Мои двенадцать увольнений (СИ) - Комаров Артем А. "КАА"

Николь последнее время стала спокойней, наконец-то смирилась, что будет со мной работать долгие годы рука об руку. У меня были большие планы, одно из новых направлений отдать ей полностью, она сможет, справится, а я буду рядом если что. И Рома, что крутился возле нее почти круглосуточно. У нее задатки хорошего управленца, жаль, если все это погибнет в административной рутине. Мне даже стало не хватать ее вспышек негодования, легких уколов, странных недомолвок. Ничего, сейчас она выскажет все, что думает, уж этого она точно не сможет держать в себе, мы опять немного поспорим и потом, вечером, я дам ей достоверную информацию.

— Как Вам, Николь Александровна?

— Ваш новый кабинет?

— Да.

— Миленько. Цветастенько. На майские мебель будет, как только Вы в Баден-Баден свалите, так и заменим, стены перекрасим и шторки обновим.

— Вы здоровы?

— Да. Абсолютно, еще пара недель витаминов и я пройду весь курс реабилитации.

Я все еще ждал реакции, но хоть какое-нибудь язвительное слово или подозрительный взгляд. Но ничего так и не дождался. Так, что-то случилось, надо выяснять что.

Хорошо, что я здесь скоро работать не буду, а то я и так не очень жалую кабинет Ковина (после сидения там взаперти я его как-то резко перестала любить, хотя дизайн все равно нравился), так он еще станет салатово-черно-красным убожеством. Жаль, что этот кошмар я все же увижу. И из-за этого я каждый день мурлыкаю по телефону начальнику фабрики? Знала бы раньше, гавкала бы в трубку, чтоб не мебели, не ремонта не было. И как бы не пришлось выходить на праздники для контроля.

— Николь Александровна, могли бы ко мне зайти.

— Конечно, Григорий Матвеевич.

После случая в курилки я лучше стала относиться к Финансовому директору, так что пошла на зов, а не как обычно выудила информацию по телефону.

— Помоги выбрать.

Я смотрела на каталог украшений.

— А какой повод?

— Пятнадцать лет совместной жизни.

— И как же она Вас так долго терпит?

— Сам удивляюсь, природная вредность ей помогает.

— А что меня-то позвали на помощь.

— Ляльку просил один раз, так до сих пор слушаю, что большей пошлости не дарил. Она у меня дама боевая и острая на язык.

А другая тебя бы и не выдержала, зануду такого. Что ж я выбрала несколько вариантов, после просмотра фоток жены Финика остановились на двух комплектах.

— У Вас все в порядке?

— Все нормально. С чего такой вопрос?

— Да, последнее время Вы как бы остыли что ль. Моя жена всегда говорит, что если она не переживает, то ей безразлично, а если ей безразлично, то она разворачивается и уходит.

Права твоя жена, мне небезразлично пока, но я свободна от всего, состояние немного другое, но результат тот же. Развернусь и уйду, когда буду уверена, что все сделала.

Я опять разглядывала рендеры, боже, ну и кошмар. А если потом в это буйство больной фантазии и приемную захотят переделать, не, я тогда точно сбегу раньше конца июля, меня только на финской границе тормознут и то для проверки визы. А сейчас надо идти и договариваться с Ковиным об очередных стажерах.

— У нас кто-то в декрет уходит?

— Да.

— Кто?

— Я.

Хорошо, что рядом не было ценных документов, а то кофе из Ковина вылетело брызгами.

— Николь Александровна, вы серьезно?

— Да.

— И когда это произойдет?

— После зачатия через шесть месяцев.

— А на каком Вы месяце?

— Ни на каком. Как залечу, сразу сообщу. Но я следующая в декрет.

— То есть Вы не беременны.

— Нет. К сожалению.

— А зачем нам тогда стажеры?

— Обещала пристроить.

— Вечно Вы обещаете, а я должен страдать.

Документы он согласовал, побурчал для проформы, подписал и позвал меня на ужин в компании пары миллиардеров и кучки миллионеров.

