Продолжение «Тысячи и одной ночи» - Жак Казот

Сей знак доверия твоего

заслужит мое вечное уважение.

Хикар своей мудростью и отвагой привел фараона сначала в удивление, а затем в восхищение, Синкариб же своим письмом вызвал безграничное почтение: послание его доказывало, что сей царь ничуть не беспокоится за то, как его подданный исполняет свой долг, и заранее уверен в успехе. В то же время он, сообщив, что укрепил свою армию шестьюдесятью тысячами боевых колесниц, дал понять, сколь грозной силой обладает. Всё выглядело совсем не так, как уверял Надан посланников фараона. По словам визиря, ассирийский царь хотел изготовить всего сорок тысяч колесниц, да и желание это вряд ли было осуществимым. В письме же Синкариб говорил о шестидесяти тысячах и о том, что ему недостает такой мелочи, как девятьсот кантаров. При любых других обстоятельствах фараон отнесся бы к подобному бахвальству как к игре и попытке ввести в заблуждение, но теперь, получив свиток из рук Абикама, он не решился не принять слова ассирийского царя за чистую монету.

— Абикам, — молвил фараон, — прежде чем я удовлетворю просьбу Синкариба, ты должен построить обещанный воздушный дворец. Исполни свое обязательство, от этого зависит мой ответ твоему государю.

— Соблаговоли, о великий царь, указать место, избранное тобою для этой цели, — отвечал Хикар. — Хотя это маленькое чудо не должно касаться земли, следует всё же определить, над каким местом оно должно находиться и с какими точками на поверхности земли соотноситься. Необходимо также сообщить план здания зодчему, который сопровождает меня и получил приказание учесть твои пожелания. И, наконец, настало время собрать все строительные материалы, дабы твои поденщики передали их в руки моих строителей.

— Я хочу всего-навсего павильон в сто квадратных локтей под куполом соответствующих пропорций, и чтобы здание по периметру окружала терраса в двадцать локтей шириной, защищенная балюстрадой высотою в два с половиной локтя. Хочу также, чтобы с террасы спускалась лестница и на нее можно было бы легко встать прямо с верблюда. Строение это, украшенное по замыслу твоего зодчего, должно висеть в ста локтях над землею напротив того самого склона, на котором ты расположил свой лагерь. Через четыре дня у тебя будут материалы, которых хватит на четыре таких здания. Ты также получишь в свое распоряжение поденщиков, которые передадут всё необходимое твоим рабочим, но не забывай о моих условиях.

— Я буду иметь честь освежить их в памяти твоей, государь, — сказал Хикар, — на случай, если забудется то, что написано в послании твоем к Синкарибу. Через четыре дня ты станешь свидетелем полного исполнения всех твоих пожеланий.

Четкие и хладнокровные ответы Хикара окончательно смутили фараона. У него не осталось никаких сомнений, что он имеет дело со всемогущим магом, и едва ассирийский посланник удалился, как царь повелел созвать на совет коллегию жрецов Осириса и Анубиса.

Когда жрецы явились по зову государя, царь поведал им, как хотел поставить Синкариба в затруднительное положение и как оказался в нем сам с тех пор, как его условия были приняты.

— Царь Ассирии, — сказал фараон, — прислал мне мудреца-звездочета, который угадывает все мои мысли. В отличие от собратьев своих, чьи речи всегда таинственны и темны, он словно читает мои мысли и излагает их лучше, чем это сделал бы я сам. Вы сведущи во всех науках, скажите мне, кто этот человек? Какого рода познания его? На что он рассчитывает, обещая на моих глазах построить в воздухе дворец — а размеры его он только что узнал — с такой уверенностью, словно речь идет о сооружении самой простой лачуги на земле?

— О царь! — молвил старейший жрец. — С того самого дня, как этот Абикам появился при твоем дворе, мы всеми вообразимыми способами пытались определить, под каким знаком он родился. Мы направляли наши астролябии на все зодиакальные созвездия, но так и не вычислили его звезду. У нас возникло подозрение, что она располагается в сфере небесной, которая находится выше наблюдаемого и изучаемого нами неба. Абикам родом из Халдеи, возможно, он один из могущественных магов этой земли. Но, сколь бы ни был он искусен, ему не удастся осуществить задуманное тобою естественным путем. И он не сможет ввести нас в заблуждение путем наваждения — хватит и троих из нас, чтобы помешать ему прибегнуть к колдовству. Мы отправимся в указанное тобою место в тот день, когда Абикам приступит к строительству, и его рабочие, если они в самом деле у него есть, не выдержат всепроникающих лучей наших глаз и будут сломлены нашими заклинаниями.

Эти слова успокоили фараона, и он повелел приготовить всё необходимое для строительства. Четыре тысячи эфиопов, шестьсот возов, сто слонов и самые ловкие египетские поденщики пришли в движение, дабы собрать и привезти на место нужные материалы.

Хикар и Зефани безо всякого волнения наблюдали за великими приготовлениями, ибо средства, которыми они намеревались воспользоваться, были столь просты, что в их успехе сомневаться не приходилось.

Наконец условленный срок миновал, и в лагерь посланника Ассирии прискакал гонец, который сообщил, что царь Египта ждет его. Хикар поспешил во дворец.

— Итак, мудрейший Абикам, — сказал фараон, — все твои пожелания исполнены. В указанном мною месте есть всё для строительства целого дворца. Готовы ли рабочие Синкариба приступить к делу?

— Они только и ждут твоего приказа, — ответил Хикар. — Если через час ты соблаговолишь прибыть на место, твои желания будут исполнены. Мы будем ждать тебя, я же поспешу обратно в лагерь, дабы поторопить моих людей.

И снова египетский царь восхитился уверенностью ассирийца. Абикам походил на человека, который никогда не сомневается в своих словах и возможностях. Фараон приказал подать колесницы, дабы весь двор мог насладиться редким зрелищем. Коллегия жрецов присоединилась к процессии, а за ними последовала неисчислимая толпа жителей Массера.

Хикар и Зефани приказали развернуть ассирийские стяги: их подняли все, кто сопровождал посланника Синкариба. Хикар держался впереди и под знаменами Марса выглядел так же внушительно, как и под щитом Минервы{224}.

Рядом стояли четыре слона с украшенными флажками и лентами башенками, в них, невидимые для чужих глаз, ждали условленного знака птицы рух и их погонщики. Как только вдали показалась колесница фараона, Зефани забралась на спину слона и скрылась за сетчатым пологом. Заиграла музыка, и Хикар галопом поскакал навстречу царю Египта.

Тот заметил стремительно мчащегося всадника, но ему и в голову не пришло, что это скачет сам