Звезда запада - Андрей Мартьянов

— Что такое? Что случилось? — Видгнир дёрнул бога за куртку, но тот отмахнулся от него, как от назойливого комара, и побежал к кромке берега, а потом, даже не снимая сапог, забрался едва ли не по пояс в воду, тщетно пытаясь разглядеть, что происходит.

Гунтер, вскрикивая и плюясь попавшей в рот водой, яростно от кого-то отбивался. Река вокруг него просто кипела, взлетали брызги, кругами расходились поднятые волны. Рядом с германцем кружили три-четыре светлых силуэта, отдаленно напоминавшие человеческие. Видимо, с этими тварями и сцепился не на жизнь, а на смерть Гунтер.

— Надо помочь ему, Лофт! — теряя выдержку, заорал Видгнир, бросаясь в воду, но цепкая рука Локи поймала его за шиворот и хорошенько встряхнула.

— Сам пропадёшь, дурак! — брызгая слюной, рявкнул бог, с силой, неожиданной для его тщедушного тела, вышвыривая Видгнира на берег. — Ты стреляешь хорошо? Ну так давай!

Видгнир, сообразив, что теперь лучше слушаться советов Локи, выхватил из-за спины самострел, пробурчав что-то вроде «в кого хоть стрелять?», мигом наложил стрелу и, почти не целясь — он и так знал, что попадёт куда нужно, — всадил короткий болт в одну из мелькавших под водой теней. Послышался краткий вскрик — вроде бы женский…

Всё стихло в тот момент, когда Торин уже вылезал на скользкий берег. Гунтер же исчез — надо полагать, речные создания утянули его на дно. Только волны колыхались на том месте, где совсем недавно виднелась его голова. Видгнир в отчаянии швырнул самострел под ноги и кинулся к воде.

Монах, учуяв, что происходит неладное, забыл про свои огорчения и уже стоял рядом с Торином, удивленно про себя отмечая, что впервые видит конунга по-настоящему испуганным. Даже сквозь загар на его лице проступала нехорошая бледность, глаза круглые, трясётся то ли от холода, то ли от… Впрочем, викинг, каков бы он ни был, никогда не признается в том, что он чего-то боится. Разве только в самом крайнем случае.

— Кто это был? — Видгнир тряхнул Торина за плечо, выводя из оцепенения. Конунг сплюнул, прокашлялся, словно от попавшей в горло воды, и, утерев ладонью мокрое лицо, рыкнул:

— Не знаю я! Не видел! Только почувствовал, как они меня за ноги хватать начали.

— И что? — напряжённо спросил Локи.

— И ничего!! — Торин совсем вышел из себя. — Ну, оттолкнул я её пару раз, вроде как за волосы длинные схватился…

— Почему «её»? — перебил бог.

— Ну… — Конунг вдруг замялся и опустил глаза. — Показалось, что женщина это…

— Русалка! — ахнул отец Целестин и с лёгким ужасом глянул на воду. Мало ли…

Локи только поморщился.

— Какая ещё русалка! Дело обстоит куда похуже. Ну как я мог так опростоволоситься!

— Ты о чём? — не понял конунг, подозрительно глядя на Лофта.

— О том, что Силу реки не распознал! Думал, бесплотные духи где-то рядом, а оказалось, что не «где-то», а прямо там, в реке! И не «бесплотные», а вовсе наоборот… Надеюсь, что Гунтер не подкачает!

На сией таинственной фразе Локи оборвал свою речь, а на дальнейшие расспросы святого отца просто отказался отвечать. Лишь на слова Сигню о том, что Гунтера надо попробовать спасти, пробурчал:

— Будем ждать до утра. Не думаю, что мы сможем помочь ему сейчас.

Торин с Видгниром поглядели исподлобья, а отец Целестин расстроился чуть ли не до слез. Не отдавая себе в том отчета, он за последние месяцы, как, впрочем, и все, душой привязался к беспутному германцу, и теперь представить жизнь отряда без его плоских шуточек и заросшей рыжей щетиной физиономии было просто невозможно. Ну да, бесспорно, Гунтер не просто варвар, а худший из них, однако заменить его не сможет никто. Монах признался себе, что на самом-то деле Гунтер не так уж и плох и по-своему добрый человек, только невоспитан и некрещён… Читать заупокойную молитву отец Целестин всё же не торопился, надеясь неизвестно на что. Авось и выпутается как-нибудь. Пока собирали хворост, стреноживали лошадей и разбирались с перепутанными мешками, бедолага Гюллир, искренне желая хотя бы чем-то помочь, неприкаянно сидел под кроной раскидистого вяза и даже не пытался обратить на себя внимание. Он понимал, что случилось нечто очень нехорошее — Силу реки он тоже учуял и знал, что она забрала к себе одного из двуногих, но предложить свою помощь и услуги стеснялся. Люди и так не смотрят на него, лишь маленький белый зверёк снова устроился на тёплой драконьей спине.

— Разожжёшь его, как же, на такой сырости! — Торин сердито смотрел на кремень и подмокший трут. Костёр упорно не желал загораться. Мокрые ветви дымили, любая высеченная искра тотчас гасла. Видать, ко всем неприятностям вдобавок ещё и сидеть полную ночь в мокром и холодном перелеске, не имея возможности ни согреться, ни поесть.

— Локи, может, я… — Монах, наблюдая за тщетными усилиями уставшего и злого Торина, знаком показал богу, что можно бы использовать Силу руны огня.

— Ну давай, что же делать. Только сам, без моей помощи. — Локи пожал плечами и неожиданно улыбнулся, точно вспомнив о чём-то.

— Погоди. — Лофт остановил отца Целестина, уже выбиравшего палку посуше, чтобы вырезать на ней руну. — А дракон нам на что? Гюллир, иди-ка сюда! А вы все отойдите…

Сигню спряталась за спину святого отца, Видгнир с Торином настороженно встали подле них, наблюдая, как Локи сложил из нарубленного хвороста громадную кучу и сам отскочил в сторону. Гюллир слегка потоптался, примериваясь, втянул в себя воздух и внезапно с шумом выплюнул из пасти горячую струю тугого яркого пламени. Часть веток с вершины кучи слетела от её напора, но остальные мгновенно занялись, да так, словно в костре лежал подсушенный сосняк, а не ольха да берёза.

— Я не перестарался? — с озабоченностью в голосе спросил дракон у Лофта, но тот только рассмеялся:

— Спасибо, Гюллир, всё прекрасно! — и, посмотрев на остальных, впервые видевших такое чудо, добавил: — Ну что застыли как идолы? Поесть бы надо, а потом спать!

На этот раз всегда мгновенно засыпавший отец Целестин долго ворочался, не находя успокоения. Весь вечер никто почти и слова не вымолвил, несмотря на все попытки Локи делать вид, что дело если уж не хорошо, то поправимо. Сигню вот, думая, что все уснули, плакала тихонько. Торин с Видгниром ни на кого и смотреть не хотели и упорно отворачивались от Гунтерова мешка да одежды, у костра лежавших. Эх, тяжко на душе… А Лофт, спрашивается, куда смотрел? Отчего опасность не отвёл?

Едва начало светать, когда монах высунул взъерошенную голову из-под накидки и, прищурясь, огляделся. Локи, как обычно стороживший большую часть ночи, должен был сидеть около костра, но отчего-то…