Кампанелла - Альфред Штекли

Кампанелла жил в крайней нужде. К мукам, перенесенным в тюрьме, теперь еще прибавились тяготы жизни на чужбине. Пенсия папы была у него отобрана, а деньги, назначенные королем, не выплачивались помногу месяцев подряд. Да и враги не оставляли в покое ни на минуту старика эмигранта. Видя, что ему удается срывать их планы один за другим, они изощрялись в придумывании новых козней. Они не довольствовались тем, что Кампанелла в монастыре на улице Сен-Оноре был постоянно окружен шпионами. Они шли на любую подлость, чтобы досадить ненавистному упрямцу, который никак не хочет угомониться, невзирая на недуги и преклонный возраст. Ридольфи, генерал ордена, обещал настоятелю монастыря, что сделает его провинциалом, если тот сумеет вынудить Кампанеллу уехать из Парижа. Кампанелла жалуется в письмах, что скоро умрет от голода. Ну что же, надо нанести ему удар в самое уязвимое место!

Хроническая болезнь почек причиняла Кампанелле много страданий. Он нуждался в диете. Диету такому злоумышленнику и бунтарю?! Приор категорически запретил готовить на монастырской кухне необходимую Кампанелле пищу. Пускай он, сидящий без гроша, наймет себе слугу.

Цинизм настоятеля не знал предела: Кампанелла довольствовался самым малым, а он нарочно повсюду разглагольствовал о его привередливости и расточительности.

Летом 1636 года Кампанелла тяжело заболел. Острое воспаление почек грозило смертельным исходом. Восемь дней врачи с минуты на минуту ждали конца. Недруги уже потирали от удовольствия руки. Мазарини и Болоньетти все время интересовались новостями из монастыря на улице Сен-Оноре. Им было от чего испытывать радость: их старания во что бы то ни стало доконать Кампанеллу приносили свои результаты. Ведь недаром уже давно сам кардинал Барберини с истинно христианским человеколюбием писал из Рима, что усердие Мазарини в отношении Кампанеллы «заслуживает высшей похвалы Бога и людей»!

Как только кризис миновал, Кампанелла снова принялся за работу. Судьба не зря даровала ему отсрочку: он держал корректуру первых листов «Города Солнца»! Он был доволен, что в трудную минуту кардинал Ришелье оказал ему материальную помощь. Зеленый кошелек со ста дублонами был очень кстати.

Кампанелла хотел, чтобы «Город Солнца» получил самое широкое распространение. Он опасался, что Рим в конце концов вынудит Сорбонну изменить свое отношение к его работам. Он мог рассчитывать только на заступничество Ришелье. Осмелятся ли враги открыто мешать продаже его книг, если они будут посвящены всесильному правителю Франции? Подготавливая к печати новое, дополненное издание трактата «О смысле вещей», Кампанелла посвятил его Ришелье. Во вступлении, предпосланном работе, он восхвалял кардинала, называя его покровителем наук и защитником муз. Кампанелла желал вдохновить Ришелье идеями Города Солнца. Он писал, что если Ришелье осуществит начертанные Кампанеллой планы и построит Город Солнца, то он на веки вечные прославит свое имя.

В том же самом предисловии Кампанелла с благодарностью вспомнил Товия Адами, о котором, не имея никаких сведений, думал, что он погиб в войне.

Энергия Кампанеллы была неиссякаемой. Готовя к печати свои сочинения, он успевал делать и многое другое. По поручению Ришелье, он принимал активное участие в ученых собраниях, которые привели к образованию Французской Академии. Враги тем временем не унимались. Когда до Рима дошли слухи, будто Кампанелла собирается перебраться в Англию, кардинал Барберини тут же велел своим агентам в Лондоне принять все необходимые меры, чтобы не допустить его въезда в страну, где он был бы еще более свободен от контроля Рима, чем во Франции.

1637 год был для Кампанеллы счастливым: в одном томе с «Реальной философией» вышел в свет «Город Солнца», а вскоре вслед за ним и трактат «О смысле вещей».

Вопрос о наследнике престола давно уже волновал Людовика XIII. Королева Анна Австрийская все двадцать два года замужества оставалась бездетной. После смерти Людовика корона должна была перейти к его брату, Гастону Орлеанскому. Поразительное известие, что королева — теперь не без оснований — ждет ребенка, взбудоражило весь двор. Поговаривали, будто Кампанелла предсказал, что Гастону Орлеанскому не суждено сесть на трон, так как Анна Австрийская родит сына.

Младенец, вошедший в историю под именем короля Людовика XIV, появился на свет 5 сентября 1638 года. Ришелье счел не лишним обратиться к Кампанелле с просьбой составить для новорожденного гороскоп. Кампанелла согласился и вскоре объявил, что царствование нового Людовика будет долгим и счастливым. По этому случаю он написал длинную латинскую эклогу, где, подражая стихам Вергилия, обещал дофину славу и процветание.

Даже «Эклогу» враги Кампанеллы пытались использовать, чтобы дискредитировать его в глазах двора. Стихи были преподнесены королю, тот просмотрел их и дал читать своим приближенным. Недоброжелатели стали выискивать в «Эклоге» места, к которым можно было бы придраться. Говоря о дофине, Кампанелла употреблял латинский эпитет, означавший «необыкновенный». Но ведь это же самое слово применяется и в дурном смысле, как «чудовищный», «уродливый»! Они принялись убеждать короля, что Кампанелла называет дофина «чудовищным». Людовик не хотел верить. Не может этого быть! Главный королевский библиотекарь сразу же сообщил об этом разговоре Кампанелле. О, он не спустит врагам ни одного выпада против себя! В ту же ночь Кампанелла написал опровержение, где, ссылаясь на многочисленные примеры из Варрона и Вергилия, доказал, что эпитет «необыкновенный» употреблен им в самом наилучшем смысле.

Врачи не скрывали удивления: казалось, ни старость, ни тяжелый недуг не могут подорвать его энергии и трудоспособности. Он, как и раньше в подземельях и карцерах, жил не только работой. Он, как прежде, находил в себе силы бороться с врагами.

Жизнь все время заставляла его быть конспиратором: в юности он организовывал заговор, в тюрьме, несмотря на запреты, умудрялся писать, а теперь он ловко водил за нос агентов Мазарини, которые безуспешно пытались разнюхать, в какой из типографий он негласно печатает свою очередную книгу.

В Риме Мостро задыхался от ярости. Он рассматривал Кампанеллу и печатников, дерзко осмеливающихся издавать его книги без санкции Рима, как еретиков. С каким удовольствием отправил бы он все эти сочинения, а с ними вместе их автора и издателей на костер! Но сколько Мостро ни бесновался, в Париже продолжали одна за другой выходить книги Кампанеллы. Вслед за «Реальной философией» была издана «Рациональная философия», а вскоре читатель получил и многострадальную «Метафизику». В этой книге, которую Кампанелла называл «библией философов», он, разбирая множество вопросов физики и техники, этики и философии, чаще всего ссылался на двух ученых, которых всю жизнь ценил выше всех остальных, — на Телезия и Галилея.