Верь мне - Елена Тодорова

прошлый раз. Убеждаюсь, что не ошиблась, когда вижу у шкафа свою дорожную сумку. Артем, как и всегда, позаботился о моих вещах. Не могу не радоваться, что нет нужды выходить за ними на улицу.

Скидываю куртку, которую из-за Кирюхи просто не успела снять в прихожей. А за ней стягиваю свитер и джинсы. Прячу все в шкаф и надеваю мягкий домашний костюм. Собираю волосы в хвост и, не давая себе времени на рефлексию, так же спешно покидаю комнату, чтобы сразу же отправиться к Лизиной свекрови на кухню. Готовку я, как бы странно это ни было, так и не полюбила, даже с открытием своего кафе. Но мне стало нравиться кормить людей и видеть на их лицах довольные улыбки. Да и пока сестра занята малышом, считаю своим долгом заменить ее.

– С чем вам помочь? – спрашиваю у Тёминой мамы сразу после приветствия.

– Ой, Солнышко, если можешь, вот этим салатом займись, – указывает на разложенные по столешнице продукты.

– Руккола, фета, помидоры черри, перепелиные яйца… Это понятно, – проговариваю для ясности. – А что с баклажаном?

– Очисти от кожуры, порежь на небольшие треугольные кусочки, посоли и минут через пятнадцать обжарь на масле.

– Окей. А чем заправлять?

– Заправку я уже сделала. Та, что с горчицей, – указывает на одну их стеклянных чаш.

– Супер! – выдыхаю с улыбкой. – Приступаю.

Пока занимаемся каждая своей работой, Татьяна Николаевна расспрашивает меня про дела в кафе. Охотно делюсь, рассказывая про успех, который имело наше праздничное меню накануне и в день самого Рождества.

– А сейчас? У вас выходные?

– Нет. Кафе продолжает работать. Для французов ведь главный праздник уже прошел, а Новый год – это уже так… В общем, сотрудники на работе. Анжела Эдуардовна за главную. Да и не скучно ей сейчас… Она пригласила в Париж Сашину маму и Тимофея Илларионовича, – пытаюсь произнести это ровным тоном. И вроде бы мне это удается, но жар, который я чувствую на своих щеках, все-таки выдает смущение.

– О, – протягивает Татьяна Николаевна. – Надо же… А ты не была против?

О наших сложных отношениях с Георгиевой все, конечно же, знают.

– Нет. Наоборот. Это решение позволило мне прилететь на часть праздников к вам в Одессу. Иначе бы я не смогла оставить Анжелу Эдуардовну. Да и… Думаю, после всех событий Людмиле Владимировне нужно отвлечься.

Тёмина мама застывает, а потом вдруг бросается ко мне, чтобы обнять.

– Ой, Сонечка, ты невероятный человек, – проговаривает с дрожью в голосе, гладя меня по голове и плечам. – Трудно вообразить все, что пережила… И все равно… Осталась собой… У меня просто нет слов… Сердце за тебя болит… Но какая же радость видеть, что ты не сломалась. Наше ясное Солнышко.

И у меня болит. Хоть я и не признаюсь никому. Только в этих объятиях позволяю себе задержаться. Соскучилась по ласке и поддержке. Устала быть сильной. Но… Впереди еще столько всего. Перевожу дыхание и мягко отстраняюсь.

– Это вы невероятные. Я вас, Чарушиных, просто боготворю! – тараторю с улыбкой. – Безмерно счастлива, что Лиза стала частью такого клана!

Татьяна Николаевна легко отражает мой смех, хоть в уголках глаз все еще поблескивают слезы.

– Мы твою Лизу очень любим, – говорит мне не в первый раз.

Но я готова слушать это вечно. После каждого ведь такого признания испытываю счастье.

Мы возвращаемся к готовке. А минут десять спустя на помощь нам приходят Лиза с Риной, и в кухне становится очень шумно и весело. Смеюсь над высказываниями последней и активно участвую во всех обсуждениях, но, честно говоря, мысленно ломаю голову над тем, где сейчас Георгиев.

Будет ли он на ужине? Останется ли ночевать?

Поглядывая в окно, вижу, что снег продолжает падать. Прихожу к выводам, что уехать сейчас кому-то в город просто нереально. И… Как не торможу себя, радуюсь возможности побыть рядом с ним.

А вот рад ли этому сам Саша?

По тому выражению лица, которое у него сохраняется за ужином, догадываюсь, что нет. Как Даня ни пытается его растормошить своими шуточками, Георгиев остается угрюмым. И даже так… Каждый раз, когда наши взгляды пересекаются, я ощущаю в груди сумасшедшую вспышку жара.

– Да расслабься ты, – подбивает Шатохин. – Ну не попадешь завтра в офис, и что? Работа заводов без тебя не встанет, порты тоже погрузки не прекратят.

– Данька дело говорит, – поддерживает будущего зятя отец всех Чарушиных. Да и не только Чарушиных. Он – батя для всех друзей своих детей, что меня всегда умиляет. – За день-два кризиса не случится.

– Сейчас идет перезаключение многих договоров, – говорит Саша с той же серьезностью. – Чаще всего возникают вопросы, которые требуют незамедлительного решения.

– Знакомо. Но поверь, почти все эти вопросы можно решить в телефонном режиме. Не загоняйся раньше времени, – убеждает его Артем Владимирович. – Кроме того, когда что-то такое случается, – дергает подбородком в сторону окна, – это обычно неспроста. Значит, ты должен быть здесь. Значит, нужна эта пауза. Значит, надо использовать.

– Саня, ешь, – подключается Татьяна Николаевна.

– Саня, пей, – со смехом поддерживает маму Артем.

Все, кроме Лизы и Рины, немного выпивают. Но Саша к своему бокалу с вином упорно не притрагивается.

– А может, просто оставите человека в покое? – вопрошает Рина, закатывая глаза. – Что он вам сделал?

Реакцией на это замечание является общий смех. Но после большинство советчиков, и правда, извиняются перед хмурым Георгиевым за навязчивость и переключаются на тему предстоящей свадьбы Дани и Рины.

В этом счастливом шуме наши с Сашей взгляды в очередной раз неизбежно встречаются, и мой желудок совершает резкий переворот. А уж когда я осознаю, что он задерживает зрительный контакт, к акробатическому выступлению присоединяется сердце.

В темных глазах Георгиева заперто столько эмоций, что они попросту валят с ног. Всего пара секунд, и я понимаю, что повержена. В грудь будто нож всадили, не могу вздохнуть.

И вдруг… Свет в кухне мигает и гаснет.

Темноту прорезает серия негодующих возгласов, но практически сразу же за ними звучат смешки. У меня начинает кружиться голова, и я вспоминаю о необходимости дышать. Медленно восстанавливаю эту функцию. К тому времени, как на столе появляются зажженные свечи, вполне владею собой.

Ровно до того момента, как приходится вновь столкнуться взглядами с Георгиевым. В