколько разогрелся, отбивая одну атаку за другой. После каждой попытки он останавливал разошедшихся ученичков, глаза которых горели азартом, терпеливо разъяснял ошибки, показывал, как действовал сам, заставлял повторять. Один раз намеренно подпустил огненно-воздушную «вертушку» слишком близко, чтобы показать, как рассеивать ее в ближнем бою. Студенты глядели с восторгом, чуть ли не открыв рты. Эффект испортило открывшееся Зеркало, из которого высунулась лохматая голова, и сонный, очень злой блакориец, оценив обстановку, с сильно заметным акцентом раздраженно проговорил: