Плоды свободы - Людмила Астахова

Вздрогнув, Грэйн поспешила залить воспоминания еще несколькими большими глотками янамарского вина. Компот какой-то, а не выпивка! Пьешь ее, пьешь, а не берет ничуть. Обидно!

Душевные раны ролфи издревле врачуют тремя надежными способами. Если накрыло тебя тоской так, что хоть в петлю лезь, следует пить, петь и блудить. Можно одновременно, можно последовательно. Но хмель эрну Кэдвен не брал, охрипшая на ветру глотка исторгать из себя песни отказывалась, а для блуда потребен кто-то еще, верно? Потому ролфийка предпочитала жалеть себя, несчастную и обманутую, в одиночестве. Внизу гуляли шумно и весело, там звенели бокалы, стучали кружки, палили в воздух, голосили и смеялись. А здесь, по крайней мере, запертая дверь гарантировала ей отсутствие компании.

Но всерьез рассчитывать на то, что в ее убежище никто не заползет, конечно же, было наивно. Тем паче типы, которые, обнаружив закрытую дверь, не преминут пролезть в окно.

– Прячешься? – осведомился Джэйфф, забираясь на подоконник.

– Прячусь. И страдаю, – буркнула Грэйн и, косо на него глянув, отложила скэйн, острием которого выцарапывала на столешнице неприличное слово. – Заползай, коли пришел.

– Второй этаж, вообще-то, – укорил возлюбленную шуриа. – Пока доползешь, запыхаешься.

– Ох, только не говори, что у тебя кишки скрутило, будто я их и впрямь намотала на скэйн, – хмыкнула ролфийка и, помогая себе руками, сняла наконец-то ноги со стола. – А даже если и так, то бутылка янамарского это поправит. Веришь, лично моя голова уже не болит! – и для примера ткнула себя пальцем в подсохшую рану на лбу.

– А почему тогда прячешься?

Поглядев, как ковыляет к столу потрепанный шурианский воитель, эрна Кэдвен нахмурилась и скомандовала:

– А ну-ка ложись! Зря я, что ли, отбивала единственную свободную комнату с нормальной кроватью?

Тут она погорячилась. Кровать и вправду была, но такая узкая, что о том, чтобы улечься вдвоем, не приходилось и мечтать. Поэтому ролфийка, прихватив выпивку, устроилась на полу рядом, уступив сие непритязательное ложе возлюбленному, как более пострадавшему. И даже расщедрилась на кружку, от души плеснув в нее вина из бутылки, которую откупорила по-гвардейски, отбив горлышко скэйном.

– Пей давай. Тебе сильнее досталось. Я-то знала, что это морок, только сделать ничего не могла, а потом мне Сэйган подсобил своими оплеухами… – она прервалась на глоток: – Ты зачем в окно-то лез? Дверь же есть.

– В окно романтичней! – отрезал шуриа и тоже пригубил вино. – А дверь ты заперла. Не иначе, из-за диллайнских чар.

– Джэйфф, если бы я всерьез опасалась за свой скальп, то и вовсе не стала бы с тобой связываться, – вздохнула она. – Но мы с тобой такая омерзительно эпичная парочка, что так и просимся в сагу. Только глупец не использовал бы это, а Херевард дураком не был.

– Все так и случилось бы между нами еще лет триста назад, – заметил он и покосился испытующе, дескать, не боишься?

– Я знаю. Ты – головорез и убийца, но и я родилась с клыками, – Грэйн дернула плечом. – К счастью, родилась гораздо позже легендарных времен твоей бурной юности. Нам хватает своих войн. Именно так я Живоглоту и сказала, перед тем как насадить тебя на скэйн. Болит живот?

– Уже меньше. Так почему пряталась?

