Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Более того, наблюдается сходство между «Сказочной историей» и «Охотой на волков», поскольку в обеих песнях лирический герой действует вразрез с общепринятыми правилами — танцует с иностранкой и вырывается за флажки: «Рты раскрыв от изумленья, / Рвались к месту преступленья / Люди плотного сложенья, / Засучивши рукава» (АР-14-154), «Им потеха, где шумиха, — / Там ребята эти лихо / Крутят рученьки, но тихо, / Ничего не говоря» (АР-14-150) = «Тот, которому я предназначен, / Улыбнулся и поднял ружье. <…> Только сзади я радостно слышал / Удивленные крики людей» («от изумленья» = «удивленные»; «люди» = «людей»; «потеха» = «улыбнулся»).
А свой роман с Мариной Влади Высоцкий описал также в «Песенке ни про что, или Что случилось в Африке» (1968) и в киносценарии «Удивительная история, которая произошла с очень молодым человеком из Ленинграда и девушкой из Шер-бурга» (1969).
В этой главе мы уже говорили о том, что Высоцкий иногда представляет своего лирического героя как ленинградца («Я свой Санкт-Петербург не променяю / На вкупе всё, хоть он и Ленинград», «В Ленинграде-городе / У Пяти углов / Получил по морде / Саня Соколов»). Таким образом, Ленинград выполняет здесь функцию замещения Москвы (чтобы не было слишком буквального сходства с родившимся там автором). По аналогии с этим Шербург замещает собой другой французский город — Париж, где живет Марина Влади. Впрочем, Париж упоминается и в самом начале сценария: «Эта история началась в Ленинграде. [Вернее даже — ] эта история началась в Париже, а еще вернее — эта история началась в Шербурге, на одной из улиц, в маленьком магазине “Зонтиков”» /6; 51/.
Далее говорится о том, что «один очень молодой человек смотрел в Ленинграде фильм “Шербургские зонтики”», где героиней была «девушка с белыми волосами и грустными голубыми глазами». Этот фильм опять же выполняет функцию замещения картины «Колдунья» (1956), которая в 1959 году демонстрировалась в СССР. Главную роль там играла Марина Влади, и именно она была «девушкой с белыми волосами», в которую сразу же влюбился молодой Высоцкий.
Как гласит дневниковая запись В. Золотухина от 26.05.1969, Марина Влади носила заявку Высоцкого на сценарий «Удивительная история…» председателю Госкино Алексею Романову: «Он в восторге. Его не смутила даже фамилия Высоцкого. “Надо договариваться с банкетом” и т. д.»[770]. Однако дальше восторженных отзывов дело не пошло.
***
Теперь вернемся к «Смотринам» и сопоставим их с «Песней завистника» (1965), где герой также завидует богатому соседу и противопоставляет ему свое неблагополучие: «Мой сосед объездил весь Союз. <.. > У него на окнах — плюш и шелк, / Баба его шастает в халате» = «Там у соседа — пир горой / И гость солидный, налитой /Ну, а хозяйка — хвост трубой — / Идет к подвалам. / В замок врезаются ключи, / И вынимаются харчи, / И с тягой ладится в печи, / И с поддувалом»; «А у нас на водку не хватает» = «А я сидел с засаленною трешкой, / Чтоб завтра гнать похмелие мое».
Герой завидует изобилию своих соседей: «Ох, какие крупные деньжищи!» = «Ох, у соседа быстро пьют!». Но если в «Песне завистника» он негодует: «Ему, значит, — рупъ, а мне — пятак?!», то в «Смотринах» уже с грустью констатирует: «Смотрины, стало быть, у них. / На сто рублей гостей одних, / И даже тощенький жених / Поет и скачет» (интересно также сравнить «Песню завистника» с «Песней о хоккеистах»: «Ох, какие крупные деньжищи <….> Я б в Москве с киркой уран нашел / При такой повышенной зарплате» = «Профессионалам — зарплата навалом. <…> Им платят деньжищи — огромные тыщи»).
В первом случае герой упоминает пятак, а во втором он сидит «с засаленною трешкой». И ему досадно от такой несправедливости: «Но мне очень больно и обидно» = «А я стонал в углу болотной выпью».
При этом в обеих песнях упоминается сын богатого соседа: «А вчера на кухне ихний сын / Головой упал у нашей двери» = «Все сразу повскакали с мест, / Но младший сын с поправкой влез: / ‘“Кто не работает — не ест’! - / Ты спутал, батя”» (АР-366). И герой хочет испортить жизнь своим соседям: «Ничего, я им создам уют — / Живо он квартиру обменяет» = «А что не петь, когда уют и не накладно? <…> И посредине этого разгула / Я пошептал на ухо жениху, / И жениха как будто ветром сдуло,
- / Невеста вся рыдает наверху».
Как видим, оба персонажа одинаково говорят о своих бедах и о своем отношении к богатым соседям, но при этом герой «Песни завистника» на внешнем уровне подвергается сатире, а герой «Смотрин» изначально предстает в трагическом свете. Таким образом, в первом случае сатирическая окраска имеет своей целью скрыть личностный подтекст произведения.
Можно еще добавить, что реплика завистника: «А вчера на кухне ихний сын / Головой упал у нашей двери», — предвосхищает «Балладу о детстве» (1975), где тоже будет фигурировать богатый сосед, хотя и женского пола: «Спекулянтка была номер перший — / Ни соседей, ни бога не труся, / Жизнь закончила миллионершей — / Пере-светова тетя Маруся. / У Маруси за стенкой говели, / И она там втихую пила. / А упала она возле двери — / Некрасиво так, зло умерла». И далее говорится об одном из авторских двойников — метростроевце, — увидавшем роскошь, в которой жила «богатенькая тетенька Маруся Пересветова»: «Но было все обыденно: / Заглянет кто — расстроится. / Особенно обидело / Богатство метростроевца» (вспомним реплику завистника о богатстве соседа: «Но мне очень больно и обидно»). А поскольку Маруся Пересветова «втихую пила», можно предположить, что о ней же (и ее муже) говорилось в следующих строках: «Там за стеной, за стеночкою, / За перегородочкой / Соседушка с соседочкою / Баловались водочкой» (а герой «Песни завистника» как раз сетовал: «У них денег — куры не клюют, / А у нас на водку не хватает»). Метростроевец же, столкнувшись с роскошью только что умершей соседки, так разозлился, что «дом разбил, / А нам сказал: / “У вас носы не вытерты, / А я за что, мол, воевал?!” / И разные эпитеты» /5; 352/, - повторив действия
