Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман

Написав песню «Прошла пора вступлений и прелюдий…», равно как и более раннюю «Вот главный вход…» (после ареста в июне 1966 года), поэт сделал себе очередное профилактическое предупреждение: остаться самим собой. Поэтому песня «Случай» заканчивается соответствующим образом: «Не надо подходить к чужим столам / И отзываться, если окликают». Под словом «чужими» имеются в виду как раз сильные мира сего. Поэтому и через год в «Песне автомобилиста» лирический герой скажет: «Я в мир вкатился, чуждый нам по духу».

Теперь обратимся ко второй паре песен — это «Смотрины» и «Сказочная история» (обе — 1973), в которых главного героя приглашают развлекать песнями «солидных» гостей на деревенской свадьбе и на банкете5зз.

В «Смотринах» герой выступает в образе крестьянина (маска пролетария). Он с самого начала противопоставляет себя, свое хозяйство и жизнь соседу, у которого «пир горой»: «А у меня — сплошные передряги: / То в огороде недород, то скот падет, /То печь чадит от нехорошей тяги, / А то щеку на сторону ведет».

Можно предположить, что сосед вновь является собирательным образом советских чиновников, у которых всё благополучно и которых герой противопоставляет себе, а у него — «всё неладно». Последний мотив часто встречается в поэзии Высоцкого: «Видят все, что неладно со мной» (АР-1-109), «Подумаешь — с работою неладно!» /2; 459/, «И у меня дело неладно — / Я потерял нить Ариадны» /3; 152/, «Что-то ничего не ладится» /1; 563/, «У меня теперь дела — ох, в упадке, — / То ли пепел, то ль зола, всё в порядке» /3; 50/, «Из рук вон плохо шли дела у меня» /1; 515/, «Всё из рук вон плохо, плачь — не плачь» /2; 115/, «У меня ж, как прежде, дела / Продвигаются. / Всё ни так, ни сяк, / Наперекосяк, / Всё никак не получится!» /3; 370 — 371/, «Всё как-то наперекосяк» (АР-3-58), «Но и утром всё не так» /2; 80/, «Комом — все блины мои, / А не только первый» /1; 241/, «Я на каждом шагу спотыкаюсь» /1; 244/.

Прием персонификации противника героя в образе его соседа широко распространен в творчестве Высоцкого. Возьмем, например, «Песню о госпитале» (1964): «Но сосед, который слева, / Все смеялся, все шутил», — или «Песню завистника» (1965), в которой лирический герой выступает в маске этого завистника и противопоставляет себя соседу, как и в «Смотринах»: «У них денег — куры не клюют, / А у нас — на водку не хватает»[755] [756] /1; 175/. А в стихотворении «Подумаешь — с женой не очень ладно!» (1969) читаем: «Плевать — соседи выбили два зуба!». Здесь возникает тот самый мотив «мордобоя», о котором говорилось выше.

Сосед же постоянно находится рядом с героем: «Со мной он завтракал, обедал, / Он везде за мною следом, / Будто у него нет дел» («Про личность в штатском», 1965 /1; 169/), «Я не знаю, где он есть, / Ощущаю только — здесь» («Невидимка», 1967; АР-9-68). Поэтому в «Песне завистника» герой хочет избавиться от такого соседства: «Ничего, я им создам уют — / Живо он квартиру обменяет» (причем вариант исполнения этой песни: «Пусть он, гад, мне платит неустойку! <.. > Живо, гад, квартиру обменяет!»535, - напоминает ту же «Невидимку»: «Обмажу гада, чтобы было видно!»; АР-11-129).

Теперь вернемся к «Смотринам»: «Ох, у соседа быстро пьют! / А что не пить, когда дают? / А что не петь, когда уют / И не накладно?», — и сравним эту ситуацию со «Сказочной историей», написанной в том же году: «Для веселья есть причина: / Ну, во-первых — дармовщина…». Причем, на банкет здесь, как и в «Смотринах», приглашены лишь состоятельные люди: «И гость — солидный, налитой» = «У кого дела неплохи, — / Собралися на банкет».

Разумеется, такое мероприятие сурово охраняется от посторонних: «И стоят в дверном проеме / На великом том приеме / На дежурстве и на стреме / Тридцать три богатыря. / Им — потеха, где шумиха: / Там ребята эти лихо / Крутят рученьки, но — тихо, / Ничего не говоря».

Этими ребятами является милиция. Похожий образ власти будет фигурировать в «Дне без единой смерти (1974 — 1975), где ребята принудительно оживляют тех, кто решил умереть, вопреки постановлению «сверху». И делать это они будут тоже лихо: «Есть спецотряд из тех ребят, / Что мертвеца растеребят, — / Они на день случайности отменят», «В тишайшем уголке Земли, / Где спят и страсти, и стихии, — / Реаниматоры лихие / Туда добраться не смогли». Отметим еще несколько совпадений: «И дежурит на приеме / Спецотряд в дверном проеме…» /4; 296/ = «В проем оконный не стремись <…> Есть спецотряд из тех ребят, / Что оживят, растеребят…» (АР-3-83); «Крутят рученьки, но — тихо. / Ничего не говоря» /4; 53/ = «Тех беспощадно оживят, / Спокойно, без особых угрызений» (АР-3-89).

Главного героя «Сказочной истории» на банкет не приглашали, но он устроил себе другой банкет: «В кабаке старинном “Каме” / Парень кушал с мужиками»[757] [758].

Как известно, рядом с Театром на Таганке находился ресторан «Кама», куда часто захаживал Высоцкий, и это одно из указаний на автобиографичность образа «парня» (при работе над песней автор даже начал писать слово «ресторан», но остановился на полпути и заменил его на «кабак», чтобы не было слишком буквального сходства: «В [ресто] кабаке старинном Каме…»; АР-14-150).

Более того, здесь наблюдается сходство с наброском конца 1960-х годов: «В кабаке старинном “Каме” / Мы сидели с мужиками, / Все ворочали мозгами — / Кто хорош, а кто и плох. / А когда кабак закрыли, / [Посудили, порядили], / Все решили — недопили, / И трезвейшего снабдили, / Чтоб чего-то приволок»537 (АР-14-150, 152) = «Как туг быть — никого не спросить. / Ну решили присесть, закусить, / Червячка заморить, табачка покурить, / Побурить, поострить, подурить. / Разногласья сразу в группе, / Хучь и водка на столе…» /2; 593/ («сидели» = «присесть»; «посудили, порядили» = «побурить, поострить, подурить»; «недопили» = «водка»). Последняя цитата представляет собой набросок песни к несостоявшемуся спектаклю по сказкам Б. Шергина, а первая — взята из «Сказочной истории». Как видим, в обоих случаях в качестве внешнего сюжета используется одинаковая форма — фольклорная.

Также «Сказочная история» в некотором смысле повторяет сюжет «Поездки в