– Потому что мне плохо и стыдно, и я не хочу, чтоб это видели посторонние. Они там празднуют победу, Джэйфф, но это их победа. Не моя. Свою битву с Предвечным я проиграла, не начав, да и ты тоже, – ролфийка вздохнула и снова приникла к бутылке, а продолжила, уже опустошив ее. – Нет, но вот скажи мне – тебе самому не обидно, а? Где справедливость?! Я же готовилась, когти Локки, как я ждала и хотела участия в таком великом и славном деле! И что в итоге? Кровь Морайг, да так погано в последний раз мне было лишь в день, когда папенька не приехал на мой десятый день рождения! Хотя обещал пони.

– Пони? – шуриа вытаращил глаза от столь неожиданного заявления.

– Угу. Толстенького такого, мохноногого. Рыжей масти. Я тут уже и пореветь успела, так мне было себя жаль, – расчувствовавшаяся эрна даже глаз демонстративно потерла, совершенно, кстати, сухой.

– Грэйн, у тебя совесть есть? – бывший рилиндар уже трясся от смеха. – Пони?!

– Ну да! У девочек из хорошей семьи пони обязательно должен быть. Я в этом совершенно убеждена, – заявила ролфийка и отбила горлышко у следующей бутылки. – Иначе они вырастают злыми и обидчивыми. Как я.

– Не бухти, женщина. Идея с канонеркой была твоя, и насчет пушки тоже ты придумала. И этот безобразно удачливый недопесок Сэйган – твой денщик. Какого еще участия в победе тебе надобно?

– А ты?

– А я добыл пушку. И наводил. Кроме того…

Но договорить он не успел. Дверь содрогнулась от чьего-то настойчивого стука, и некто воззвал из коридора:

– Эрна Кэдвен! Мне сказали, что вы здесь!

Грэйн изменилась в лице. Голос из-за двери до ужаса походил на голос незабываемого эрна Лэхри, офицера и сочинителя. Когти Локки! И под кровать не спрятаться!

– Грэйн? – недоуменно спросил шуриа, глядя, как возлюбленная пытается втиснуться в узкое пространство между кроватью и полом. – Кто это?

– Меня нет! – прошипела она. – О, боги… Только не отпирай ему!

– Эрна Кэдвен! Вы живы? Отзовитесь!

Ролфийка зажмурилась и затрясла головой, словно кобыла, отгоняющая слепней. Дверь содрогнулась, верно, обеспокоенный молчанием Лэхри вознамерился ее вышибить.

– Придется ответить, – невозмутимо заметил Джэйфф, соизволив принять полусидячую позу опершегося на локоть сибарита.

– Лэхри, я не одета! – наконец сообразила, что крикнуть, Грэйн, но было уже поздно. С торжествующим возгласом капитан-сочинитель ввалился в комнату, выломав замок и свернув комод. – У меня свидание, Лэхри… – безнадежно закончила фразу ролфийка и выругалась от досады.

– А я ненадолго! – обнадежил тот и принялся раскланиваться. – Бесконечно счастлив вас лицезреть, драгоценная эрна Кэдвен! О… э… и вас, сударь. Мы, кажется, не представлены! – Не теряя энтузиазма, он дернул подбородком и прищелкнул каблуками: – Посвященный Локки капитан эрн Лэхри Тэйг, более известный как автор «Записок о Синтафской войне». Позволите присоединиться к компании?

– Вы же уже вошли, – вздохнула Грэйн. – И вы, похоже, пьяны.

– О, да! – Лэхри торжествующе потряс двумя непочатыми бутылками. – И весьма изрядно, смею вас уверить. Однако согласитесь, у нас всех есть прекрасный повод! Вы видели? Это было грандиозно! Это было феерично! Клянусь Белой Сворой, я ни мгновения не пожалел о том, что покинул Амалер и присоединился к штабу фельдмаршала Кана по старой дружбе. Клянусь, я бы застрелился, если б пропустил низвержение Предвечного! Столько событий сразу: Янамарская революция, явление Алой Луны, падение эсмондов! О!