Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони

Неужели ты забыл мост Менял и Двор Чудес, мятеж в Сен-Поле? Ты забыл Катрин Легуа, свою маленькую подружку прошлых лет?

– Действительно, мадам, все это было. Я знал маленькую девочку с таким именем… но я не вижу никакой связи…

– Какой же ты упрямец! Да, ты не изменился… Ну же, дурачок, я действительно Катрин! Приди же в себя… Посмотри на меня повнимательнее!

Она ждала какого-нибудь восклицания, даже радостных криков. Тот, прежний Ландри заплясал бы от радости, наделал бы тысячу глупостей. Но конюший герцога сохранял ледяное спокойствие. Ничто не оживило его равнодушного взгляда.

– Не смейтесь надо мной, мадам. Я очень хорошо знаю, кто вы, – госпожа де Бразен, самая богатая женщина города… бесценная возлюбленная его светлости. Я очень прошу вас, сделайте милость, прекратите эту игру.

– Игру? О, Ландри! – воскликнула огорченная Катрин. – Почему ты не хочешь меня узнать? Если ты знаешь, кто я, знаешь мое имя, то должен помнить, что меня зовут Катрин, что, прежде чем я вышла замуж за Гарена де Бразена по приказу его светлости, я была всего лишь племянницей Матье Готерена, суконщика с улицы Грифонов. Племянницей, которую звали Катрин Легуа.

– Нет, мадам, я не знаю.

– Тогда пойди к моему дяде. Ты найдешь там мою мать. Ее-то ты узнаешь, я надеюсь.

Молодой человек отстранился, спустившись на две ступеньки, в то время как Катрин, стараясь убедить его, подходила к нему все ближе. Он коротко поклонился:

– Это бесполезно, мадам. Я не узнаю ничего нового. Я знал когда-то Катрин Легуа, но вы не можете быть той Катрин… А теперь очень прошу вас простить меня. У меня есть поручение, которое я должен выполнить, и я не могу прохлаждаться. Извините…

Он начал спускаться по лестнице, но Катрин остановила его:

– Если бы кто-нибудь сказал мне, что однажды Ландри не узнает Катрин… Потому что вы ведь Ландри Пигасс, не так ли?

– Ваш покорный слуга, мадам.

– Слуга? – с горечью спросила Катрин. – Раньше мы делили и пряники, и шишки… Мы были друзьями, почти братом и сестрой, и, если я не ошибаюсь, мы даже рисковали вместе жизнью. И вот теперь вы отбрасываете прошлое, хотя прошло всего десять лет, и я не понимаю почему.

У нее было впечатление, что все ее слова натыкаются на стену. На Ландри как будто были невидимые доспехи безразличия, может быть, намеренного забвения, которое она тщетно пыталась преодолеть. Это было необъяснимо. Она сделала последнюю попытку, прошептав с горечью:

– Если бы здесь был Барнабе… уж он бы заставил тебя признать меня! Если бы понадобилось, он бы тебя даже отколошматил.

Отвернувшийся от нее Ландри при имени Барнабе обернулся и сказал гневно:

– Барнабе умер под пыткой за покушение на вашего мужа, мадам! Во всяком случае, так мне сказали, когда я вернулся из Фландрии. А вы говорите мне, что вас зовут Катрин Легуа… Вы? Нет… Вы не Катрин, и я запрещаю вам упоминать это имя. Кстати, вы на нее не похожи! Мое почтение, мадам!

И прежде чем Катрин, потрясенная его внезапной резкостью, успела раскрыть рот, Ландри бросился к лестнице и понесся по ней, рискуя сломать шею. Она слышала, как затихал металлический стук его железных наколенников. И вскоре на широкой лестнице стало совсем тихо. Шум праздника был далеко. Молодая женщина надолго застыла на месте. То, что произошло, было совершенно непонятно и мучительно больно. Почему Ландри не хотел узнать ее? Ведь он на самом деле не хотел этого, наотрез отказываясь верить в очевидное. Может быть, это из-за Барнабе? Его гнев, когда она произнесла имя их старого друга, хорошо объяснял, почему он не желал вступать в какие-либо отношения с женой де Бразена. Но он и глазом не моргнул, когда она назвала себя. Он, конечно же, знал, как и все в городе, об их странном браке. Значит, он давно знал, что она – та Катрин… Просто он не любил ее больше. Больше того! Он был зол на нее, считая, что она так же виновата в смерти Барнабе, как и Гарен. Конечно, она виновата, и даже больше, чем Ландри думает! Уже не в первый раз раскаяние и тоска нахлынули на Катрин при мысли о Барнабе-Ракушечнике, ни за что ни про что посланном на ужасную смерть!

Кое-что еще не давало покоя Катрин. Если Ландри и Барнабе встречались, почему же Барнабе ничего ей об этом не говорил? И почему Ландри никогда не приезжал к дядюшке Матье повидаться с подружкой своего детства? Катрин глубоко вздохнула. На все эти вопросы сегодня не было ответа. И она напрасно терзала себя.

Холодный голос прервал ее размышления, заставив вздрогнуть.

– Могу я узнать, что вы здесь делаете? Вас ждут за столом.

Гарен смотрел на нее, стоя внизу лестницы. Не двигаясь, Катрин повернула к нему усталое лицо с бледной улыбкой.

– Мне не хочется идти туда, Гарен. Меня это не интересует, и я не голодна. Я, пожалуй, присоединюсь к мадам де Шатовиллен у герцогини.

Саркастическая ухмылка исказила лицо Главного казначея.

– Совершенно неважно, что вам интересно, а что нет. Ваши пристрастия не имеют ровным счетом никакого значения. Говорю вам: вас требуют. Имейте, по крайней мере, мужество занять то положение, которое вам предоставляют, и отдавайте себе отчет в последствиях ваших поступков…

Он протянул руку, чтобы вести ее на праздник. Со вздохом Катрин поднялась на несколько ступенек, подала мужу руку и спросила:

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что сказал: в эту минуту ваше место не на лестнице!

Он довел ее до парадного зала, ярко освещенного в этот пасмурный день. Здесь царил оглушающий шум. Свадебный обед был необычайно веселым, и многие гости были уже пьяны. Смех, крики, шутки доносились от одного стола к другому. Эти три огромных стола были поставлены буквой П вдоль зала. Их обслуживала целая армия лакеев, подносивших огромные блюда, которые поварята поднимали из кухни, с первого этажа. Стольники и кравчие бегали все быстрее. И только новобрачные и герцог Филипп были молчаливы. Ришмон и Маргарита, держась за руки, смотрели друг на друга и даже не думали о еде. Молчаливый Филипп смотрел прямо перед собой с отсутствующим видом. Он единственный заметил, как Гарен вел Катрин на ее место. Его лицо сразу просветлело, он нежно улыбнулся молодой женщине.

– Вот видите, вас действительно ждали! – прошептал Гарен на ухо своей жене. – Ваше присутствие творит чудеса, клянусь честью! Посмотрите, как приветлив его светлость! Уверяю вас, он был ужасно мрачен.

Издевательский тон мужа уязвил Катрин,