Плоды свободы - Людмила Астахова

Шуриа деваться было некуда, только слушать сдавленные смешки мичманов, раз у капитана Холдэна такое странное чувство юмора. И готовиться к тому, что после приступа веселья последует настоящая буря недовольства. Капитан будет гневаться на себя за вынужденное, совершенно логичное, но все-таки постыдное для офицера бегство, а все шишки посыплются на команду.

Так бы оно и вышло, кабы очень скоро не стало ясно – северяне их преследуют.

– Следом идут, не отставая, – подтвердил Шэррар.

– Поставить бом-брамсели и лисели! – скомандовал капитан, решив выжать из своего шлюпа все, на что тот способен.

«Юркий» развивал добрых восемь узлов, но северянским пароходофрегатам придется идти на два-три узла быстрее, чтобы догнать шлюп. И рано или поздно у них кончится топливо для котлов, тогда придется полагаться на одни лишь паруса.

– Через три с четвертью часа начнет темнеть, – напомнил эрн Вайдри.

В высоких широтах дни коротки, и у «Юркого» был шанс оторваться от преследования в ночи.

– Вполне возможно, что ночи нам не хватит. Я когда-то участвовал в преследовании, продолжавшемся сорок два часа. Не думаю, что они хотят нас упустить.

В любом ином случае шуриа решил бы, что капитан специально сгущает краски. Чтобы, как говорится, не расслабляли галстуки. Но Холдэн был серьезен и чрезвычайно встревожен. Да и сам Шэрр, после нескольких месяцев патрулирования вод залива, готов был присягнуть, что северяне от нечастых разведок боем перешли к решительному наступлению.

– Не иначе, Алая Луна их с насиженного места гонит, – задумчиво молвил Первый лейтенант. – Думают: «Вот нам знак даден свыше!» и лезут. А может, голод у них.

Эрн Вайдри любил порассуждать, из чего что берется и к чему все идет. А шло все, на взгляд Шэррара, к скорой драке. По крайней мере, один пароходофрегат заметно приблизился к «Юркому».

Когда пробило пять склянок, Лахти выбрал лаг и доложил эрн Вайдри:

– Восемь узлов, эрн лейтенант.

Парходофрегат не отставал, и хотя дым из его трубы стал совсем жидким, но все его поставленные паруса и пенные буруны под форштевнем производили угрожающее впечатление. В подзорную трубу были отчетливо видны открытые пушечные порты.

– Прикажете объявить боевую тревогу, эрн капитан? – спросил Вайдри.

– Разумеется.

– Корабль к бою!

Башмаки матросов застучали по палубе, вторя частой барабанной дроби. Натужно скрипели тали, с грохотом выдвигались пушки, открывались порты, и когда все приготовления к неизбежному сражению были сделаны, стало окончательно ясно – северяне не отступят от цели, не позволят шлюпу вырваться и предупредить своих.

До следующих склянок пароходофрегат еще сильнее догнал «Юркого». И то, что сделал он это на последних усилиях паровой машны, никого не утешило.

Прицельный выстрел из погонного орудия[11] пароходофрегата стал и для команды шлюпа командой к бою. Но прежде, чем Шэррар занял свой пост на батарейной палубе, его подозвал к себе эрн-Холдэн.

– Я, в общем-то, не шутил относительно шурианских обычаев, Ияри. Вы меня понимаете? Вы не забудете в случае чего…

– Так точно, эрн капитан. Я… я живу сразу в двух мирах. Не имеет значения, жив я или мертв, я исполню свой долг.

– Хорошо. Ступайте, Ияри. Стрелять только по моей команде.

Что и говорить, перед капитаном стояла архисложная задача: не только улизнуть от пароходофрегата, но и нанести ему существенные повреждения.

Ждать долго не пришлось.

По команде Шэррара канониры практически одновременно откинули пластины, закрывающие запальное отверстие, и зорко проследив, как в ствол забивают порох, поднесли к нему тлеющий пальник. Больше всего это действо походило на синхронную работу каких-нибудь механических поршней.

– Первое отделение, пли! – крикнул шуриа.

Четыре кормовых пушки громыхнули в ответ чисто ролфийское «Р-ргаф!».

– Второе отделение!

От выстрелов и отдачи палуба, окутавшаяся горьким и едким дымом, содрогалась.

Мимо Шэрра пролетело ядро и врезалось в казенную часть пушки, мгновенно убив двух матросов, буквально забрызгав их останками все вокруг.

«Теперь им уже не больно и не страшно», – мелькнуло в голове шуриа между словами команд.

Хвала Вероломной Морайг, что северяне решили, будто с ролфийским шлюпом вполне справится один-единственный фрегат.

«Юркий» между тем рыскал вправо-влево по волнам, пытаясь увернуться от врага постоянной сменой курса. Матросы сбивались с ног, но выполняли все приказы капитана. Ребята просто очень хотели жить, и сейчас их жизнь зависела от мастерства эрн Холдэна.

Невзирая на грохот пушек, на густые клубы дыма, на беготню подносчиков пороха с картузами, моряки ставили и убирали нужные паруса, снова убирали и снова ставили, чтобы шлюп мог лавировать из стороны в сторону. Более тяжелому пароходофрегату, у которого, наконец, окончательно встала паровая машина, поспевать за маневренным «Юрким» было сложнее. Настал тот самый момент, когда дисциплина и выучка матросов проявили себя в полной мере. Если богиням угодно сотворить чудо, то они сделают это лишь при помощи слабых смертных «винтиков».

И хотя ядра северян достигали цели, а пушки Ияри по-прежнему гремели беспрестанно, но только лейтенант-шуриа слышал, как они, раскаленные едва ли не докрасна, кричат во все свое чугунное горло: «Уби-вать! Уби-вать! Уби-вать!» Им, рокочущим басом, слышимым только Шэрром, вторил злобно вздрагивающий от каждой отдачи шлюп.

Должно быть, прямо над отчаянно огрызающимся «Юрким», где-то за тучами, раскрылись Врата Чертогов, принимая отлетающие души ролфи. Могучая Морайг-Хела подхватывала их в широкие ладони и возносила прямиком в подножью трона Оддэйна. Известно же – Снежная Тропа храбреца коротка и равна одному-единственному шагу.

Шэррара изрядно посекло щепками, но боли он почти не чувствовал, как не ощущал ее «Юркий».

– Отделение, заряжай! Целься! Пли!

Ветер быстро относил дым от пушек в сторону, чтобы канониры шлюпа могли видеть, какой урон наносят их выстрелы кораблю противника. Немалый, конечно, но не такой, как хотелось бы.

– Заряжай! Целься! Пли!

Шэррар вдруг как ото сна очнулся и беспомощно огляделся вокруг. Рулевого убили, половина орудийных расчетов горами трупов лежали возле развороченных пушек, несчастный эрн Вайдри умирал в мучительной агонии: кричал и дергал обрубками ног. К счастью, жив остался капитан, целы и почти невредимы мичманы. Эрн Кэдвен взялся руководить пожарной командой, и, что греха таить, получалось у него отменно.

«Хела Неукротимая! Не оставь меня! Укажи путь душе моей!» Шэрр никогда не обращался к богиням со словами молитв, ведь он – шуриа и так был частичкой их божественной сути, но тут вдруг испугался, что его душа, покинув тело, заблудится и не найдет дороги к сородичам на Шанте. С сыном Шиларджи такого быть не может, но вдруг?!