Без скидок на обстоятельства. Политические воспоминания - Валентин Фалин

– Думаю, что не потороплю время, если поздравлю вас и пожелаю вам успехов в новом политическом качестве. Если читать немецкую публицистику, то предстоящее избрание вас канцлером не является столь уж неожиданным. Биограф предсказал вам эту перемену, и именно в 1974 году.

– За добрые пожелания спасибо. Успехи, при прочих равных условиях, пропорциональны прилагаемым усилиям. Информируйте, пожалуйста, ваше руководство, что мои усилия будут направлены на закрепление и развитие позитива правительства В. Брандта – В. Шееля. Какой бы вздор ни заполнял газеты в эти дни, в Москве должны знать, что в Бонне меняются действующие лица, а не политика. Хочу рассчитывать, что советская политика по отношению к ФРГ тоже не изменится из-за персональных перемен здесь.

– Москва, несомненно, с удовлетворением примет к сведению эти ваши высказывания. В свете случившегося ее немало занимал и занимает ввиду противоречивых комментариев вопрос, как сложится дальнейший внешнеполитический курс ФРГ. Некоторые заявления официальных лиц побуждали к размышлениям задолго до аферы Гийома.

Шмидт предлагает раскрыть последний мой тезис. Делает бирюзовым фломастером пометки на осьмушках бумаги. Он напомнил этим В. В. Кузнецова, у которого была привычка так же замечать имена, темы, даты на крохотных листках, тут же исчезавших в правом кармане пиджака.

– Условимся так: если у вашего правительства или у вас возникнет недоумение, устранить которое в моей власти, то я в вашем распоряжении. Со своей стороны попросил бы вот о чем. Брандт сообщил мне, что вы планируете вернуться домой. Смена посла в нынешней ситуации тоже дала бы повод для политических спекуляций. Я заинтересован в том, чтобы вы задержались у нас на разумное время.

– Верно, что мною возбуждено ходатайство об освобождении от посольских обязанностей. Это случилось еще год назад. Следовательно, с отставкой Брандта или уходом Шееля с поста министра мои планы не связаны. Наши с вами контакты имеют более древнюю генеалогию, чем социал-либеральная коалиция, и, надеюсь, нет причин, чтобы они сникали.

Г. Шмидт замечает, что советский посол – первый из дипломатов, с которым он беседует в новом положении и до того, как принес присягу в бундестаге. Это говорит само за себя. Он записывает мой приватный телефон и сообщает свои координаты, по которым я смогу найти его в любое время, если возникнет неотложная потребность.

Поутру на другой день я у Г.-Д. Геншера по его приглашению. Впервые ступаю на территорию, где размещаются разнородные, но сплошь серые здания МВД. За семь лет мне не удалось дознаться, отчего правительственные постройки, старые или новые, в Западной или Восточной Германии – за малым исключением – все на одно лицо и в один цвет. Добавьте чуть зелени, и перед вами униформа, в которой волей-неволей чувствуешь себя солдатом.

С Г.-Д. Геншером мы в последний год не встречались. Внешне все вроде бы по-прежнему, если оставить без внимания уставший вид министра. Хлопот и забот у него – врагу не пожелаешь. И свои, и чужие, и не поймешь, откуда сваливающиеся экстремисты. Уголовщина молодеет. Наркобизнес собирает все новые жертвы. Как непросто сохранить веру в гуманное начало, если каждодневно и ежечасно на тебя обрушивается лавина изуверств и извращений.

Министр вводит меня в курс перемен у свободных демократов. В. Шеель в связи с избранием его президентом складывает председательские функции в партии. На этот пост выдвигается его, Геншера, кандидатура. Руководитель МВД и председатель СвДП неважно сочетаются. Он наследует поэтому также правительственное кресло В. Шееля.

Г.-Д. Геншер отмечает, что В. Шеель в своем качестве министра иностранных дел выражал взгляды всей фракции либералов, так же как В. Брандт представлял и проводил в жизнь политику социал-демократической партии. Обоих руководителей, кроме того, держало в рамках коалиционное соглашение, утвержденное депутатами двух правительственных фракций в бундестаге, и, пока соглашение сохраняет силу, ни канцлер, ни глава дипломатического ведомства не могут переложить политический руль.

Другими словами, но примерно то же самое, что я услышал от Г. Шмидта. Слушаю министра, не нарушая вопросами его монолога.

На дипломатическом поприще, продолжал Геншер, многое придется постигать заново. Чтобы не попасть в полон чужих оценок, надо будет засесть за документы. На восточном направлении он лучше ориентируется, так как коалиционная политика здесь определялась с его непосредственным участием. Советский посол сам тому свидетель.

Геншер предложил установить тесный контакт сразу после того, как он примет дела в МИДе. Предложение принимается.

Летом 1974 г. состоялось несколько рабочих встреч попеременно то у министра в офисе, то в моей резиденции. Геншер держался увереннее и был интереснее при встречах с глазу на глаз. Где-то с августа паузы между встречами растянулись, и постепенно я уравнялся с большинством дипкорпуса в Бонне. В чем-то, предполагаю, не оправдались ожидания партнера, где-то развели нас эволюции в политике ФРГ, на которые я смотрел не отрешенно.

Г.-Д. Геншер быстро поднимется в заметную фигуру на внешнеполитической арене. Но справедливо и уместно отметить, что он взялся везти дипломатический воз, оснастившись своим определенным кредо. Оно раскрылось не сразу, не в один прием обрело контуры. Обобщу суть, как она виделась мне тогда.

Борьба вокруг восточных договоров расколола западногерманское общество, подчеркивал Геншер при наших встречах, и одну из своих главных задач он видит в том, чтобы воссоздать национальное единство во внешней политике.

– Почему общенациональный консенсус по коренным международным проблемам возможен в США или Финляндии, что мешает выработать его немцам?

– Советский Союз первым приветствовал бы, если бы дело оздоровления обстановки в Европе на основе признания существующих реальностей пользовалось поддержкой всех основных политических групп ФРГ, включая ХДС/ХСС. Нам чуждо стремление стравливать отдельные партии, особенно когда речь идет о строительстве прочного мира для всех европейцев. И идея общенациональной политики не вызывала бы сомнений, будь известно, на какой основе единство образуется. Кто кому ради национального согласия уступает? Одно – если оппозиция принимает точку зрения правительства, освященную к тому же волей избирателей на декабрьских выборах, другое – начни правительство двигаться навстречу ХДС/ХСС. Неизбежно встанет вопрос: за счет чего и кого?

Геншер – опытный юрист и искушенный политик. Он избегает говорить о взаимных уступках и компромиссах. По его словам, ХДС вышла из поражения на выборах 1972 г. обновленной. Даже Ф.-Й. Штраус принял позицию «договоры должны исполняться». В интересах коалиции и отношений ФРГ с СССР, а также с другими социалистическими государствами, чтобы внутриполитические споры не переносились на практику.