Возвращение в Полдень - Евгений Иванович Филенко

все было намного глубже и ярче. Он не был безвольной щепкой в потоке событий, на которые не мог повлиять, сторонним бездеятельным наблюдателем. К нему пришло сознание того, что он способен участвовать в происходящем. А с ним и великая ответственность за дела своих рук, и понимание, что по возможности лучше бы всякого вторжения избегать.

Впрочем, он не собирался бесчинствовать, упиваясь вездесущностью и всемогуществом. Вместо ожидаемой эйфории пришла безмерная усталость. Мир, даже в той части, что благодаря книге открылась его взору во всем калейдоскопическом многообразии, был неподъемен для его слабых сил. Одно дело наблюдать, совсем другое – иметь возможность вмешаться.

Он шепнул первое, случайное имя, что пришло в голову: «Тектон Шторм».

…Существо, не лишенное сходства с человеческой фигурой, с несоразмерно удлиненными конечностями, с вытянутой безликой головой на длинной шее, полупрозрачное, обтекаемое, будто бы из расплавленного стекла, сидело на берегу озера, склонившись над бликовавшей гладью. Временами оно запускало трехпалую руку в стоячую жидкость и плавным, замедленным движением извлекало большую пульсировавшую жемчужину. Возле него стоял просторный сферический сосуд, наполненный живым жемчугом до половины. Хотелось надеяться, что это занятие имело какой-то смысл, а не было вариацией на тему сизифова труда или данаидовой бочки. Внезапно ощутив чужое присутствие, женщина-тектон запрокинула голову к небесам, в которых отражался водоем, и непонимающе распростерла руки. Ему нечего было ей сказать, он не знал ее языка, а книга была не всесильна либо не предъявляла всех своих скрытых свойств.

…В безупречные ряды Строителей, что ждали своего часа в котловане под Базой тахамауков на планете Теанерика, затесался чужак. Обнаружить его среди тысяч белых однотипных копий было невозможно. «Опять кому-то морочишь голову?» – иронически осведомился Кратов. Мимикрид выдал себя. Вздрогнул, слегка присел и ошеломленно покрутил матово-белой башкой. Убедившись, что никто не наблюдает, осторожно приподнял правую конечность со сжатым кулаком, из которого хулигански торчал средний палец.

…Хрупкая женщина в ярко-алой накидке шла по бетонным плитам космопорта к стоянке диковинных летательных аппаратов, напоминавших гигантские разноцветные каноэ. Ее сопровождали могучих статей мужчины, все как на подбор с длинными прямыми волосами вороной масти, черноглазые, в черных бархатных балахонах в пол. Один из них, предупредительно склонясь на ходу едва ли не пополам, шептал женщине на ушко, скрытое сиреневыми волосами, нечто забавное, что заставляло ее заливаться серебряным смехом. «Мне тоже есть что вам порассказать, Лилелланк», – шепнул Кратов. Женщина резко остановилась, в единый миг обернувшись взъярившейся кошкой, а ее эскорт споро, со знанием дела, занял круговую оборону, поводя перед собой невесть откуда взявшимися длинноствольными предметами самого неприятного вида.

…Навигатор имперского торгового флота Нфебетнехп, стоя на смотровой палубе грузового танкера, поднял голову к черно-звездному куполу и беззвучно засмеялся. «Нам повезло застать друг друга, – сказал он в пустоту. – Еще минута, и мой корабль вошел бы в экзометрию. Что бы ты подумал тогда? Что я снова решил тлеть в Скрытых Мирах?»

…Астрарх Лунный Ткач парил в облаке космической пыли. Сгребал конечностями под себя мелкие частицы и, упиваясь собственным перфекционизмом, спекал их в шар идеальной формы. Из этого впоследствии должна была родиться искусственная планета, которая, кто знает, могла бы когда-нибудь стать новым эксаскафом. «Я нашел то, что искал», – сказал ему Кратов. «Только не задавайся, братик», – ответил астрарх с напускной строгостью. Положительно его ничем нельзя было поразить.

И не только его.

…Высокая седовласая женщина в тяжелом пурпурном плаще брела по самой кромке прибоя, оставляя следы сандалий в мокром песке. На руках у нее дремало дитя. В некотором отдалении, держась подальше от воды, цепью двигались телохранители, громадные, серые, безликие. Женщина остановилась, словно бы споткнувшись. Ближайший телохранитель прянул наперехват, но она осадила его, подняв ладонь. «Ненавижу, – прошептала Авлур Эограпп, улыбаясь. – Всей душой, всем сердцем и всем телом». – «Кто я такой, чтобы противостоять вашей ненависти?» – откликнулся он. «Вас давно не было, мой т'гард. Император недоволен. Сын скучает. А я все еще хочу вас… прикончить. Вы знаете, я в этом искушена». – «Как тогда, в каюте на Старой Базе?» – спросил он ехидно. Женщина засмеялась. «Не слишком ли вольно я веду себя для матери т'гарда и наложницы т'гарда?» – «Разве что самую малость, – вынужден был признать он. – Почему вы не удивлены, светлая янтайрн?» – «Меня трудно удивить. От людей можно ждать чего угодно. Какая-нибудь ваша новомодная придумка. Или моя греза о несбыточном».

…К Стасу он заглянул буквально на секунду. Этого оказалось достаточно, чтобы понять, что явился не ко времени. «Дорвался парень!» – подумал он, пунцовея.

…Марси оторвала голову от подушки, не открывая глаз. «Кратов? – спросила она хриплым со сна голосом. – Ты вернулся? Или ты мне снишься?» – «Да, снюсь», – сказал он с тяжким вздохом. «Когда ты вернешься?» – «Не знаю. Все меня спрашивают, а я не умею правильно ответить. Скоро. Может быть. Ты спи». – «Угу, – сказала Марси, снова укладываясь. – Я тебя люблю, ты помнишь?» – «Помню. Потому что я тебя тоже люблю». – «Звучит невыносимо банально. По-книжному». – «Но что поделать!» – «Иветта спит, не буди ее, ладно?» – «Я только взгляну. Одним глазком». – «Тебе пора домой, – сказала Марси ясным голосом. – Ну сколько можно… Давай завтра в полдень, хорошо?»

…Рашида вдруг сбросила руку партнера, привольно расположившуюся у нее на талии. Нервически отхлебнула из бокала, что был у нее в свободной руке. «Извини, дружок, я не в настроении. И вообще я хочу уйти». – «Да что с тобой, Раш?!» – «Я не Раш, – сказала она, полыхнув очами. – Тоже выдумал! Раш… Меня зовут Рашида Зоравица, я дочь великого артиста и с гордостью, хотя, быть может, незаслуженной, ношу его фамилию. И я навигатор Звездной Разведки в отставке. А ты… ты… извини меня, но ты – просто так, паллиатив, обстоятельство места». Она ушла с палубы просторного, как город, увешанного световыми гирляндами на манер рождественской елки океанского лайнера к себе в каюту, села на диван и моментально разрыдалась злыми слезами. «Кратов? – вдруг спросила она. – Я брежу? У меня что, горячка?!» – «Нет. Ты слишком много выпила красного вина». – «Я не пьяна, не думай!» – «Да ты вдрабадан, солнце мое». – «Почему тебя никогда нет, когда ты нужен? Где тебя вечно носят твои галактические черти?!» – «Я на пути домой. Надеюсь. Либо вернусь очень скоро, либо… не вернусь вовсе». – «Только посмей. Ты