Мари Галант. Книга 2 - Робер Гайяр

– Понимаю! – вскричал Пленвиль. – Понимаю! Но кто поручится, что я могу вам доверять? Кто заставит меня поверить, что вы не предадите?

– Мы же пираты… – отеческим тоном стал увещевать его Лефор.

– Вы и вправду можете мне помочь? – подхватил Пленвиль, как утопленник за соломинку хватаясь за предложение Лефора.

– Все зависит от вас…

– Разумеется. Я дам вам все, что пожелаете, Лефор. Все! У меня более восьмисот рабов, богатейшая на острове плантация…

– Что же я должен сделать? – спросил Ив.

– Сделайте так, чтобы Рулз исчез! Гром и молния! – вскричал колонист. – Лишь бы он не заговорил! Он всегда был против меня, всегда. И противился моим решениям.

– Правда?

– Во всем, во всем и всегда.

– И вы его не уничтожили?

– Я согласился оставить ему титул генерал-губернатора. Сам же был всего-навсего прокурором-синдиком, но это мне не помешало подмять его под себя.

– Ну, довольно, – остановил его Ив. – Покончим с этим. Сколько вы предлагаете? Ваша последняя цена!

– Послушайте, Лефор, – начал Пленвиль.

– Зовите меня капитаном Лефором! – поправил флибустьер.

Пленвиль поправился:

– Капитан Лефор, выслушайте меня… Вы можете многое. Очень многое, учитывая положение, которое вы занимаете. Но не пытайтесь замолвить за меня словечко генеральше: она, как я подозреваю, меня ненавидит. Устройте так, чтобы я отплыл на корабле. Понимаете?

– Вполне.

– За это я завещаю вам свое владение и рабов. Скоро сбор урожая, вы не прогадаете!

– Сколько у вас золота? Пленвиль подскочил:

– Золота?! Я отдаю вам плантацию и восемьсот рабов. Этого мало?

– Я спрашиваю, сколько у вас золота? – повторил Лефор.

Пленвиль тяжело вздохнул. Он почувствовал себя пленником, не способным противостоять требованиям флибустьера.

– Ладно, – примирительным тоном продолжал он, – скажу иначе. Помимо плантации я дам вам пятьдесят тысяч ливров!

– Сколько же вы возьмете с собой, если сумеете сесть на корабль?

Пленвиль обрел прежнюю самоуверенность. Он торговался, просто торговался. Но, черт возьми, он не хотел, чтобы его одурачили. А Лефор казался ему просто продажным пиратом, и только.

– Послушайте, приятель, – сказал он. – На вашей стороне, конечно, сила. Но если вы поможете мне избежать веревки, то не для того, надеюсь, чтобы удавить меня другим способом? Слово чести! Когда я все это вам отдам, у меня не останется ни гроша, чтобы начать новую жизнь.

– Новую жизнь! – бросил Ив. – И вы еще говорите о жизни, тысяча чертей из преисподней! Слушая вас, можно подумать, что вы собираетесь лгать и красть еще лет сто!

– Я должен жить!

– Не вижу необходимости. Если бы это зависело только от меня, я немедленно освободил бы вас от этих хлопот. Но, увы, ее высокопревосходительство… И ее амнистия…

– Ну, ну, приятель! Плантация, негры, урожай и сто тысяч ливров. Это мое последнее слово. Вы меня обобрали до нитки!

Флибустьер вдруг строго посмотрел на колониста. Его лицо стало непроницаемым, а щеки порозовели от гнева.

– Пленвиль! Вы – негодяй! – изрек он. – Я счастлив, что могу вам это сказать. Я не был с вами знаком прежде, но в четверть часа узнал вас досконально. Негодяй, мерзавец, проходимец, предатель и прохвост! Вот мое мнение! Вы единственный человек, столь высоко ценящий свою негодную жизнь. Как?! В обмен на нее вы решили отдать плантацию, восемьсот рабов и сто тысяч ливров? Клянусь всеми святыми, она не стоит и пистоля!

Пленвиль снова изменился в лице, смертельно побледнев.

– Вы – редкий негодяй и мерзавец из всех, кого я встречал за всю свою жизнь, хотя, Бог свидетель, на моем пути встречалось немало прохвостов! Я поведу себя как благородный человек: хочу посмотреть, способны ли вы защитить свою жизнь так же хорошо, как торгуетесь за нее!

Лефор встал, резко обернулся и подобрал шпагу Пленвиля, которую прежде закинул в угол комнаты. Он указал на нее Пленвилю и швырнул оружие на стол, а вслед за тем молниеносно обнажил свой собственный клинок.

– Защищайтесь! – крикнул Лефор. – Я могу вас убить только в честном бою. Госпожа Дюпарке не простит мне, если я просто вас пристрелю, ведь она связана словом, данным предателю! Защищайтесь! Ну же!..

Едва они скрестили шпаги, как Лефор понял: перед ним – старик, не способный ему противостоять, слишком неловкий, чтобы быть опасным.

С минуту он забавлялся, поддаваясь Пленвилю. Это была опасная игра, в которую оказался втянут колонист.

Вдруг Ив сделал выпад. Пленвиль, удивленный его внезапной атакой, попытался отступить, но было слишком поздно. Когда флибустьер отпрянул, он увидел, что ранил предателя: на лбу у того появилась царапина. Кровь заливала лицо. Пленвиль вытер его тыльной стороной руки.

– Поберегите кружева, – посоветовал ему Лефор. – На вашем месте я позаботился бы о последнем наряде перед смертью.

– Разбойник! – прорычал Пленвиль.

– Да, разбойник, – подтвердил Лефор, делая новый выпад, после чего колонист лишился левого уха.

– Нет, красивым вам в гробу не лежать, Пленвиль, – заверил его искатель приключений. – Если бы вы знали, какую судьбу я для вас уготовил!

В это мгновение на лице его противника мелькнула торжествующая улыбка. Лефор стал соображать, какая опасность ему угрожает.

Но раньше чем он успел что-либо понять, у него над ухом грянул выстрел.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Пленвиль и Демаре

Демаре тяжело поднимался вверх по склону, хватаясь за камни, корни деревьев и оскальзываясь на мелких камешках. Он устал, у него томительно сжималось сердце.

Он ждал наступления ночи, чтобы покинуть хижину вдовы Жерар и спуститься в Сен-Пьер, а потом разузнать новости. Что происходит? Чего успел натворить Лефор? Что там готовится? Пленвиль и Демаре были чрезвычайно встревожены, хотя и находились в относительной безопасности, с тех пор как, встретившись, покинули Сен-Пьер.

Они слышали пушечную пальбу со стороны форта, затем – залпы, выпущенные с кораблей. Видели, как к небу поднимался густой дым, относимый ветром. Больше им ничего не было известно!

Итак, Демаре возвращался во временное прибежище. Он разузнал о скорой расправе без суда и следствия над Босолеем и Сигали. Теперь он знал, что ни ему, ни Пленвилю не будет пощады от флибустьера, и трясся от бессильной ярости и страха.

Он торопился. Дорога была ему хорошо известна. Он обливался потом, солнце сильно припекало его в бок. И вот в ту самую минуту, как Демаре вскинул глаза на хижину, видневшуюся невдалеке на вершине холма, он совсем рядом услышал лошадиное ржание.

Демаре сейчас же остановился, потом зашел в тень колючей опунции с красными спелыми плодами, истекавшими соком.