Бессонная война - Сэм Альфсен

вырезал всех сифов до единого, чем оставил Скидан без хлеба, – спокойно ответил Нуска, не пряча глаз.

Но Син не унимался. Он продолжал прожигать Нуску ледяным взглядом. Его цепкий ледяной взгляд пробирал до костей, заставляя задержать дыхание. Син думает, что Нуска предаст его ради Вьена?

«Верно. Когда-то я так и не смог сделать выбор. Но неужели Син не доверяет мне до такой степени?..»

Нуска поморщился, как от удара, но лишь наклонился вперёд и тихо произнёс:

– Син, я давно сделал выбор. Я здесь, я на вашей стороне. Вы, конечно, можете послать людей за Вьеном, но не думаю, что вам удастся его отыскать. И я знаю брата не хуже, чем лекарское дело. Он не способен на такую подлость.

Эрд отвернулся. Теперь он выглядел больше задумчивым. Взобравшись на волчака, Син снова обратился к Гирру.

– Пока в этом нет нужды. В Сифе составьте мне полный список подозреваемых. Там же обсудим дальнейшие планы.

Гирру только пожал плечами и кивнул, а затем сел верхом на своего гнедого скира.

Звезда стояла в зените, но даже здесь, ближе к югу, она почти не грела. На протяжении всего пути через пустошь Нуска не открывал глаз. Ему было тяжело смотреть на то, что осталось от полей, вид серого месива от земли до небес вызывал тошноту.

Привалившись к спине эрда, лекарь задремал. В течение нескольких часов пути, вдыхая смешанную энергию земли и огня, он видел обрывчатые сны.

В них ему явилась женщина. И она хохотала так безумно, что её дикому смеху позавидовала бы сама Тиама.

Глава 81. Случайное падение

– Нет, знаете, срал я на голодающий Скидан! Срал я на горящие поля! Да пусть хоть вся Сифа горит – в бездну её!

Нуска плёлся через непролазный лес, раздвигая ветви руками. Наверное, кто-нибудь поинтересовался бы у Нуски, что же случилось.

О-о, он с радостью расскажет! Только было бы кому!

Нуска остановился у одного из старых ветвистых деревьев.

– Здравствуйте, сурии! Неважно, что вы мертвы уже reh`z знает сколько лет, но вы, tha`re, послушайте про этих hve!

И Нуска, активно жестикулируя, начал свой длинный рассказ, разъясняя дереву, что же произошло.

– Приехали мы, значит, в Сифу. Захотели мы, значит, решить их проблемы! А что нам сказала эта svishe? Что?! «Дорогой Син, вы же знаете наши порядки! Проследуйте в мои покои! Ублажите меня! Сделайте мне ребёнка! Хочу ребёнка от рира!» – кричал Нуска, расхаживая влево-вправо. – Но слышал бы ты её речь целиком! О-о, я как следует её запомнил, слушай:

«– Син, ты же не мог явиться сюда, ничего не зная о наших традициях? Ты пришёл в мой дом, требуешь принять себя как дорогого гостя или нашего господина. Но мы не твои подданные. Сифский народ кормит и защищает Скидан. Как же ты думаешь удержать нас? Что планируешь нам предложить?»

Нуска, плюхнувшись на огромный торчащий из земли корень, запричитал:

– А сказала это ваша главная сурии Тирра Сивьера! Старая бабка… Я-то не сразу понял, что́ она имеет в виду. Кто ж тут поймёт?! Ну и уточнил у Мары, её дочери… Мы и на войне служили в одном отряде, и в Дивур она нас сопровождала…

«– Что она планирует делать? – спросил тогда Нуска.

– Что и всегда, – поморщилась Мара. – Ритуал плодородия.

– Чего?!

– Не думаю, что эрд в этом заинтересован. Но уделить ей внимание как главной матери он обязан. А так… она не первый раз пытается провернуть этот трюк. Сифский народ один из самых древних наравне с фасидским, мы не меняли мест своего обитания очень давно. Наша кровь… слабеет.

– Хочешь сказать, что проблема в кровосмешении?

– Верно. Мы не практикуем близкородственные связи, как арценты или риры, уже очень давно. Но наша кровь беднеет с каждым годом. Вот моя мать и возомнила себя богиней плодородия. Я – одна из пятнадцати её детей. Мне повезло родиться одной из первых, я ребёнок двух сифов, а вот остальные…

– И что же с ними?

– Будь кровь Сивьеров слабой, проблемы не стали бы настолько… колоссальными. Троим моим братьям повезло родиться чистокровными сифами, а вот остальные… Внутри одной сестры до сих пор сражаются кровь сифа и фасидца, у другой – сифа и хаванца. Сильнее всего страдает младшая… Тёмные и светлые начала дэ несовместимы. Арцентская кровь сводит её с ума, и она редко выходит из дома. Но главная сурии не может остановиться даже на этом – ей всё хочется родить ребёнка от рира. И, как ты понимаешь, эрд выглядит идеальной кандидатурой».

Нуска набрал полные лёгкие воздуха, но вместо того, чтобы заорать, громко выдохнул и тут же взял себя в руки. Он уже несколько часов разгуливал по лесу, непонятно чего выжидая.

– Знаешь, древний сурии, он не сможет этого сделать, Мара бездново права. По каким-то причинам наш достопочтенный эрд не может отпустить прошлое. Хорошо это или плохо… Син не сможет, – пробормотал Нуска и ласково погладил дерево по грубой коре. – Но это не всё, что сказала мне сегодня Мара.

Нуска прикрыл глаза и припомнил дневной разговор. Как бы Нуска ни злился, но сейчас он не мог позволить себе тратить время на глупости. Мара сказала…

«– Ты ведь знаешь, его судьба неизбежна. Ты не мог не видеть его будущее, не мог не видеть знамения духов. Его судьба – от начала и до конца страдать вместо своего народа и проливать свою кровь вместо крови своих солдат. Однажды он умрёт, а Скидан исчезнет с лица континента. И только тогда духи обратят внимание на позабытое ими дитя – последнего дракона, оставшегося в живых, Тиаму.

В нас, избранниках духов, живёт их сила. Не смотри на меня так, Нуска. Ты уже давно должен был догадаться, что я – одна из вас. Но чего ты ждёшь от духов? Когда-то они наигрались драконами, затем наиграются и людьми. Ты не обязан вступать в эту схватку. Беги в Дарвель, в Сонию, в Кнон, в горы к учителю. Прячься, дожидаясь падения звезды апокалипсиса. Можешь и Сина с собой взять, ведь это единственный шанс для него остаться в живых».

Но то, что Мара сказала дальше, прозвучало ещё страшнее:

«– Чего ты хочешь? Говори прямо, – сказал тогда Нуска.

– Я чувствую биение её сердца. Отдай его мне.

– Что…?

– Отдай мне сердце Тиамы. Я верну его ей. Она так жестока лишь потому, что вся её человечность осталась заключена в сердце.

– Я не верю тебе, – отрезал Нуска.

– Хорошо, Нуска, хорошо… – вздохнула