Хороший, плохой, неживой - Ким Харрисон

– Он велел ее привести, а не поиметь, – сказал Кист бескровными губами. Мой взгляд прилип к следу ногтя у него под челкой.

Хотя Сэмюэл был крупнее, не оставалось сомнений, что Кист имеет право ему приказывать. Злость и нетерпение сменили его обычную мину небрежного флирта, придавая ему тот оттенок резкости/что мне всегда в мужчинах нравился. Как у всякого менеджера, у Киста были проблемы с работниками, и почему-то тот факт, что ему, как всякому другому, приходится разгребаться с обыденщиной, придавал ему привлекательности. Мой взгляд блуждал по нему, а мысли следовали за взглядом.

Черт бы побрал вампирские феромоны.

Все еще тяжело дыша, большой вампир покосился на меня и снова на Киста.

– Ее надо обыскать, – сказал он. И облизал губы, глядя на меня, да так, что у меня зачастил пульс. – Я это сделаю.

Я напряглась, подумала о пейнтбольном пистолете. Но слишком их здесь много.

– Это сделаю я, – ответил Кист, и голубизна его глаз стала исчезать в нарастающей черноте.

С-супер.

Сэмюэл молча отступил, и Кист протянул руку к моей сумке. Я замялась, потом увидела его приподнятые брови, как бы говорящие: «Ты только дай мне повод», – и отдала ее. Кист взял сумку, плюхнул на соседний стол.

– Дай мне все, что на тебе, – сказал он тихо.

Не отрывая от него взгляда, я медленно завела руку за спину и подала ему пейнтбольный пистолет. Окружающие вампиры не издавали ни звука. Может, из уважения к моему красному пистолетику? Они же не знали, чем он заряжен. Еще только затыкая его за пояс, я знала, что воспользоваться им не придется, и сейчас хмурилась из-за упущенной возможности, которой на самом-то деле и не было.

– Крест? – спросил Кист, и я, расстегнув замок зачарованного браслета, положила его в протянутую руку. Ничего не сказав, Кист положил крест и пистолет на стол позади себя. Шагнув вперед, он широко развел руки. Я послушно повторила этот жест, и он подошел ближе, чтобы меня обыскать.

Стиснув зубы, я ощущала блуждающие по мне его руки. Там, где он прикасался, начиналось теплое покалывание, проникающее снаружи внутрь. Только не шрам, только не шрам, – думала я отчаянно, зная, что будет, если он коснется шрама. Вампирские феромоны висели в воздухе так густо, хоть топор вешай, и струя воздуха от вентилятора вызывала приятное ощущение, сползающее от шеи к паху.

Когда он убрал руки, я вздохнула с облегчением.

– Амулет с мизинца, – потребовал он, и я сняла колечко, положила ему в ладонь. Он бросил его рядом с моим пистолетом.

Кист встал прямо передо мной и недобро прищурился:

– Дернешься – умрешь. Я не поняла.

Кист придвинулся ближе, и я задышала сквозь зубы. Я ощущала его напряжение, его обостренное внимание, предугадывающее мои возможные движения. Он дыхнул мне на ключицу, и мои мысли перескочили к его губам, гладившим мне ухо четыре дня назад. Кист, наклонив голову, глядел на меня, колеблясь, и пустой взгляд голубых глаз отлично прикрывал голод.

Он поднял руку, погладил пальцем от уха вниз, к шее, к выступам шрама.

У меня подкосились колени. Хватая ртом воздух, я подалась вверх, и в волнах непобедимого желания, которое требовало удовлетворения, я ударила его наотмашь, но он перехватил мою руку, рванул на себя. Я извернулась, ударила ногой – он перехватил и ее, дернул и отпустил.

Я упала на задницу – больно на деревянный-то пол! И уставилась на него под хохот вампиров. Но на лице Киста не выражалось ничего – ни злости, ни мысли. Ничего совсем.

– От тебя пахнет Айви, – сказал он, когда я встала с колотящимся сердцем. – Но ты не привязана к ней. – Чуть заметное удовлетворение прочиталось на его лице. – Она не смогла.

– О чем ты бормочешь? – буркнула я, злясь и смущаясь, пока отряхивалась.

Он прищурился:

– Приятно было? Когда я твой шрам трогал? Если тебя какой-нибудь вампир привяжет кровью, только он может вызвать такую реакцию. Кто же это тебя укусил и не дал себе труда объявить тебя своей? – Лицо у него стало задумчивым, и мне показалось, что мелькнуло на нем что-то вроде вожделения. – Или ты убила того, кто на тебя напал, чтобы не быть привязанной? Очень плохая девочка!

Я ничего не ответила – пусть верит, во что ему хочется, – и он пожал плечами.

– Поскольку ты ни к кому не привязана, такую реакцию может вызвать любой вампир. – Он приподнял брови. – Любой вампир, – повторил он, и у меня мороз пробежал по коже, когда я вспомнила, что меня ждет Пискари. – Интересное у тебя утро будет, – добавил он.

Муть перед глазами постепенно рассеивалась. Кист протянул руку назад, взял со стола мою сумку. Вампиры начали переговариваться, строя небрежные и не очень мне нравящиеся предположения, сколько я продержусь. Сперва Кист вытащил мясницкий нож, и вампиры загоготали. Я рассеянно оглядывала зал, отмечая разрушения, а Кист вытащил пригоршню амулетов, со стуком высыпал их на стол.

– Это все работа Айви? – спросила я, пытаясь как-то найти в себе уверенность.

Чем дольше я буду отвлекать их разговорами, тем больше шансов, что Ник успеет привести сюда ФВБ вовремя. Вампир, который получил удар в пах, осклабился:

– В некотором смысле. – Он глянул на Киста и, как мне показалось, стиснул зубы. – Твоя соседка отлично трахается, – сказал Сэмюэл, и рожа у него сделалась самодовольная, потому что у Киста участилось дыхание и пальцы, копающиеся в моей сумке, стали неловкими.

– Так вот, – тянул Сэмюэл в небрежно-приятельскойй манере. – Они с Пискари всему ресторану приход организовали на вампирских феромонах. В результате три драки, пара укусов. – Он прислонился к столу, скрестил на груди руки и ухмыльнулся. – Один умер и был отвезен в городское временное хранилище. Понимаешь? Он получил свой портрет на стенку и купон на бесплатный ужин. И нам чертовски повезло сообразить, что творится, и всех не-вампов убрать отсюда, пока не началось всерьез. Упаси нас Боже, если Пискари за это лишится ЛСП и должен будет получать ее снова. В прошлый раз на это чуть не год ушел.

Сэмюэл взял орешек из вазы, подбросил в воздух, поймал ртом и стал жевать все с той же радостной ухмылкой. Кист покраснел от злости.

– Заткнись, – велел он, закрывая мою сумку.

– А чего такого? – насмешливо спросил Сэмюэл. – То, что с тобой Пискари никогда так не урабатывался, еще не значит, что он сделает ее своим наследником.

Кист замер. Он никому не сказал, что Пискари уже это сделал. Я глянула на него и удержала язык за зубами.

– Я сказал – заткнись, – предупредил Кист, и почти видно было, как он раскаляется.

Окружающие нас вампиры небрежно подались назад. А Сэмюэл засмеялся, явно желая довести Киста до срыва.