Пришлось в обед тащиться в салон делать укладку. А платье опять серое, то же, что и в прошлый раз на подобной встрече, не стоит ради этих господ обновлять гардероб или вести список выгула одежды. Вырез все же глубоковат на спине, Шеф как-то умудрился промахнуться и попасть в него, большую часть вечера его рука пробыла на моей талии под платьем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Андрей Владимирович, могли бы убрать свою руку из моего платья.

— Что?

— Руку уберите.

— Мне удобно.

— А мне нет.

— Что не так?

— До Вас не доходит?

— Нет.

— Где Ваша рука.

— На твоей талии, — и еще скотина взял и погладил, словно ему можно.

— Ага. Почти, только она под платьем.

Действительно под, ну и что, меня все устраивает, но вот судя по взгляду на «протокольное» расположение ладони у меня пара секунд или что-то тяжелое опустится на мою голову. Пришлось прогнать пару-тройку грязных фантазий, не время для них, не с Николь же их реализовывать в самом деле. Или? Лучше отойти, а то неизвестно куда мои руки полезут после нескольких ярких картинок разбушевавшейся фантазии с Николь в главной роли.

«Вот скотина!». По моей спине пробежались пальцы. Я с разворота влепила клатчем нахалу по лицу, правда лицо оказалось совсем не тем.

— Ром, прости.

— Сам виноват, знаю, что тебе с тылу подбираться опасно, — Бизончик потирал щеку.

— Ко мне со всех сторон подходить опасно.

— Ты тут надолго?

— Нет, к счастью.

Салатовая дамочка пожаловала, а значит, я могу драпать с этого праздника жизни. На Хелен было ткани с вершок, но Андеро умудрился попасть на этот островок переплетения нитей, а на моих метрах ткани промазал, вот криворукий.

Столкнулись мы в дверях, а я-то хотела незаметно слинять.

— Николь, Слава Вас отвезет, идите в машину.

— Я сам ее отвезу, — лапа Бизона припечатала меня к его телу.

— Ромка меня отвезет, он мой адрес знает.

Нехорошо прищурился шеф, завтра отыграется, ведь Бизон знает то, что ему неведомо. Лифт опять не работал, пришлось тащиться по ступенькам, если бы я не попросила заехать Рому в магазин, тащиться было бы гораздо легче.

Утром проснулась в дурацком настроении, так и тянуло на глупости, и первым делом на работе я ее и сделала.

— Вы охренели?! — нависал надо мной шеф.

— А Вы вчера не охренели?

Но, честно говоря, он был прав, вела я себя недостойно, но не смогла устоять, треснула ему клатчем по голове, проходя мимо. Ох, и удивленное лицо было у Липы, а у Ковина удивление быстро сменилось почти привычным бешенством. И вот он буйствовал в моем кабинете.

— Если подобное повторится, то я огрею Вас чем-нибудь на итоговом совещании, — старалась чтоб голос был холоден и у шефа не возникло сомнений в реализации страшной мести.

— Вам мне кажется, что забываетесь? Так и просите, чтоб я Вас опять уволил, Николь.

— Да увольняйте, только предупреждаю сразу, это будет последнее увольнение, — нашел чем пугать.

— И в чем причина Вашего неадекватного поведения? Ничего ужасного не случилось же.

— Да? Мне опять прилетела пара предложений покровительства с вашей легкой руки под моим платьем. Только перестали поступать такие заманчивые шепталки, а из-за вас опять началось, — упрека в голосе побольше, чтоб про спорткомплекс вспомнил.

Ага, намек не пролетел мимо. Опять паленым запахло.

— От кого?

— Это уже не Ваша проблема, Рома им все доходчиво объяснил.

Кажется, одному пальцы сломал. Пока Бизон ходил за шампанским, парочка идиотов решила повторить «подвиг» Ковина и запустить руку в вырез, но я была начеку, а подоспевший Ромка еще и добавил от себя на долгую память. Все, надо Мире сказать, чтоб платья с открытой спиной мне больше не шила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я же просил мне сразу говорить, — как ему удается надо мной все время так угрожающие нависать, это я должна претензии предъявлять, а тут он умудряется упрекать.

— Проблема решена, зачем мне Вас по всему дому разыскивать, может, застану в самый интимный момент, а такие картинки не для моей слабой психики.