Вторжение из ада - Юрий Петухов

— В Лос-Анджелесе было веселей, — просипел Хук. Ползущий рядышком Крузя не ответил. Он и сам знал, там с утра до ночи врубали с бронеходов один и тот же шлягер Дона Чака «Пропади все пропадом, моя крошка!» От этой идиотской песенки многие сходили с ума и лезли в огонь гравилетов сами. В Детройте и Сан-Франциско морили газами, и потому там стояла жутчайшая вонь — тела не сгорали в огне, а просто валялись по улицам, домам, крышам, подвалам и медленно гнили под веселым жгучим солнышком. Похоже, всем было плевать на санитарные нормы. Хук и Крузя работали порознь, каждый шел своей дорожкой. Но в проклятом Нью-Вашингтоне их пути пересеклись. Хук говорил:

— Вот, Крузенька, мы и встретились — как две крысы с одного корабля на бревнышке. Корабль пошел ко дну, а мы еще трясемся наверху, мать их промеж глаз!

Крузя кряхтел и помалкивал.

В руинах на них напали — какие-то чокнутые, загнанные и озлобленные бедолаги. Переговоров начать не удалось. Пришлось всех семерых отправить досрочно на тот свет. И Хуку, и Крузе помогала давнишняя, вбитая сержантами Школы навечно, до самой могилы, выучка космодесантников — без нее гнить бы и их косточкам посреди камней да трупов бывшей столицы Штатов, а скорее всего, еще в тех городишках, что они посетили ранее. Оба прошли сквозь огонь и воду, чтобы встретиться здесь, как и было намечено по плану. Не такой представлялась встреча, совсем не такой! Да и Дила Бронкса с его ребятишками, с карликом Цаем чего-то не было видно.

— Лопнуло все, Хук! Провалилось к едрене фене! — шипел Арман-Жофруа, размазывая скупую слезу по грязной щеке — слеза эта была не от излишних чувств, а от едкой и вонючей дряни, пропитавшей воздух. — Провалилось! И нам с тобою, двум дуракам старым, еще радоваться надо! Мы хоть и в дерьме по уши, но покуда живехоньки! Вон, видал, чего делается? Дил с коротышкой, небось, в кандалах уже, коли и вовсе не в земле сырой — их первых спровадят, не то что нас с тобой, мелкую сошку! И Гуга давно обратно в каторгу пихнули, на Гиргею! Все провалилось, все прахом пошло. Не рассчитали чего-то! Ивана к вышке, это точняк! Скорей всего, шлепнули! Или обратно в психушку сунули! Накрылись мы, Образина, медным тазом! Да еще этим ублюдкам на руку сыграли. Да сейчас за нас свечки ставят, нехристи поганые! Они, небось, уже по всему миру особое положение ввели, всю власть заграбастали — вона как народишко-то бьют — намертво!

Хук не отрывал маски от лица, сил у него оставалось мало, шел на старом заводе, по инерции. Но шел. Сейчас Хуку было плевать на теории и рассуждения ни о чем. Выбраться бы! Вылезть из дыры поганой!

— Зря мы сюда влезли, Крузя! — стонал он. — Зря! Надо выползать! Рвать когти из города! В леса прятаться!

— Какие тут, на хрен, леса?! Это тебе Россия, что ль?! Два карателя выскочили неожиданно. Навели лучеме-ты. Они не собирались предупреждать, кричать: «стой! руки вверх!» Они собирались жечь ползущих. Но они не знали, с кем имеют дело.

— Вот это очень кстати, — обрадовался Хук, облачаясь в пятнистый скаф, натягивая шлем на голову.

Этих двоих они прибили очень тихо и аккуратно, боясь повредить одежку и выкладку, голыми руками давили, нежно, почти любя. Баллоны в скафах были полны — а это шесть часов легкого и чистого дыхания, будто на пляже под пальмой, а не в горящем бедламе. Два лучеме-та, два парализатора, всякая прочая мелочь.

— Живем, Образина! — обрадовался и Крузя. Захлопнул шлемовый створ. — Как связь? — Нормально! — отозвался Хук. И тут же испугался. По связи их могут и засечь, лучше помалкивать до поры до времени.

— Не боись! — расхохотался Крузя. — В такой кутерьме не до нас! Пошли наверх, надо оглядеться!

Хук не мог надышаться. Он чувствовал нутром, как вливаются силы, будто всю кровь ему сменили — на молодую, здоровую, горячую. Он открыл грудной клапан скафа, нажал на синюю кнопочку — и прямо из трубочки у рта в губы ткнулся шарик стимулятора, потом второй, третий. Хук закатил глаза от блаженства. Ну, теперь можно и наверх!

Они выскочили на широченную площадь перед Форумом. И застыли на миг.

Это место знали все на земном шаре и во Вселенной, его бесконечно показывали по Ин-форму, тиражировали на красивеньких открыточках, обыгрывали со всех сторон в голофильмах. Форум возвышался колоссальным хрустально-прозрачным дворцом на полуторамильную высоту. Шесть возносящихся к небу вскинутых крыльев переливались гранями на все цвета радуги — в каждом крыле была своя служба, будь то Сенат, Конгресс или вездесущее Разведывательное Управление. Под стать искрящемуся, возносящемуся к солнцу Дворцу искрились и возносились в выси бессчетные струи фонтанов, возносились, рассеивая мириадами мельчайших капелек алмазную водную пыль.

Это было ошеломляющее зрелище, оно будоражило и подавляло. Сама площадь утопала в роскошной и густой зелени — исполинские гибриды лиственниц и пальм с Зангезеи высились посреди сказочно густых синих елей и папоротников агума-рума с планеты Ро. Форум был мечтой, ирреальной галлюцинацией, воплощенной в действительность.

Он был таким еще неделю назад.

Теперь все выглядело иначе.

— Ни хрена себе! — выдохнул Хук.

И он был прав. Вся зелень на огромнейшей, необъятной площади Величия и Процветания Объединенных Наций Мирового Сообщества была выжжена дотла. Лишь кое-где торчали вверх обугленными чертовыми пальцами черные страшные стволы. Слой грязно-серого, седого пепла метровой плесенью покрывал все открывающееся глазу. И посреди этого застывшего ужаса высился черный, уродливо-гнетущий хищный зверь, раскинувший шесть черных, обугленных крыл.

Да, это был не хрустальный возносящийся к Богу дворец, а будто спустившийся с адских кровавых небес огромный и мерзкий черный демон-стервятник, спустившийся и озирающийся вокруг, выискивающий жертву, готовый сорваться с чудовищным клекотом и броситься на мир еще живых, еще надеющихся.

— Берегись!

Хук не услышал крика. Аркан туго захлестнул его шею. Сразу повалило, поволокло по битому кирпичу, по пеплу… И вдруг отпустило. Это Крузя, он спас. Хук приподнялся на колено, повернул голову. Крузя лупил из лу-чемета по развалинам — трое горящих размахивали руками, дергались. Еще четверо лежали обугленными трупами. Один убегал, втянув голову в плечи и волоча ногу.

— Пускай бежит, — милостиво просипел Крузя.

— Жаль их, — промычал Хук Образина, — такие же несчастные как и мы с тобой!

— Будем жалеть, сами сдохнем! — философически заключил Крузя. И махнул рукой на черный дворец Форума. — Надо идти туда.

— Потопали! — согласился с ним Хук.

С крыши Дворца можно было осмотреться, выбрать отходной путь, другой такой возможности не имелось. И потому стоило рискнуть.