Звезда запада - Андрей Мартьянов

— Он дело говорит, — встрял Гунтер, до того сидевший молча с безразличным видом. — Я как понимаю — до нашего прихода всё было как обычно, так, Лофт?

— Ну… да, — неуверенно ответил Локи. — Когда я перед нашей встречей у селения Хейдрека ходил в Междумирье, ничего необычного не видел. Но поверить, что из-за нашего появления духи болот и Полей Мрака очнулись от сна, я не могу! Нелепо это.

— Так мы же в этот мир не за пивом явились! — продолжал настаивать монах. — Это, конечно, ересь, но мню я, что прошлое, настоящее и будущее очень тесно связаны и состояние Вселенной сейчас есть следствие её состояния в предыдущий миг. Если духи разрушения пробудились, если боги Сокрытых Гор оказали нам поддержку и вот это подарили, — он постучал пальцем по золотому диску на груди, — если Огненные Болота стали выдыхать пламя постоянно — это всё неспроста. Должна быть причина!

— А если вспомнить ётунов, вышедших ради нас из своего уединения в пещерах под Исландией, Вендихо с его духами, то, какая охота была устроена за нами, то начнешь понимать, что причина если не всего происходящего, то большей его части — в нас. В том, что наследники сгинувшего Аталгарда пришли требовать своё, — добавил Видгнир.

— И быть может, ещё в том, что Врата Миров скоро замкнут круги Миров, — закончил отец Целестин.

Локи подтянул согнутые ноги к груди и, отрешенно глядя на огонь, уткнулся подбородком в колени. Его серые глаза ничего не выражали. Молчал он долго.

— Всё может быть, — сказал он наконец. — Поверить мне в такое трудно, но всё может быть… Кстати, если мы пройдём через перевал до того, как его накроет Тьма, обратного пути уже не будет. Вернуться в Мидгард получится только с помощью Чаши Сил. Другого пути нет, вы это понимаете?

— Значит, завтра надо искать переправу через Болотную реку и идти к Небесным Горам. Мы должны успеть. — Торин вздохнул и улёгся на плащ. — Спите. Если заснёте…

Болотная река брала начало от ледников Химинбьёрга. Бурный поток, стекая с гор, нёс свои воды через южное оконечье Железного Леса, а потом распадался на десяток рукавов, исчезавших в непролазных топях Огненных Болот. Трясины, вбирая в себя чистую серебряную воду, отдавали её равнине уже изрядно потемневшей и замутившейся. У края болота со стороны Сокрытых Гор образовалась поросшая камышом и осокой дельта, и через две лиги отдельные русла снова соединились в широкую и медленную реку, уходящую на юг, к Мёртвым Морям.

В верхнем течении (ещё до впадения в Болота) река несла в себе золото. Говорили, что находили даже огромные, с телячью голову, самородки, но это были только слухи, ибо обитательницы Железного Леса выбирали всё золото подчистую. Вернее, не они — ведьмы заставляли работать привычных к воде речных троллей, и десятки, а то и сотни буро-зелёных малышей, имевших несчастье попасть в рабство к Ночным Всадницам, отсеивали от речной гальки и песка золотые крупинки. Вполне естественно, что другим смертным ходу в Железный Лес не было и золото Болотной реки находилось в сокровищницах Ночных Всадниц и их повелителя Нидхёгга.

Странная компания появилась хмурым туманным вечером девятнадцатого июня на восточном берегу Болотной реки, совсем рядом с краем огромного камышового поля, простершегося до оставшихся к северу болот. В предночном полумраке по низкому прибрежью трусили шесть косматых низеньких лошадок, ведомых спешившимися людьми за поводья, а позади них трусил небольшой, казавшийся в тумане черно-коричневым дракон. Дракон иногда останавливался, громко и отчаянно зевал, показывая зубастую пасть и раздвоенный розовый язык, а затем вперевалку догонял остальных. На драконьей спине, между сложенных и прижатых к бокам крыльев, возлежал тощий белый кот с рыжим пятном у хвоста.

Синир почему-то отказался с утра ехать вместе с Сигню. Его законное место — на плетёной попоне позади девушки — осталось пустым, а сам кот неожиданно запрыгнул на спину крылатого ящера — широкую, как стол, — и весь день просидел (вернее, пролежал) на ней.

Надо полагать, что зверю попросту надоело ехать на лошади. И трясет, и когти убрать нельзя; так и сиди день напролет, вцепившись в попону и одежду хозяйки. А тут — удобство и комфорт.

Гюллир оказался и впрямь удивительно покладистой и незлобивой тварью. Он не знал (да и не хотел знать), куда идут те, что согласились взять его с собой, а просто топал вслед за лошадьми с самого рассвета. Днём Гюллир с необычным для его племени виноватым видом отпросился и улетел к горам — поискать какой-никакой еды, а заодно поглядеть, нет ли где недругов, — ему объяснили, что надо бояться ведьм и турсов. Он поймал рядом с перевалом винторогого муфлона, давясь, схрупал его до последней косточки и, покружив над горами, вернулся, не найдя ничего подозрительного.

Ничего, кроме кисельно-густой чёрной пелены, укрывавшей главный хребет Химинбьёрга на юге. Гюллиру, как он потом сказал, почудилось, что по сравнению с предыдущим днём мрак ещё немного приблизился к перевалу Глер.

Скорее всего, так оно и было.

От реки шёл едва различимый запах торфа и тины. Ветер шумел в камышах, и чудилось, что среди высоченной травянистой поросли сотни каких-то существ ведут разговор шёпотом. Погода за прошедший день испортилась окончательно. Пару раз начинался дождь, с болот, по самому краю которых пролегал путь отряда, нанесло жидкого, но неприятного тумана. Капельки осаждались на одежде, оружии, стекали по намокшим волосам на лица. По погоде было и настроение — мрачное и подавленное.

Справа болота, слева степь, впереди река и Небесные Горы. И ещё впереди полная неизвестность и целая куча странных и неожиданных опасностей.

— До темноты перебраться на ту сторону, наверное, всё равно не успеем. — Голос Локи звучал в сыром и неподвижном воздухе как-то приглушенно. — Придётся остановиться до завтра здесь. Или как?

— Место открытое и схорониться негде, — в тон ему добавил конунг, мокрый и недовольный.

— Что делать, что делать… — скрипнул Лофт. — Был бы брод, так и проблем с переправой бы не возникло. А так завтра вплавь придётся.

— Вплавь?! — переполошился отец Целестин. — Как вплавь? Я же плавать не умею! Потону сразу! Что, и плот не сделать?

— Из чего? — Локи окинул взглядом пустую, голую равнину, на которой не росло ни единого дерева. Только кусты какие-то вроде терновника, колючие да жидкие.

— Не знаю из чего! — гнул своё монах. — Только не поплыву я! Хоть что говори!

Гюллир, к которому все как-то очень быстро привыкли, свернув по-собачьи голову набок, вдруг вмешался:

— Зачем плыть? Можно перелететь… И замолк смущённо.