Красное море под красным небом - Скотт Линч

— Объясни, Томас.

— Я… я… Простите, капитан. Я просто забавлялся.

— Он преследует меня весь проклятый день, — сказал Мазукка, покорный и почти успокоившийся. — Ничего не делал, не работал. Только ходил за мной, опрокидывал ведро, разбрасывал мои инструменты, пачкал то, что я сделал, и заставлял переделывать.

— Это правда, Томас?

— Я только… капитан, это только для забавы. Дразнить вахту поденщиков. Я ничего плохого не хотел. Я больше не буду.

Дракаста проявила такое проворство, что Томас не успел и глазом моргнуть, а уже лежал на палубе с разбитым носом. Жеан отметил изящное движение руки и точное использование ребра ладони. Он сам дважды в жизни получал такие удары. И как ни глуп Томас, Жеан ему сочувствовал.

— Аг-г-гх, — сказал Томас, плюясь кровью.

— Вахта поденщиков все равно что инструменты, — сказала Дракаста. — Я хочу, чтобы она содержалась в порядке и чтобы ею можно было пользоваться. Хотите позабавиться — убедитесь сначала, что эта забава никому не причинит вреда. Сокращаю вдвое твою долю взятого на «Красном вестнике» и вырученного от его продажи. Вы. — Она показала на двух женщин, стоявших за моряком. — Утащите его на корму и найдите ученую Треганн.

Когда Томаса утащили на ют, к врачу, Дракаста повернулась к Мазукке.

— Ты слышал мое правило в первый же вечер на корабле.

— Знаю. Простите, капитан Дракаста. Он просто…

— Ты слышал. Слышал, что я сказала, и понял.

— Да. Но я был в бешенстве…

— Коснешься оружия — смерть. Я объяснила это ясно, яснее некуда, но ты все равно не послушался.

— Погодите…

— Ты мне не нужен, — сказала Дракаста и правой рукой схватила Мазукку за горло. Матросы отпустили его, и он попытался обеими руками оторвать руку Дракасты, но тщетно. Капитан потащила его к правому борту. — Слушайте все! Потеряете голову, допустите ошибку — и можете потопить весь корабль. Если не в силах делать то, что вам было сказано ясно и четко, вы только балласт.

Брыкаясь и задыхаясь, Мазукка пытался сопротивляться, но Дракаста неумолимо тащила его к борту. В двух ярдах от планшира она стиснула зубы, отвела правую руку и швырнула Мазукку вперед, вложив в этот толчок всю силу. Мазукка сильно ударился, потерял равновесие и перевалился через борт. Секунду спустя послышался всплеск.

— Балласта на моем корабле хватает.

Все матросы, включая вахту поденщиков, кинулись к правому борту. Бросив быстрый взгляд на Локки, Жеан присоединился к ним. Дракаста осталась на месте. Она развела руками, весь ее внезапный гнев испарился. И в этом она напоминала Барсави. Жеан подумал, как она проведет остаток ночи: в мрачной задумчивости или даже за выпивкой?

Корабль шел ровно, со скоростью четыре-пять узлов, а Мазукка не был хорошим пловцом. Его уже отнесло от курса корабля на пять или шесть ярдов, и отставал он ярдов на пятнадцать. Голова его торчала над поверхностью воды, он звал на помощь.

Сумерки. Жеан содрогнулся. Голодное время в открытом море. Яркий дневной свет прогоняет многих тварей в глубину, и плавать в воде почти безопасно. Но в сумерках все меняется.

— Выловить его, капитан? — спросил один из стоявших рядом с Дракастой моряков. Говорил он так тихо, что слышали всего несколько человек.

— Нет, — ответила Дракаста. Она повернулась и медленно пошла на корму. — Вперед. А при нем скоро кто-нибудь объявится.

3

В семь часов вечера Дракаста крикнула, чтобы Локки пришел в ее каюту. В сознании Локки запечатлелась яркая картина — Томас и Мазукка, — поэтому он бегом кинулся на корму.

— Ревелл, что это за разврат и дьявольщина?

Локки остановился, осматриваясь. Дракаста установила свой стол в центре каюты. Паоло и Козетта сидели друг против друга, глядя на Локки, а перед ними в беспорядке была разложена колода игральных карт. Посреди стола лежал опрокинутый серебряный кубок, слишком большой для маленьких рук. Локки в глубине души почувствовал беспокойство, однако присмотрелся внимательнее.

Как он и подозревал, немного светло-коричневой жидкости из кубка пролилось на стол и попало на карту. И та растворилась, превратилась в лужицу мягкого серого вещества.

— Вы взяли карты из моего сундука, — сказал он. — Из двойного пакета, обернутого промасленной тканью.

— Да.

— И пили за едой что-то крепкое. Ваши дети пролили его.

— Карамельный коньяк, и я пролила его сама. — Дракаста достала кинжал и коснулась серого вещества. Хотя выглядело оно жидким, но на деле оказалось прочным и твердым, и кончик кинжала соскользнул с него, как с гранита. — Что это такое? Похоже на… алхимический цемент.

— Это и есть алхимический цемент. Вы не заметили своеобразного запаха карт?

— Зачем мне нюхать игральные карты? — Дракаста нахмурилась. — Дети, ничего здесь не трогайте. Идите на свою кровать и подождите, пока мама не вымоет вам руки.

— Это не опасно, — сказал Локки.

— Мне все равно, — ответила Дракаста. — Паоло, Козетта, положите руки на колени и ждите маму.

— На самом деле это не совсем карты. Это алхимические резиновые облатки. Тонкие, как бумага, и гибкие. А рисунки карт нанесены на них. Вы не поверите, сколько они стоят.

— Да мне все равно. Для чего они?

— Разве не ясно? Окуните карту в крепкий напиток, и она в несколько секунд растворится. Неожиданно у вас всего лишь капля алхимического цемента. Можно убрать столько карт, сколько нужно. Вещество застывает в минуту и становится прочным, как сталь.

— Прочным, как сталь? — Она посмотрела на серое пятно на красивой лакированной столешнице. — Как его убрать?

— М-м-м… никак. Оно не растворяется. Во всяком случае, не в алхимической лаборатории.

— Что? Будьте вы прокляты, Ревелл…

— Капитан, вы несправедливы. Я не просил вас доставать эти карты и играть ими. И не я пролил на них выпивку.

— Вы правы, — со вздохом ответила Дракаста. У нее усталый вид, подумал Локки. Легкие морщины вокруг рта говорили о длительном напряжении. — Соберите карты и выбросьте за борт.

— Капитан, прошу вас. — Локки протянул к ней руки. — Они не просто дорогие, они… их чрезвычайно трудно будет повторить. На это уйдут месяцы. Позвольте снова завернуть их в ткань и убрать в сундук. Считайте их… моими бумагами.

— Зачем они вам?

— Это часть моего небольшого запаса фокусов, — ответил Локки. — Все, что от него осталось. Последний, но важный маленький трюк. Клянусь вам, они не представляют угрозы для вашего корабля… а если пролить на них выпивку, то это всего лишь досадная мелочь. Послушайте, если вы разрешите мне сохранить их и дадите нож с острым лезвием, я все время посвящу тому, чтобы убрать это вещество с вашего стола. Буду подбираться с разных сторон. Даже если на это уйдет неделя. Пожалуйста.